Николай Леонов - Почерк палача

Сюда заходили боевики тихо враждующих группировок и менты в штатском, о коррумпированности которых знали все, даже в отделе кадров. Живучесть таких ментов основывалась на их крайне умеренном аппетите. Скромный ужин да бутылка в карман — вот и все дела. Вечера здесь проходили однообразно и тихо, хулиганов не уважали, а сильно пьяных отвозили домой друзья.

Азер, так в быту между собой звали хозяина, устроился хорошо, коньяк ему привозили с родины, овощи сбрасывали проходящие в город фуры, за мясо, правда, приходилось платить, но и готовил он его отменно.

Когда в зал вошли двое мужчин, Азер слетел со своего “капитанского мостика”, встретил гостей молчаливым поклоном, он знав, что прибывшие рекламу не любят, да и не нуждаются в ней. Хозяева техстанций Анатолий Полоз и Егор Рощин хотели после тяжелых суток слегка расслабиться, перекусить и решить кое-какие вопросы.

Кокетливая блондинка сразу принесла закуски и спиртное, вкусы гостей здесь были прекрасно известны.

— За упокой души раба божьего! — поднял тост Полоз.

Рощин кивнул и молча выпил.

— Егор, мы тут посоветовались и решили на полгодика освободить тебя от налогов. Крещеный недоволен: не дело, говорит, когда на одной трассе бедный и богатый стоят.

Предложение оказалось столь неожиданным, что Рощин, наполняя рюмки, плеснул на скатерть.

— И сколько с меня опосля за такой подарок возьмут? — спросил Рощин, твердо решив отказаться.

— То не я решаю, сказано, что бесплатно. Отдай мне мальца своего, Илюшку. Я за него тебе подъемник подарю, твой совсем плохой, а мне по случаю немецкий задешево достался.

— Мне завтра платить, пусть приходят как обычно, я в должниках в жизни не ходил, — сказал Рощин и словно камень с души снял.

— Мудак ты, Егор, я же тебе слова Крещеного передал, коли не по нраву, то с ним и объясняйся. — Лицо Полоза набрякло. Человеку задарма такие деньжищи отдают, а он еще и несогласный. Верно в народе говорят — у Рощиных дед богатым человеком слыл. Оттого красные и шлепнули его. Вот у Полоза все только пили и забот не знали, а сегодня копейку ни у кого не допросишься. Как ни крути, а советская власть жестче и мудрее была.

Рощину надоело ходить вокруг да около, он спросил напрямки:

— Твои вчера до которого часа шабашили?

— Вроде около двенадцати свернулись. С “мерсом” с ума сошли. Он восемьдесят седьмого года, электроники, как на самолете, а ребята в таком деле, сам понимаешь. — Полоз махнул рукой. — С меня, старого пня, какой спрос? Молодые в десять лет уже кумекают. Я опасаюсь со стороны электронщика пригласить, может выясниться, что он в электронике-то силен, а машину не понимает.

— Так Илья вроде разговаривал с тобой, да чего-то у вас там не сладилось, — сказал Рощин.

— Не знаю, чего он за тебя так держится, ведь платишь ты мало. Поговорил бы с ним, и я бы тебя не обидел. — Полоз глянул вопросительно.

— Супротив желания Ильи не пойду, но уговаривать тоже не стану. Если Крещеный не передумает и позволит встать на ноги, я у тебя кое-что подкуплю. Какой там Илья? Мне после смерти Юрия толковый механик требуется, молодой, современный. Сам знаешь, какие нынче машины пригоняют. Да и клиент уже не чайник, сам разбирается.

Разговор получился недобрый, сильно разные были мужики.

А Гуров сидел в это время в больнице, пристраивал на тумбочке букетик цветов.

Малыша унесли, и мать выпрямилась, смотрела на сыщика ясно, но сторонне.

— За цветы, конечно, спасибо, но вы меня зря мучаете. Неужели вы думаете, что если бы я знала предполагаемого убийцу, то промолчала? Криминала в нашей жизни никогда не было, зайдите в дом, убедитесь. Я сказала следователю ясно и все полностью. Вчера Юрий пришел как обычно, около десяти, трезвый, но с запахом. Ужинали, хозяйские дела обсуждали, я покормила маленького, и мы легли спать. В половине первого зазвонил телефон. Я знаю время точно, потому что очень разозлилась и на часы посмотрела. Юрий трубку сорвал и по матушке послал, мол, знаешь сам, что ребенок у меня. Потом с минуту молчал, слушал, даже рассмеялся, и говорит: мол, если я такой начальник и ты машину пришлешь и заплатишь наличными, то через сорок минут подъезжай к подъезду. Тот ему что-то сказал, а Юра спросил, еще удивился, почему, мол, к булочной, до подъезда бензина, что ли, не хватит? Все. Чаю выпил, сумку взял и уехал.

Гуров вернулся в министерство сильно не в духе: на разговор с женой погибшего он возлагал определенные надежды, которые не оправдались. То ли женщина еще не поняла, что произошло, и не отошла от шока, а возможно, что жили они без любви, и рождение ребенка лишь прибавляло забот. В общем, Гуров ни черта не понял, а он такое крайне не любил. Ребята были в разгоне, и Гуров оказался полководцем без войска. Редко так случается, но телефон зазвонил вовремя.

— Слушаю вас внимательно, — голосом автомата проговорил Гуров, хотя Орлов довольно жестко предупредил его, чтобы не валял дурака, здесь не парикмахерская, человек может звонить в истерике. Представься, мол, и все.

— Здравствуйте, Лев Иванович. Титов говорит, желательно встретиться.

— Подъезжай на Октябрьскую, метров сто от площади в сторону Градских больниц. Понял?

— Конечно. Минут через тридцать, если на мосту в пробку не попаду, — ответил Илья.

— А ты заезжай от Кремля, там свободнее. — Гуров положил трубку, разделся до пояса, умылся и растерся, в общем, освежился.

На месте встречи Гуров сразу увидел долговязого парня, молча прошел мимо, свернул в Нескучный сад. Вскоре он дал догнать себя и не очень дружелюбно спросил:

— Что у тебя?

— Насчет Власова, — ответил Илья.

— Что ж, интересно. И что ты по этому поводу думаешь? — спросил Гуров и, чтобы смягчить свой тон, обнял парня за плечи.

— Не знаю статистики, но, по моему разумению, просто так не убивают. — Илья освободился из-под руки Гурова. — Стрелял человек не из группировки. У них “Калашниковы”, да и нет дел бандитам до такого парня. Это кто-то из парней Полоза. У нас никто пистолет держать не умеет. А чтобы в затылок, так никогда.

— Ты хорошо стреляешь? — неизвестно к чему спросил Гуров.

— Хорошо. Но у меня, господин полковник, стопроцентное алиби и полное отсутствие мотивов, — зло ответил Илья.

— Полный набор для хорошо подготовленного убийства. — Гуров понял, что от беспомощности несет чушь, и сказал: — У нас одна зацепка — место преступления. Почему жертву потребовалось зазывать к станциям? Что, в Москве около двух ночи другого подходящего места нет?

— В другое место Юрий в такой час не поехал бы.

— Почему? И вообще, Илья, хочешь говорить — выкладывай, а не хочешь — носи в себе. А намеки оставь для девушек.

— Грубый вы. Лев Иванович, не к лицу вам, — неожиданно сказал Илья.