Николай Леонов - Стервятники

— Так как же я его найду?

Дмитрий поднялся, крякнул, прошел в глубь мастерской, принес пухлое портмоне, достал пачку визиток, заскорузлыми пальцами перебрал, нашел нужную, протянул гостю.

— Позвони, там и рабочий и домашний, можешь сослаться на меня. Гуров определит, когда и где вы встретитесь.

Карточку вернешь, она дорогого стоит, я тоже живой и по земле хожу.

Капитан разглядывал визитку, качал головой, откашлялся и сказал:

— Ну и длинный ты мужик, Митя.

Молодость прошла только за колючкой и в законе... Навешал мне на уши, я рот разинул, тюльку проглотил.

— Ты когда на встречу пойдешь, оденься в лучшее, Гуров дорогие костюмы уважает.

Как Толик и ожидал, окрутить афганца Анне не удалось, однако он заметно помягчел, девчонка старалась, вилась вокруг него словно кошка. Георгий и оглаживал ее, как кошку, ласково, слегка небрежно.

Толик зашел в гости днем. Тулин был без вчерашнего запаха, чисто выбрит, встретил радушно. Когда Анна при виде высокого гостя засуетилась, афганец ее остановил, спросил:

— Девочка, тебе в парикмахерскую сходить не требуется?

Анна была девочка из группировки, смеясь, ответила:

— Я могу ванну принять и дверь плотно закрыть.

— Умница, действуй. — Тулин взглянул на часы, пожал плечами, сказал: Толик, мы даем зароки для того, чтобы было что нарушать. — Он достал из шкафа бутылку коньяка, рюмки, нарезал лимон, налил, кивнул: — И вам не болеть. — Закусив лимоном, продолжил: — Теперь рассказывай, зачем тебе понадобился старый гладиатор?

— Вы не женщина, не набивайтесь на комплименты, — ответил Толик. Расцвет сил и мастерства. Завидую.

— Совершенно напрасно, непомерной ценой оплачено, жизнью товарищей. А что сам живой, заслуга не моя, так карта выпала. — Тулин вновь наполнил рюмки. — Не размазывай по тарелке, говори о деле.

Толик рассказал о сложившейся в районе обстановке, закончил с некоторым пафосом:

— Хотим, нет, но будущее принадлежит молодежи.

— Свежая мысль, но никто и никогда власть не отдавал добровольно, ее можно только отобрать силой. У вас желание есть, а силы не хватает. Значит, отойдите в сторону и мужайте. Моя фамилия не Матросов, я на амбразуру не лягу.

Толику не нравился сложившийся разговор, афганец держался вежливо, но в его тоне звучало неприкрытое пренебрежение. Агеев к такому отношению не привык, начинал злиться.

— Вы прожили кровавые, но красивые годы, мы тоже хотим и ждать не намерены, — сказал он резко.

— Не желаете — не ждите. Хватит силы и ума, отнимите власть у Капитана. А не можешь, не ной и помощи не проси. Я на паперти не подаю, — с улыбкой ответил Тулин. — Попробуй переговорить с ментами, но не думаю, чтобы они с вами объединились. Им Капитан ни к чему, но и вы тоже как прыщ на жопе.

— Хамите?

— Лишь констатирую факт, — спокойно ответил Тулин.

— Оставим, — по-взрослому сказал Толик. — Имеешь планы на вечер?

Тулин безразлично пожал плечами.

— Я же говорил, у меня в столице никого. Погода не балует, если вечер выдается приличный, приглашу хозяйку на ужин, позже, возможно, погуляем.

У вас рядом роскошный парк.

— Один и без оружия? — усмехнулся Толик. — Вы, случаем, не больной? Скажите, где будете ужинать, я за вами зайду, обойдетесь без приключений. У нас одинокую пару могут и менты грабануть.

