Николай Леонов - Козырные валеты

— Парни, валеты здесь, у нас несколько секунд.

— Где здесь? — пережевывая кусок сочной баранины, спросил седой опер. — Лева, очнись.

— Слушать! — Мандраж прошел, Гуров ощутил спокойный, хорошо знакомый холод, в голосе у него зазвучал металл. — Слушать и выполнять. Я не знаю, как они прошли, но киллеры здесь. Всем достать оружие, внимание на кухню.

— А ты не командуй, опустись на пол. — Сидевший рядом с Гуровым старый сыщик вдруг выхватил из-под него стул.

Переход от мирного застолья к боевой позиции произошел мгновенно. Не ожидавший рывка, Гуров мягко свалился под стол. Пуля шлепнула в стену.

Кирилл увидел, что промахнулся, секунду смотрел на опустевший стул, на место, где только что находился мент, и сказал:

— Уходим.

За спиной загрохотали выстрелы, пули вспороли занавеску.

Иван выстрелил несколько раз вслепую и рванулся к задним дверям, которые почему-то оказались открытыми. Автомобильные фары, довольно тусклые при свете уходящего дня, освещали дверной проем. Со двора тоже шарахнули выстрелы, пули вспороли дверной косяк.

Валеты передвинулись к другим дверям, здесь киллеров встретил прицельный пистолетный огонь. Со стороны зала раздался уверенный голос:

— Бросьте оружие и выходите! Кирилл сунул пистолет за ремень, вытер лицо ладонями, словно умылся, хрипло, но спокойно сказал:

— Мы промахнулись. Рано или поздно, конец был один.

— Надоело, — ответил Иван. Пуля ударила в стену рядом с его головой, стреляли со стороны зала из-за портьеры.

Вспыхнувшие было крики обслуги утихли. Наступила гнетущая тишина. С улицы донесся звонкий, нахальный, даже веселый голос:

— Козырные, кончайте валять дурака! Мы хоть и не великие стрелки, но ложку мимо рта не пронесем!

Вновь стало тихо, раздалось два негромких хлопка.

Станислав стоял во дворе, смотрел на дверной проем, понимал: кому-то надо идти. Жутко не хотелось. Чтобы подбодрить себя, он начал громко считать:

— Пять! Четыре! Три! Два! Один! Ноль! Станислав прыгнул в дверной проем, упал на пол, откатился в сторону.

Валеты лежали рядом, раскинув ноги и почти соприкасаясь простреленными головами.

— Убийцы, конечно, однако мужики, — сказал кто-то.

Сыщики не задерживались у трупов, некоторые сыщики даже не стали смотреть. Уж чего-чего, а трупы в своей жизни они видали.

— Лев Иванович, звони следователю, вызывай с Петровки группу, пусть пишут бумаги, занимаются привычным занудством.

Все ушли в зал, Гуров остался у трупов один. Периферийным сознанием сыщик отметил, что убийцы лежат почти в тех же позах, что и Веткин с Сотиным. Никакой радости, даже облегчения Гуров не ощущал. Он знал: свобода вернется не раньше завтрашнего дня. Завтра. Магическое слово, в которое верит человек со дня своего рождения.

Генерал Орлов выровнял лежавшую перед ним папку с материалами, взглянул на курившего у окна Гурова, откашлялся и сказал:

— Полковник, вы работу по делу закончили. Все материалы ведено передать в контрразведку.

— Интересно. А Стогов? Я имею возможность доказать...

— Лева! — перебил Орлов. — Лично ты имеешь возможность отдохнуть неделю. Это приказ... И не мой. Я тебе говорил, что хочу к тебе в гости? Вот и выполняй, иди готовься.

Станислав, молча сидевший на своем стуле, поднялся, взял Гурова под руку.

— Идем, Лев Иванович, ты здесь ничего не найдешь. Власти не отдают своих людей, и ты это знаешь.