Николай Леонов - Козырные валеты

Не далее, как полчаса назад водитель, бывший чекист, ныне доверенное лицо, посмотрел в зеркало заднего вида и процедил:

— Мать его... Частный “Москвич” третий день преследует меня буквально повсюду. У нас нет пары крепких парней, способных намять бока любопытному и сломать сраную тачку?

— Как ты, чекист, представляешь это простое дело? — спросил Стогов. — Мне обратиться к министру с жалобой? На что? Или приказать тебе, чтобы нанял людей и разобрался? Ты понимаешь, менты ничего не имеют, давят на психику. Они только и ждут, чтобы мы сорвались. Ты уверен, что водителя “Москвича” не подстраховывают? И когда твои парни примутся за дело, их не повяжут? А в околотке они не заговорят? Крутишь баранку? И крути, твое дело телячье.

Стогов еще не отошел от разговора с водителем, как с тем же самым навалилась Софья. Черт бы побрал вздорную бабу! Надо было знакомиться, принимать подарки, потом наличные? Стогов клял себя последними словами. Мне не хватает, мудак старый!

Он заставил себя улыбнуться, развел руками.

— Откуда он взялся, этот Гуров? У него нет других дел?

— Вы спрашиваете меня? — Соня одернула юбку. — Помню, вы говорили, вопрос с ним решен кардинально. Так? Или я неправильно понимаю слово “кардинально”?

— Все верно, Софья Владимировна, обещаю, сегодня же приму меры.

Стогов вышел из подъезда здания, где располагалось его управление, и мгновенно оказался в плотном людском потоке.

Район Сретенки всегда был многолюден, сейчас, когда торговля развернулась в каждом доме, павильоны сверкали стеклами на каждом углу, казалось, что число человек на один квадратный метр за последние годы в столице увеличилось в несколько раз.

Нестеренко, проводив утром “Вольво” Стогова от его дома до места службы, поставил многострадальный “Москвич” в ближайшем дворе и занял свой пост в цветочной палатке. Продавщица прекрасно понимала, что немолодой худой мужик — на работе, позволяла заворачивать букеты и беспечно болтала о жизни.

Опер, наблюдая за “Вольво” и за подъездом, сразу увидел вышедшего на улицу Стогова, который не направился, как обычно, к машине, а пошел озабоченно по улице, словно потерял что-то.

За многие годы работы опер столько видел “озабоченных” людей, что распознавал масочку издалека. Человек однообразен в своем стремлении походить на окружающих. Когда стремится скрыть свои истинные намерения, он либо излишне озабочен, либо весел.

Нестеренко выскользнул из палатки; казалось бы, Стогов шел спокойно, но опер видел, что чиновник нервничает. Неужели он идет на конспиративную встречу? Опер подумал о такой возможности мельком, его задача не упустить и не засветиться. Стогов остановился у зеркальной витрины магазина, несколько секунд разглядывал его содержимое, неторопливо повернулся, скользнул взглядом по лицам следовавших за ним людей. Свежий приемчик, ему тысяча лет в обед, вдобавок еще никогда и не работает. Так и сейчас. Нестеренко прошел в общем потоке мимо чиновника, свернул в ближайший магазин, выждал, когда объект проследует дальше, и снова пристроился в хвосте. Стогов тоже заглянул без надобности в магазин, оказавшись на улице, взглянул на часы. Опер тоже посмотрел на часы, было без пяти одиннадцать. Через пять минут должно что-то произойти, подумал Нестеренко, переходя на другую сторону улицы.

Стогов остановился возле телефона-автомата, начал демонстративно шарить по карманам, затем достал приготовленный жетон, опустил и набрал номер.

Чертова нищета, матюгнулся про себя опер. При современной технике не имею возможности услышать столь важный разговор.

Чиновник выждал три гудка, на том конце звонка ждали, сняли трубку.

— Ну? — раздался неласковый голос. — Говорите.

— Вы отказываетесь от заказа? — Стогов проглотил тугой комок, чувствовал, как у него ослабли ноги.

— Заказ выполнен. Шел разговор о дополнительной услуге, но оплата вперед, деньги не поступили, — ответил Кирилл, прекрасно зная, что заказчик и не может сейчас заплатить.

— Мы говорили, вы получите деньги сразу по возвращении домой, — стараясь говорить как можно увереннее, произнес Стогов.

— Мы можем принять заказ, если товар будет доставлен в оговоренный час в конкретное место, — ответил Кирилл.

— Время и место должны определить мы?

— Нет уж, — сдерживая смешок, Кирилл громко хмыкнул. — Время и место назовем мы сами. Звоните через двое суток в это же время.

Стогов повесил трубку, отошел на несколько шагов, вытер платком лицо.

...Генерал Орлов сидел за своим столом, раскачивался, доламывал очередное кресло. Гуров, как обычно, курил у окна, Станислав сидел тихо, скромно потупившись, изображал пай-мальчика.

— Стогов, человек из окружения президента, сука клейменая, заправляет наркобизнесом, — говорил спокойно Гуров, пуская дым в открытую форточку. — Факт, который у меня не вызывает сомнений.

— Интересно, что ты положишь на стол прокурора? Добытые оперативные данные? Или свои убеждения?

— Иметь убеждения совсем нелишне, Петр, — ответил Гуров, погасил сигарету, прошелся по кабинету. — Мы установили очень мало, пусть работают профессионалы, целое управление занимается наркотиками. Меня интересует лишь фигура Стогова и его связь с валетами. Как выразился Станислав, я их однажды упустил, за мной долг.

Станислав поднял голову, состроил смешную гримасу.

— Лев Иванович, я постоянно говорю глупости, пора привыкнуть.

Орлов махнул на Станислава рукой, мол, помолчи, откинулся в кресле, оно жалобно пискнуло.

— Пора твой трон менять, скоро окажешься на полу, — заметил Гуров. — Когда высокопоставленный чиновник выходит из своих апартаментов на улицу и пользуется телефоном-автоматом, это что-нибудь да значит.

— Безусловно, только к валетам оно не вяжется. Имеется множество поводов, по которым человек высокопоставленный, равно как и самый что ни на есть простой, не хочет говорить из своего кабинета. — Орлов глянул на Гурова, осуждающе покачал головой. — Мне более чем странно объяснять тебе столь очевидные вещи. Ты ищешь валетов, тебе хочется, чтобы Стогов звонил именно им.

— Я тебе докладывал, повторяю. — Гуров старался говорить как можно спокойнее. — Как ведет себя очень крупный чиновник, если спецслужба лезет в его жизнь? Или если начинают расспрашивать о нем близких и просто знакомых, постоянно преследуют его машину? Человек жалуется. Если же он занимает пост, имеет прямую связь с министром, то не просто жалуется, а закатывает скандал. И кстати, будет абсолютно прав, потому что никто не имеет права вмешиваться в его жизнь, постоянно действовать на нервы. Стогов же терпит и молчит.

— Замаран в наркотиках, вот и молчит, — сказал Станислав.