— Не пугай. Я, кроме вашей "Фиалки", ничего не знаю. Хотя частных кафе навалом, но, думаю, девушке хочется и приодеться, и потанцевать. Так? Тулин смотрел вопросительно.

— "Фиалка" не наша, а Капитана, мы решили туда не ходить, но зайти за вами я, конечно, могу. Часиков в десять?

У Тулина было две тысячи долларов, он обменял на рубли пятьсот и отужинал с Анной в ресторане. В десять появился Толик, зыркнул взглядом по залу, отметил двух боевиков из группировки Капитана, подошел к столу, за которым пили кофе Анна и Тулин, сказал:

— Добрый вечер, вас подождать?

— Присядь, я только расплачусь, — ответил Тулин.

Через несколько минут они вышли на улицу, вскоре вышли на центральную, тускло освещенную аллею парка. Тулин сразу заметил, их сопровождает группа человек из пяти, минут через десять впереди вырисовалось множество силуэтов.

— Все твои? — поинтересовался Тулин.

— Местные парни, скажем так, я пользуюсь у них некоторым авторитетом, — ответил Толик.

— В дни моей юности они назывались бандой, нынче говорят благородно группировкой. Ментов настоящих на вас нет, в былые годы таким шустрякам быстро бы вправили мозги.

Толик был умен, понимал, афганец умышленно злит, проверяет на характер, поэтому отмалчивался, изредка поддакивал, мол, все верно, менты перевелись, приструнить молодых бандитов некому. Анна, не понимая, что происходит, молчала, прижималась к Тулину, ощущая, он сейчас старший.

По обеим сторонам аллеи черной стеной стояли деревья, походили на декорации. Неожиданно чуть в стороне раздались крики, сначала женский голос, затем мужской, топот, свист, затем все стихло.

— Хулиганы есть или их нет, какой нормальный человек полезет в такую темень? — рассуждал Тулин.

— От конечной остановки троллейбуса к метро ближайший путь через парк. Людям лень давать здоровенного крюка, они рискуют, порой им везет, чаще нет, — равнодушно ответил Толик.

Из чащобы на аллею выбрались два парня, отряхнувшись, словно собаки, они двинулись к Тулину, Анне и Толику, пронзительно свистнули, тут же получили ответ. Через минуту на аллею высыпало человек двадцать. Толик смотрел на афганца с интересом, парни группировались метрах в тридцати, вожака разглядеть не могли, готовились к нападению.

— Девку оставьте, мужики подходите по одному! — выкрикнули из стаи. Сдать часы, бумажники, вывернуть карманы.

— Ты их уймешь или это сделать мне? — спросил Тулин, застегивая куртку под горло.

— Раз ты такой сильный и смелый, пробуй, — ответил Толик.

— И сразу на "ты", шустер. — Тулин взял Толика за рукав, дернул на себя, крутанул, оказался у него за спиной, обхватил могучей рукой за горло, повел к парням, бросив через плечо: — Анна, держись рядом.

Толик было дернулся, хотел что-то сказать, но ослабить захват или произнести хоть слово не мог. Афганец его приподнял, Толик шел на цыпочках, дышал с присвистом.

Банда не понимала, что происходит.

Тулин подошел почти вплотную, швырнул полузадушенного Толика в толпу, а из нее выхватил наиболее высокого и крепкого парня, так же мгновенно развернул, намертво зажал горло. Наконец пацаны очухались, заговорили:

— Толик?

— Прости за ради Бога!

— Анюта, ты?

— Черт попутал.

— Проходите, мы вас проводим.

Тулин прекрасно понимал, что произвел невыгодный для себя обмен. Имел в заложниках командира, получил рядового. Но Толика афганец убить не мог, а этого обалдуя — запросто. И Тулин не имел права унижать главаря в глазах рядовых, а помочь афганцу выполнить задуманное мог только главарь, и никто другой. Но и не тронуть Толика совсем тоже было нельзя, банда признавала лишь силу, и оброненное главарем "ты" было тому ясным доказательством.