Николай Леонов - Шакалы

— Я не собираюсь оправдываться, главная вина моя, но после известных событий я предлагал освободить Илью Карцева. Не обвиняю его в предательстве, но психика парня травмирована, он для дальнейшей работы не годится.

— Что, друзья, теперь каждый будет рвать на себе рубашку и брать вину на себя? Сейчас главное — решить не кто виноват, а как работать дальше. Лева, ты по-прежнему убежден, что Фокин готовится к теракту?

— Петр, убежденными бывают только дураки и фанатики. Я нормальный человек, могу лишь предполагать с большей или меньшей степенью вероятности. Основания для подобных предложений имеются, но в руки взять нечего. Мне не нравится, что мы работаем в отрыве от службы охраны, но кому и как доложить о наших подозрениях, понятия не имею.

— Лева, ты говоришь очень красиво и крайне неконкретно, что на тебя не похоже. — Орлов открыл кастрюльку с горячими сосисками. — Ешьте.

— Благодарствую, — Станислав положил на свою тарелку две сосиски, полил кетчупом.

— Спасибо, мне только кофе, — сказал Гуров. — Я не конкретен, потому что у меня ничего нет. Почему Президент изменил свое решение? Он собирался выступить перед москвичами у Белого дома, как в девяносто первом. А теперь, по нашим данным, собирается лететь в глубь России.

— Ты кого-то спрашиваешь или разговариваешь сам с собой? — Орлов подвинул Гурову чашку, банку растворимого кофе, указал на чайник.

— Через несколько часов мы узнаем, куда летит Президент, двинемся следом. Если я увижу Игоря Смирнова в городе, где будет находиться Президент, без всяких санкций задержу мальчишку. Пусть прокуратура снимет с меня скальп. Это не телевизионное шоу, не игра в угадал — не угадал, решается судьба России. — Гуров замотал головой, словно пропустил тяжелый удар. — Простите меня за напыщенность... Но, если есть один процент подозрений, а я это чувствую, мы этот процент должны исключить.

— Согласен, — кивнул Орлов. — Но следовать за Президентом, не будучи официально включенным в специальный список сопровождающих, дело архисложное. Если ваши передвижения засечет служба охраны, вас задержат, и никакие удостоверения вам не помогут. Учитывая, что вы будете вооружены... — Генерал махнул рукой.

— Генерал меня знает лично, — возразил Гуров.

— Пацан, тебя не доведут до генерала, а запрут в камеру, — Орлов болезненно поморщился.

— Нужна легенда, — неожиданно сказал Станислав. — Петр Николаевич, вы связываетесь по ВЧ с начальниками областных управлений и сообщаете, что нами получены агентурные данные о передвижении уголовных авторитетов в районе пребывания главы государства. И вы лично высылаете мобильную опергруппу, члены которой знают уголовников в лицо. И вы просите помочь вашим оперативникам с гостиницей и транспортом.

— Неплохо, — согласился Орлов. — Голова у тебя, Станислав, работает. Только ты не учитываешь человеческий фактор. Каждый начальник главка не только генерал, то и человек при кресле. Получив мое сообщение, он первым делом бежит в ФСБ советоваться. Вас встречают и трясут, пытаются получить информацию и не дают работать. Тебе известно, милиция в любом городе за все отвечает, но ничего не решает. Особенно когда вопрос касается верхов, тем более Первого лица.

— Я с тобой, Петр, согласен, но ты нас за овечек не держи. Станислав прав, подготовь такое сообщение. Миграция уголовников происходит постоянно, никто нас проверить не может, а помешать нашему присутствию не посмеет. А вдруг? Тогда кто ответит? Мы полетим со Станиславом, возьмем с собой Гришу Котова и Валентина Нестеренко, — сказал Гуров.

— Григорий и Валентин — не сотрудники, значит, для местных властей они люди чужие, подозрительные, — возразил Станислав.

— Но мы с тобой полковники, — резко сказал Гуров. — А Котов и Нестеренко — опознаватели, знающие уголовников в лицо, не перестраховывайся, никто нас пальцем не тронет.

— Лева, не крути. — Орлов внимательно смотрел на Гурова. — Ты что-то задумал, выкладывай.

— Если я начну выкладывать все, что у меня в голове вертится, то запутаюсь, а вы ошалеете и меня пришибете, давайте заканчивать, говорить можно до бесконечности.

— Ну тогда ни пуха ни пера. — Орлов поднялся. — Желаю успеха.

— Будем стараться, — ответил Гуров, а Станислав пробормотал:

— Пошел к черту.

Оперативники прилетели в город раньше, чем приземлился личный самолет Президента. Они только спустились с трапа, как к ним подошел хорошо одетый мужчина среднего возраста, взглянул внимательно, протянул Гурову руку.

— Здравствуйте, Лев Иванович, прошу со мной. Багаж, как я понимаю, у вас с собой.

Гурову не понравилось, что встречающий не представился, сыщик ничего не ответил, молча кивнул. Они через служебный проход вышли из здания аэропорта. На площади сели в “волгу”, встречавший занял место водителя, махнул рукой стоявшему рядом инспектору ГАИ и выехал на шоссе.

— Мы заедем в управление, вас ждет генерал.

Гуров вновь кивнул, приспустил стекло и закурил.

Сидевшие на заднем сиденье Крячко, Нестеренко и Котов, видя недовольство Гурова, помалкивали.

“Волга” летела по трассе, вскоре и по городу, с явным превышением скорости, но постовые лишь козыряли и явно предупреждали соседа о приближении их машины, потому на всем пути они не увидели ни одного красного светофора. Понятно, город готовился к приему Президента, летевшая “волга” была первой ласточкой. Конечно, когда пойдет кортеж с главой государства, на тротуарах появится народ, выставится оцепление, пока улицы были спокойны, лишь опытный человек мог определить, что на тротуарах избыток мужчин среднего возраста, которые пытаются изображать людей занятых, деловых.

УВД располагалось в хорошо сохранившемся доме старинной постройки. Кабинет генерала был на втором этаже. Сопровождавший московских гостей мужчина распахнул дверь в приемную и исчез. Молодцеватый, строевой выправки капитан вышел из-за стола, бодро сказал:

— Здравствуйте, с благополучным прибытием, — и открыл двойные деревянные двери, которые любят все начальники высокого уровня.

— Станислав, подожди меня с ребятами, думаю, я не задержусь, — Гуров кивнул капитану, прошел в кабинет.

Таких кабинетов в России не счесть, все они оборудованы на один манер, описывать их — дело скучное. С одной стороны полки с книгами, раньше здесь были обязательными полные собрания сочинений В.И. Ленина и И.В. Сталина, которые никто из хозяев кабинета никогда не открывал. Противоположная стена, как правило, окна с тяжелыми портьерами, вдоль которых тянется полированный стол для совещаний. Рабочий стол начальника расположен у дальней от двери стены, напротив стола два кресла для гостей, если их является больше, хозяин перемещается за стол для совещаний. Ну, обязательный столик с телефонами, чем аппаратов больше, тем начальник главнее. На стене портрет правящего ныне вождя.