Николай Леонов - Шакалы

Крячко не задавался вопросами: зачем и с какой целью? Он получил приказ и начал его выполнять, двинулся навстречу маленькой делегации.

— Стой прямо, закрой меня сзади! — приказал Гуров находящемуся рядом здоровенному амбалу из управления охраны. Тот не подчинялся Гурову, но знал, что мужик из ментовки и вчера беседовал с самим генералом, да и голос был хоть и тихий, но хлесткий, так говорят только большие начальники. Охранник развернулся, демонстрируя свою готовность к действию.

— Пропустите!.. Пропустите! — повторяла женщина, несшая плакат.

Гуров шагнул за ее спину, обнял Игоря Смирнова за талию, легко поднял и понес, приговаривая:

— Спокойно, Игорь... Спокойно! Семен Петрович сказал, что все отменяется.

— Провокация! — раздался пронзительный женский голос.

Игорь обмяк, казалось, из него выпустили воздух, парнишка сразу потяжелел. Нести его было неудобно, Гуров сделал последние шаги, оказался у заклеенного портретами забора, прислонился, спросил:

— Стоять можешь?

Игорь не ответил, вцепился в плечо Гурова, встал на ноги, выпрямился.

Волнение среди плотно стоявших людей, вызванное резким передвижением Гурова, подпиравшим его сзади амбалом-охранником, заслон оперативников, отсекавших женщин от похищенного солдатика, крики всколыхнули человеческую массу, создали волну, двинувшуюся в сторону Президента. Через несколько секунд люди уже не понимали, кто шел, с каким плакатом, куда и зачем.

— Россияне! Земляки! — громыхнул над толпой уверенный голос Президента, и людская волна спала.

Гуров ничего не видел и не слышал, он шарил по худому телу Игоря, нащупал плотный пояс под гимнастеркой.

— Семен Петрович велел это снять, — шептал сыщик, он мог бы и кричать, никто не обращал на них внимания. — Где застежка?

— Сзади, — ответил Игорь безразлично. — А письмо? А расплата?

— Все будет, парень! — Гуров снял с Игоря тяжелый пояс, понял — держит в руках смерть, оглянулся в поисках, куда бросить пояс, но кругом толпился народ, лишь с одной стороны был забор.

Гуров замешкался, понимал, что, если Фокин наблюдает, смерть наступит неминуемо.

Фокин стоял в оконном проеме, перед ним колыхалась человеческая многоголовая масса. Только что он видел Игоря, женщин, плакат, вынул пульт дистанционного управления. Только что видел, куда ж они все пропали?

Президент отошел от микрофона, пожимал протянутые руки, улыбался, что-то говорил.

Фокин поднес к глазам бинокль. Седой улыбающийся мужик словно прыгнул навстречу, окружающие его люди находились рядом с Фокиным, но солдатика среди них не было.

Подплыл черный полированный бок лимузина, охранники потеснили людей. Президент махнул рукой, исчез в темном чреве огромной машины, дверца закрылась, и Фокин понял, что все кончилось. Машины уплыли, люди расходились, Фокин собрался уже сунуть пульт в карман, когда увидел знакомую фигурку Игоря, рядом с ним высокого мужчину. Фокин вновь поднял бинокль, мужчина, стоявший рядом с солдатиком, повернулся, оказался Гуровым. В первую секунду Фокин прикрыл глаза, подумал, что это не только срыв операции, но и конец ему, Семену Петровичу Фокину. Сыщик безусловно обнаружит пластиковую взрывчатку, допросит Смирнова...

“Личного врага следует немедленно убить”, — вспомнил Фокин слова наставника, опустил бинокль, набрал на пульте нужные цифры. Взрыва он не услышал, лишь пол встал дыбом, стена покачнулась и рухнула на голову.

Когда новостройка приподнялась, рванула кирпичными осколками, ухнула взрывом и подняла столб каменной пыли, улица многоголосо закричала.

Гуров прижал к себе парнишку, рванулся в сторону, увертываясь от мечущихся людей.

Гуров сидел на краю тротуара, едва сдерживая подступающую к горлу рвоту, скомканным платком вытирал потное лицо.

Нестеренко и Котов держали под руки бледного, потерявшего сознание Игоря Смирнов. Крячко старался загородить собой Гурова. Совершенно напрасно загораживал, никто на полковника не смотрел. Основная масса людей разошлась, несколько раненых и покалеченных в толкучке подсаживали в машины “скорой помощи”.

Поодаль стояли две пожарные машины, но никакого пожара не возникло, машины вызвали напрасно.

Мэр и другие высшие чиновники города находились в аэропорту, провожали Президента. Телевидение, журналисты, начальники УВД и ФСБ города были там же. На месте взрыва старшим представителем власти оказался подполковник милиции Попов.

— Мужики! С паникой покончено! Считайте, нам крупно повезло! — объяснил Попов пожарникам и небольшой кучке любопытных, оставшихся на улице после взрыва. — К строительству вчера подводили газ. Видимо, произошла техническая накладка, утечка, скопление газа в одном месте. Какой-то бомж на стройке переночевал, утром опохмелился и закурил. Мы должны благодарить Бога, что бомж закурил после отъезда Президента...

В одну из машин “скорой” задвинули носилки с телом, найденным на месте взрыва, человека буквально расплющило рухнувшей стеной, в “РАФ” “скорой” садились два оперативника, получивших приказ Попова отвезти труп в морг, одежду и все вещи покойного никому не показывать, отвезти в управление.

Гуров продолжал сидеть, тошнота прошла, он вновь отер лицо, протянул Станиславу руку и поднялся.

— Что вы замерли? — зло сказал Станислав, взглянув на своих оперативников, которые продолжали держать безвольного, ломающегося, словно манекен, Игоря Смирнова. — Вы же видите, у парня наркотическое опьянение плюс нервный шок. Отвезите его в гостиницу, вызовите врача, скажите, что жертва взрыва, в больницу ни под какими видом не отдавайте.

Гуров держался стороне, будто не имел к происшедшему отношения, отряхивая брюки, поправлял галстук, даже пытался улыбнуться. Станислав, словно ненароком, взял его под руку, повел в сторону скверика, но Гуров уперся, смотрел на пожарные машины, отъезжающие “скорые”.

— Я слышал, что кричал Попов, молодец, следует ему помочь. — Гуров хотел отстраниться, но Станислав его не отпустил.

— Верно, главное сейчас — помочь подполковнику. — Станислав старался удержать друга, но Гуров собрался, настойчиво отстранил его и направился к все еще стоявшим неподалеку пожарникам, Попову и группе офицеров милиции.

Гуров шел широко и твердо, однако несколько походил на человека выпившего, но старающегося держаться достойно. На мостовой валялся кусок забора, оклеенного портретами. Сыщик слегка замешкался, обошел портрет, почему-то укоризненно покачал головой.

— Я должен произвести осмотр места взрыва, убедиться, что отсутствует утечка газа и опасность возгорания, — говорил крепыш в комбинезоне, видимо, старший из пожарных.