Николай Леонов - Мы с тобой одной крови

– Допустим, – согласился Гуров.

Крячко опустил взгляд, понял, что друг не хочет раньше времени информировать начальника, чтобы в случае неудачи не подставить его под удар. Одно дело – утаивание информации оперативниками, другое дело – участие в этом начальника главка. Оперов дальше фронта не пошлешь, а генерал, обманывающий министра, – уже криминал. Верхним чутьем Орлов почувствовал, что “ребята” темнят, взглянул строго, но через несколько секунд взгляд его стал беспомощным. Крячко было дрогнул, хотел уже пойти в сознанку, но Гуров резко сказал:

– Если мы не будем верить друг другу, пора доставать гамаки и удочки. Петр, если ты не веришь мне, то кому ты веришь?

Ложь была столь наглая и произнесена так уверенно, что Крячко начал без нужды сморкаться, прикрывая лицо платком, а Орлов смутился и пробормотал:

– Ну, извини, Лева, бес попутал.

– Когда он тебя в следующий раз начнет путать, ты меня уволь к чертовой матери, но не оскорбляй! – Гнев Гурова был столь искренен, что Крячко утер глаза, а Орлов сказал:

– Ладно-ладно, ты в ангела не рядись, я извинился, и забудем. А кто тебе будет безоговорочно верить, тот сам дурак. – Генерал довольно хмыкнул, но было ясно, что данную дезу он проглотил. – Как далеко тебе до киллера?

– Руку протянуть.

– Лень или стесняешься? – поинтересовался Орлов.

– Если я протяну, то и другой протянет, а я не хочу, чтобы меня использовали как уличную девку. Зачем понадобился киллер, кому понадобился?

– Пока ты выжидаешь, ты ничего не узнаешь. Ты имеешь дело с контрразведкой...

– У которой тысяча дел, – перебил Гуров.

– Мальчик-журналист... – неожиданно сказал Крячко. – Они поклялись прилюдно, что найдут его убийцу до Нового года. У них осталась неделя.

– У них Чечня, Грозный, Дудаев и внутренние склоки...

– И честь мундира, – упрямо возразил Крячко. – Теперь я точно знаю, зачем им нужен киллер. Они спишут на него все свои “висяки”.

– Когда заказывали киллера, этот мальчик-журналист был жив и депутат Думы был жив. – Гуров возражал вяло, в его голосе не было привычной уверенности и агрессивности. – В любом случае это их головная боль, от меня они ничего не получат.

– Не надо иметь аналитический отдел, достаточно одного сообразительного опера, чтобы в январе предсказать, что вскоре произойдут тяжкие убийства и понадобится козел отпущения.

– Так и искали бы его сами. – Гуров зевнул, и Крячко понял, что друг на пределе, нервничает, ему следует несколько часов поспать.

– Лев Иванович, давай я тебя отвезу, переночую у тебя, свербит, неспокойно мне, – сказал Крячко.

– Они меня сейчас не тронут, рано. – Гуров поднялся. – Но коли ты просишь...

Орлов подмигнул Крячко, согласно кивнул.

– Кстати, у меня сейчас случайно в твой район идет патрульная машина, вас проводят.

– Петр Николаевич, я тоже люблю случайные совпадения. – Крячко поднялся. – Мы оставим машину полковника у министерства, пусть попозднее специалисты осмотрят ее, случайно, для тренировки.

Известно, что от Житной, где располагается МВД, до Суворовского бульвара, где живет Гуров, и без сирены ехать всего ничего.

Когда Крячко тронулся со стоянки, его “Мерседес” профессионально взяли в клещи две патрульные машины с огнями на крыше и требовательными голосами. Одна ментовская машина шла слева и чуть впереди, другая позади и на полкорпуса правее. Эскорт двигался вежливо, не разгоняя окружающих, но опытные московские водители сами освобождали дорогу, ехали быстро.

– Господин полковник, вы случайно не член Президентского совета? – спросил Крячко.

– Нас “ведут” профессиональнее и вежливее.

– Что это Петр расщедрился, у нас министра хуже возят. Слушай, Лев Иванович, если ты из ментов уйдешь, шагай прямиком во МХАТ, врешь ты ну исключительно достоверно, у них это перевоплощением называется. Я впервые увидел, как Орлов лопухнулся.

– Погляди вокруг себя, Станислав. – Гуров вздохнул. – Да ни одному моему слову Петр не поверил.

Крячко долго молчал, взглянул на машины сопровождения, натужно кашлянул, спросил:

– И что, мы теперь все время так ездить будем?

– Нет, представление разовое, чтобы мы не забывали, с кем имеем дело, и если война еще не началась, так через пару минут начнется. А роль Гамлета отведена полковнику Гурову.

– Все такие умные, я-то здесь с какого края? – пробормотал Крячко.

– Не прибедняйся, скажи, какой главный вопрос хотел задать, но не задал наш генерал?

– Имеется киллер – значит, существует и хозяин, который руководит и платит. Контрразведка при ее возможностях найдет хозяина и выйдет через него на киллера. Вопрос: а что делать с полковником Гуровым? Он в таком раскладе совсем лишний.

– Видишь, какой ты умный.

Крячко остановил машину у подъезда, в котором жил Гуров. Сыщик распахнул дверцу, но не вышел. Одна из патрульных машин остановилась впереди, другая сзади. Гуров не выходил из машины. Крячко смотрел удивленно, молчал. Гуров болезненно поморщился, сказал:

– Нервы ни к черту, – и вышел из машины. Внимательно осмотрев дверь своей квартиры, Гуров устало усмехнулся:

– Что они хотят у меня найти? – Он отпер тяжелые сейфовые замки, пропустил Крячко, запер засов. – Мельчает народ. Я знавал человека, который такие замки открывал, как свой кошелек. Значит, ко мне лезет не комитет, у них специалисты остались, а кто-то иной. Нам только и не хватает таинственных незнакомцев.

Крячко дремал в кресле. Гуров разложил газеты, отчеркивал некоторые строки.

– Союзников у президента все меньше.

– Всех продал. – Крячко не открывал глаз. – Давай организуем пожрать и выпьем по стакану.

– Организуй, – ответил Гуров, снимая трубку – зазвонил телефон. – Слушаю. Спасибо, и вас с Рождеством, дорогая, и не пытайтесь изменить голос, не получается.

– Я хочу тебя видеть, – сказала Ирина.

– Я рад бы, да сегодня не могу. Позвони утром, часиков в восемь.

– Что? – Ирина чуть не поперхнулась. – Я что, фабричная девчонка? Я в восемь сплю, черт тебя подери!

– Тогда спасибо за звонок и спокойной ночи!

– Хам, мужик, мент!

– Устами женщины глаголет истина.

– Включи телевизор, через пять минут будет говорить Сашка Турин, прислушайся, мент, может, и в твоей голове здравая мысль появится.

– И за что ты в меня влюбилась, не пойму. Ну ничего, будем терпеть. Целую, спасибо за звонок. – Гуров положил трубку, включил телевизор.

Турин, как всегда, был обаятелен, ненавязчив и до неправдоподобия объективен. Казалось, он не сказал ничего нового, лишь однажды Гуров насторожился, когда комментатор сообщил, что последний опрос общественного мнения показал, что в результате войны в Грозном президент теряет популярность, а Бесковитый набирает очки и они на сегодня котируются на равных.