Николай Леонов - Мы с тобой одной крови

Третий день в Москве стояла жара. Настроение у Гурова было скверное, он вел свои “Жигули” следом за иномаркой, за рулем которой сидела Ирина, сестра супруги Бардина, и не очень представлял себе, зачем следит за молодой женщиной. “Взял” он Ирину от ее дома, теперь они следовали по набережной, поток машин становился все гуще, и сыщик понимал, что вскоре придется пристроиться непосредственно за машиной Ирины или отстать на ближайшем светофоре.

Еще неделю назад Орлов приказал разобраться с “девицей”; после визита к Бардиным, когда в квартире оказался пьяный депутат Думы, оставался неприятный осадок, что-то в этой истории было фальшивое, подстроенное. Генерал считал своего друга мужиком неотразимым и многоопытным, что соответствовало действительности лишь частично. Гуров имел у женщин успех, но только у определенной категории и далеко не при всех обстоятельствах. Он знал, что очень понравился Ирине, но тот вечер упустил, а оскорбленная женщина – иной человек, подойти к которому вторично отнюдь не просто. Главное – зачем, а если и удастся, то о чем говорить, не выказывая заинтересованности в отношении Бардина и депутата Доронина? Любая женщина желает, чтобы интересовались только ее особой. Она значительно чувствительнее мужчины ко лжи, которая является ее оружием, полученным при рождении из рук прямой прародительницы – Евы.

Сыщик не верил в успех своего мероприятия, но, как опытный оперативник, знал: отступать нельзя, иначе отступление незаметно превратится в манеру поведения.

У Каменного моста Ирина свернула направо, миновала библиотеку, выехала на Тверскую и припарковалась под знаком “Остановка запрещена”. Надо сказать, что вдоль тротуара стояло много машин, видимо, все имели специальное разрешение стоять там, где им вздумается. Гуров встал в ряд и тут же увидел инспектора ГАИ, который, разомлев от жары и лениво помахивая жезлом, направился к “чужой” машине. Как гаишники узнают, что водитель не блатной и не родственник, не знает даже лучший сыщик России. Он принимает это как аксиому и ведет себя покорно.

Гуров запер машину, шагнул навстречу инспектору и твердо сказал:

– Полковник Гуров, нахожусь на работе, шагай мимо, – и заторопился следом за Ириной, которая уже скрылась за сверкающими дверями гастронома.

При первом знакомстве женщина показалась Гурову ниже ростом и, как говорят в народе, не такой фигуристой. Он понял, – как-никак опер по особо важным, – что дело тут в каблуках, которые изменяют осанку, походку и даже выражение лица. Ирина закупала продукты и делала это с таким брезгливым видом, словно выполняла чужую грязную работу, которую ее вынудили совершать за неизвестную провинность.

Гуров почти ежедневно бывал в магазинах – такова холостяцкая доля. Сегодня, как известно, везде все есть, но оказалось, что магазин магазину рознь и женщина не зря проехалась по душной Москве, толкаясь в автомобильном потоке.

За сверкающими прилавками, уставленными самой различной снедью, порхали улыбающиеся продавщицы. Колбасы, ветчина, окорока, сыры, банки и баночки, а главное – этикетки и этикетки, от которых можно сойти с ума.

Гуров на прилавки не смотрел, встал в сторонке, оглядел длинный магазин, выяснил, что в настоящее время карманников не видно, равнодушно наблюдал за Ириной и лениво размышлял, почему такая интересная, богатая, родовитая женщина не замужем, а в данном конкретном случае без сопровождающего?

Когда она прошла через весь магазин, и число пакетов в ее руках пересчитать было уже невозможно, Гуров “случайно” задержался в дверях. Ирина его толкнула. Чертыхнувшись, он пробормотал извинения, посторонился и подхватил женщину под руку. Они вышли на тротуар. Гуров взял у Ирины несколько красочных пакетов и сказал:

– Во-первых, здравствуйте, во-вторых, в какой-то телевизионной рекламе я слышал, что от судьбы не уйдешь.

– Судьба? – Ирина прищурилась. – Расскажите морским пехотинцам. Ладно, несите в машину, полковних.

Оказаться на пути человека, с которым надо встретиться, – прием довольно затасканный, однако большинство мужчин на него попадаются, рассуждая так: раз я на человека налетел – значит, он за мной не следил, встреча произошла случайно. Мужчина – существо, мыслящее логически, повелитель вселенной, а женщина слаба, эмоциональна, логика ей чужда, она не рассуждает, а чувствует, причем так, как ей чувствовать приятнее. Ба! Вот он, голубчик, под ноги бросился, и правильно сделал, на месте оказался! Выследил, красавчик! Нервы не выдержали! Теперь мы с него шкурку, как с перезревшего банана, снимем.

Гуров не стал валять дурака и спрашивать, к какой именно машине нести пакеты, остановился около иномарки, которая при ближайшем рассмотрении оказалась “Пежо-405”. Ирина достала ключи, отключила сигнализацию, уверенно сказала:

– Проводите до дома.

– Спасибо, но мне надо кое-куда... – Гуров замолчал, понимая, что ложь бессмысленна, главное – подводит под их неначавшимися взаимоотношениями черту окончательную.

– Сколько сил и времени затратили, и все напрасно. – Ирина открыла багажник. Гуров уложил пакеты, взглянул на женщину, понимая, что проиграл. Мелькнула мысль проигрыш проглотить, благо, не впервой, от замен отказаться и вернуться на Житную в министерство.

И женщина мгновенно поняла, что даже с такого прочного крючка мужик готов сорваться, оставить кусок мяса и уйти, и торопливо сказала:

– Хорошо, хорошо, я вам абсолютно верю, вы оказались здесь совершенно случайно.

Гуров смотрел на Ирину и удивлялся. Она выглядела совершенно иначе, чем в тот злополучный вечер. Глаза не темные, а рыжие в крапинку, зрачок в голубом ободке, как у кошки, волосы тоже не шатенистые, а рыжие с льняными прядями, только губы прежние: полные, сочные, резкого рисунка, с легким пушком над верхней губой.

– Гуров, не надо сцен у фонтана, прошу, да и сумки до лифта некому донести.

– Разве что сумки, – сердито буркнул Гуров, захлопнул багажник и пошел к своей машине.

– Значит, на работе, полковник... – услышал Гуров за спиной насмешливый голос гаишника.

Сыщик сел за руль, включил движок, опустил стекло и ответил:

– Неужели тебе не жарко, инспектор? – и поехал следом за “Пежо”.

Приняла душ Ирина, затем Гуров, потом они занимались любовью, молча и сдержанно, как бы прислушиваясь к себе, несмотря на возраст, стеснялись, быстро сбегали в душ, оделись и начали готовить еду. И женщина, и мужчина были опытны, отлично знали, как легко разорвать тончайшую нить, которая, кажется, натянулась между ними.

Ирина готовила ловко, сноровисто, но и Гуров не уступал в умении обращаться с ножом и овощами. Он приготовил салат, чуть посолил и поперчил, заправил подсолнечным маслом, брал все с полок и из холодильника уверенно, ни разу не спросив, где что стоит, нарезал хлеб. Ирина пожарила вырезку, приготовила какой-то фирменный соус и прервала затянувшееся молчание: