Николай Леонов - Стервятники

Вернулась Мария, она уже переоделась, от нее пахло не кровью, а французскими духами.

— Решила не оставаться с Настей. И не оттого, что устала, соседки ей ближе, понятнее, я там лишняя. — Она провела ладонью по лицу Гурова, не погладила, крепко провела. — Уверена, ты не держишь на меня зла, я человек эмоциональный.

— Пустое. — Гуров тронул машину. — Заскочим домой, ты будешь распаковываться, я приму душ и вернусь в контору.

Мария закурила и не ответила, после долгой паузы спросила:

— Встречаются немотивированные убийства?

— Сколько угодно, но сегодняшнее не из их числа. Совершенно точно.

— Откуда ты знаешь? — раздраженно спросила Мария.

— Ниоткуда, я просто знаю. Как ты преображаешься в Марию Стюарт? Становишься другим человеком, и все, объяснений нет. Тут и опыт, и техника, и талант, вдохновение, злость... Нет, это очень даже мотивированное убийство.

Нам повезло, убийцы ошиблись, зарезали не тех, кого им заказали.

— Повезло? — Мария чуть не задохнулась. — Ты совсем с ума сбрендил.

— Обязательно. Если работаешь ассенизатором, сколько ни мойся, от тебя все равно дерьмом пахнет.

Гуров припарковался у дома, вспомнил, что дорогой не проверялся, переложил "вальтер" в карман пиджака, вышел из машины, пригляделся к прохожим и потоку машин и впервые в жизни понял, что хочет кого-нибудь убить.

Когда он вышел из душа, было уже начало десятого, сыщик позвонил Петру. Услышав голос генерала, сказал:

— Я сейчас подъеду.

— Где ты был столько времени, черт тебя подери! Шубин не уходит, ждет, — не свойственным ему раздраженным тоном сказал Орлов.

— Так мне сначала к тебе или к нему?

— У Шубина на погонах больше звезд, следует уважать. Я подожду тебя. Лева, ты не забывай, что разговариваешь с первым заместителем министра.

— Еду, буду помнить об этом всю дорогу, а в кабинете — как сложится. Гуров положил трубку, коснулся сухими губами волос Марии. — Запри дверь на засовы, не открывай никому.

— Хорошо. — Мария кивнула и продолжала раскладывать вещи. Видимо, ей необходимо себя занять, не оставаться с увиденным один на один.

Кабинет генерал-полковника, как всегда, поражал размерами и монументальностью мебели. Предшественник Шубина был человек большевистской закваски, старался раздавить человека сразу. Сегодняшний хозяин ничего не тронул, лишь убрал со стены аляповатую картину, оставив только портрет Президента.

Гуров вошел, доложил о прибытии сугубо официально, обращаясь к хозяину по полному званию. У стола для совещаний примостился Орлов, судя по всему, генералу не понравился тон друга, и Петр явился, приготовившись к роли громоотвода.

— Присядьте, Лев Иванович, — Шубин кивнул на место рядом с Орловым. — Я не спрашиваю, где вас столько времени носило, догадываюсь, не цветочки собирали, однако о начальстве забывать не следует.

— Я о вас думаю круглосуточно, но у меня на место преступления жена приехала, со съемок вернулась. Я ждал, пока она квартиру замоет, затем домой отвез, — ответил Гуров, не обращая внимания на недовольное лицо Орлова.

— Вы живете с актрисой, как ее...

— Мария Строева, не как ее, а личность, — перебил Гуров. — Вы сегодня смотрите "Летят журавли", видите Татьяну Самойлову, а кто был в те годы министром, не знаете, да и Генсека, наверное, вспомните с трудом. Они работают в вечность, а мы с вами, извините, приходим и уходим.

Шубин, хоть и партийный функционер в прошлом, был мужиком умным, сдержался, сухо сказал:

— Вы правы, но мы офицеры, мне неприятно выслушивать доклад начальника МУРа в то время, когда инициатором разработки являетесь вы, полковник Главка.

— Вам доложили, вы в курсе, мне добавить нечего. Виноват в происшедшем я, завтра отпишу рапорт, генерал-лейтенант Орлов наложит резолюцию, вы, генерал-полковник, примете решение.

— Вас, полковник, мое решение, судя по всему, не волнует?

Гуров реагировал мгновенно, ответил:

— Мне ваше решение не безразлично, волнуют же меня вопросы иные.

— Ваша хваленая честность, Лев Иванович, в конкретном случае обыкновенное хамство. Я не стану вам рассказывать, кто звонил мне по данному вопросу сегодняшним вечером, что пришлось мне выслушать. Вас волнуют жертвы и убийцы. Соблаговолите ответить, что вы собираетесь предпринять? — Шубин сел напротив, подтолкнул Гурову пепельницу.

— Я ошибся в оценке этих ублюдков, мой план операции следует менять, сейчас я к ответу не готов. Нам с Петром Николаевичем следует переговорить, переспать ночь, утром решать. — Гуров вздохнул. — Я не говорю комплиментов начальству, судя по всему, вы, Василий Семенович, мужик стоящий, потому позволю себе неуставные слова. Пошлите вы этих звонарей по известному адресу, даже если они бьют в главный колокол. Операция не масштабная, но принципиальная. Победим — будем в седле, промажем — затопчут, разговоры для чиновников, им больше делать нечего. Как я понимаю, все началось с подачи мэра. Он мужик, ему нужен результат, хотя бы относительное спокойствие в городе. Мы в седле — мэр рядом, мы в грязи — он проехал мимо. Я его совсем не осуждаю, ведь преступность — одна из проблем, для нас она единственная, а у него всего хватает. Он лишь человек, у него две руки и только двадцать четыре часа в сутки.

— Выпить хотите? — спросил неожиданно Шубин.

— Хочу, но не буду. Спасибо.

— Не за что. — Шубин встал. — Удачи, рапорта подадите, когда освободитесь. Свободны.

Орлов выбрался из-за стола, пожелал хозяину спокойной ночи и вышел из кабинета. Гуров щелкнул каблуками, поклонился, последовал за начальством.

— Ты что высиживаешь? А ну марш домой! — якобы рассердился Орлов на своего секретаря. — Полуночница, тебе замуж надо и рожать! Дай нам по чашке кофе и выметайся! Я тебе дам свою машину.

Когда они получили кофе, Орлов вынул из шкафа бутылку хорошего виски, сказал:

— Лева, ты не так глуп, как выглядишь, держался неплохо, но все время на грани фола. Шубин неплохой мужик, но он на год тебя моложе, звезд на погонах у него тоже три, только погоны другие. Их просто так не дают. Ты сам умный, хотя и не очень. Выпьем, и выкладывай.

Они выпили, Гуров закурил, на традиционное место к окну не пошел, за ночь кабинет проветрится. Они знали друг друга так давно, что понимали все с полуслова. Свои сомнения Гуров уложил буквально в несколько коротких фраз.

Несмотря на возраст, позднее время, естественную усталость, угрозу провала операции, которая проводилась под давлением мэра, Орлов чувствовал себя прилично. Гуров ему сегодня нравился, Генерал любил Леву всегда, а нравился он Петру Николаевичу сравнительно редко. Характеры у них были разные.

— С одной стороны, ты абсолютно прав. — Орлов выпил и перевернул свою стопку, что означало, что можешь продолжать, я закончил. — С другой поражаешь какой-то наивностью, даже глупостью.