Николай Леонов - Мы с тобой одной крови

Крячко взглянул на друга подозрительно, хмыкнул.

– Ну, говори свое “только вряд ли” или “однако”, чего-то у тебя имеется.

– Обязательно. – Гуров улыбнулся. – Когда произнесли мое имя и почему? Слет ветеранов или вечер воспоминаний? Последнее наше дело по наркоте уголовников не коснулось. Наша война в правительственной зоне криминалу тоже до фени. Моя перестрелка с Эфенди совсем музейная история. Этих нет, я же далече. Нет, Станислав, мое имя выпрыгнуло не из прошлого, тут день сегодняшний. А наши дела ты не хуже меня знаешь.

Крячко, копируя генерала Орлова, вытянул губы, скосил глаза на кончик носа, вздохнул и сказал:

– Ты змей мудрый, ответить мне нечего, а вопросы задавать я и сам горазд.

– До выезда в контору у нас около часа. Выкладывай, где ты топтал землю двое суток и что у тебя в лукошке? – Гуров закурил, вытянул ноги, приготовился слушать, но неожиданно выпрямился. – Чуть не забыл! Значит, мне вчера порезали левую руку, я об этом молчу, а ты в конторе проговоришься. Можешь надо мной посмеяться, у тебя получится.

– Постараюсь. – Крячко глянул лукаво, видно, уже прокручивая разговор в буфете министерства, который можно завести, подшучивая над Гуровым.

– Сочинить успеешь, сейчас о работе, излагай, хвастайся, – сказал Гуров и вновь прикрыл глаза. Крячко было чем похвастаться.

– Хотя, может, все это и глупость неимоверная, но я установил, что заколотый в троллейбусе Яков Петрович Исилин и президент АО “Высота” Михаил Михайлович Карасик учились в одном классе. После армии Исилин учился в школе КГБ, на втором курсе был арестован за валютные дела. Позже он был освобожден, дело развалилось за недоказанностью. Я дело Исилина не смотрел, нам его прошлое ни к чему, интересно настоящее. Человек учился в школе КГБ, следовательно, оперативно грамотен, два года сидел, может иметь определенные знакомства. Фирма “Высота” упоминалась во время проверки банка, где председательствовал покойный Олег Данилович Белоус. Еще один пустяк – Исилин с год назад купил в АО “Высота” автомобиль марки “БМВ”, второго февраля продал его той же компании, через два дня купил “Мерседес”, а зарезан был, как известно, в троллейбусе. С одной стороны, убийства Белоуса и Исилина через “Высоту” связать можно, с другой стороны – одного застрелили, другого зарезали. Если подключить твою фантазию, Лев Иванович, то в обоих случаях можно ощутить руку профессионала. Оружие и метод убийства сменили круто, чтобы сыщики профессиональную руку не почувствовали. – Крячко взглянул на Гурова с некоторой опаской и заговорил быстрее: – Так много знает только человек обученный, оперативно грамотный, а у нас упоминается школа КГБ. Список однокурсников Исилина получить удалось.

– Разболтались со своей демократией, – Гуров встал, поставил на плиту кофейник. —В старые добрые времена мента и близко бы не подпустили к святая святых. Молодец, Станислав! Даже если ты из всех стволов в молоко засадил, все равно молодец. Из тебя получается настоящий сыщик, высокий класс. Молодец! Пьем кофе, едем в контору, добытую тобой информацию заряжаем в компьютер.

Друзья пили кофе, молчали, каждый думал о своем. Гуров думал об Ионе Доронине, который никак в пасьянс не укладывался, но и посторонней фигурой вряд ли мог оказаться. Крячко рассуждал о том, что он, конечно, не лыком шит, но до Гурова ему пока не дотянуться. Какую вербовку провернул, чертов сын!

Крячко знал, как чувствует себя человек, когда на него нападают. Будь ты сто пядей во лбу, тысячу раз битый и тренированный, но, если жизни твоей грозит опасность, ты в первую очередь ее защищаешь, потому как жизнь у тебя одна и другой не выдадут.

Гуров, конечно, думал о своей безопасности, но одновременно он решил одного из нападавших захватить, и мгновенно определил главаря. Ну, главаря я бы тоже выявил – дело нехитрое, размышлял Крячко. Но Гуров все построил так, чтобы не оставить свидетелей захвата, не засветил задержание в милиции, иначе бы парень никогда на вербовку не пошел. Что известно в отделении милиции, то известно и на базаре. И сыщик наверняка подписку о сотрудничестве не брал, никаких “корочек” на малого заводить не станет, потому ни в какие учеты проделанная работа не попадет. И когда генерал Орлов в очередной раз скажет, что полковник Гуров лучший оперативник конторы, какой-нибудь чиновник тонко завизжит: мол, почему? Вербовок мало, заведений разработок и реализации мало. А на громкие дела вашему другу и любимчику просто везет!

– Лев Иванович, ты человек везучий? – спросил Крячко, убирая со стола.

– Обязательно. В нашем возрасте двух таких друзей иметь – большая удача. – Гуров тонко улыбнулся. – Конечно, я тоже стараюсь вам нравиться и угождать.

– Ты стараешься? – У Крячко от возмущения даже дух перехватило. – Да ты, окромя своего самолюбия и так называемой чести, ни о чем не думаешь!

– Во-первых, честь не так называемая, а просто – честь, можно сказать: мужская или офицерская, но никак уж не “так называемая”. А во-вторых, дружище, если я такой эгоист, скажи, за что ты меня любишь?

Заместитель прокурора Федул Иванович Драч, худощавый, жилистый мужик лет шестидесяти, взглянул на вошедшего Гурова равнодушно, скрывая неположенную на службе симпатию, сухо сказал:

– Здравствуй, сокол, присядь, коли залетел.

– Здравствуйте, дорогой Федул Иванович, рад видеть, выглядите вы просто великолепно, – ответил Гуров, глядя на прокурорского распахнуто и искренне, что получалось у него не так уж часто.

Прокурорского чиновника и милицейского сыщика жизнь уже сталкивала, они нравились друг другу, каждый внутренне удивлялся, как такого держат на руководящей работе, и радовался, что судьба свела их вновь.

– Никакого почтения ни к возрасту, ни к должности, сказано прибыть – должен у дверей ждать.

– Да я с утра сидел под дверью часика три, потом перекурить отошел, – улыбнулся Гуров, доставая “Мальборо”. – Угоститесь или вы “Беломор” смолите?

– Ничего не смолю. – Федул Иванович взял у Гурова сигарету, прикурил, смачно затянулся.

Гуров вновь отметил, какие у Драча цепкие узловатые пальцы, хитрые светлые глаза под кустистыми бровями, и вспомнил циркового богатыря дрессировщика Михаила Рогожина.

– Чего тебя в деле интересует?

– Стрелок, естественно, – просто ответил Гуров. – Что еще может интересовать мента в деле об убийстве? – Он привычно пожал плечами. – Так как стрелка у вас нет, дайте на материалы взглянуть.

– Смотри, Лев Иванович. – Драч держался простецки, но Гурова это не обманывало. Прокурорский был заинтригован интересом знаменитого сыщика к безнадежной “висячке”, как называли нераскрытые дела.