Рут Ренделл - Поцелуй дочери канонира

Вышла Шейла. В синей с переливами мини-юбке и блестящей изумрудной блузке. Она сказала Кейси, что он изумительно выглядит, а тот в ответ окинул ее с головы до ног взглядом, который совсем не понравился Вексфорду.

Весь вечер, вернее, первую его половину, все шло хорошо, и это настораживало инспектора. Кейси болтал. Вексфорд заметил, что если Кейси разговорится на какую-то свою тему, делая время от времени паузы для умных и тактичных вопросов аудитории, обычно все обходится мирно. Шейла показывала себя настоящим мастером таких вопросов, точно угадывая моменты, когда их нужно задавать. Она было начала рассказывать о новой роли, которую ей предложили, — заглавная во «Фрекен Жюли» Стриндберга, замечательная перспектива, — но Кейси не стал долго этого терпеть.

В холле он говорил о постмодернизме. Шейла, безропотно смирившись с отсутствием интереса к ее карьере, попросила:

— Гас, а не мог бы ты привести нам несколько примеров?

И Кейси привел изрядное количество примеров.

Обеденный зал — один из нескольких новых, которыми обзавелся отель, — был полон, но во всем зале не было ни одного смокинга. Кейси, который уже выпил две большие порции бренди, заказал себе еще одну и немедленно удалился в туалет.

— Гас такой удивительный! Не могу понять, что он вообще находит в такой, как я! Рядом с ним я себя чувствую такой серой!

В глазах отца Шейла всегда была умной девушкой. Ему страшно не хотелось бы разочароваться в ее уме, но что еще остается, когда она говорит такое?

— Черт побери, хорошенькая основа для отношений! — буркнул он и получил толчок под столом от Доры и уязвленный взгляд от Шейлы.

Вернувшийся Кейси смеялся — такое Вексфорду нечасто доводилось видеть. Кто-то из клиентов принял его за официанта и спросил два сухих мартини, на что Кейси ответил с итальянским акцентом: «Они уже на подходе, сэр». У Шейлы эта сцена вызвала неумеренный смех. Кейси выпил свой бренди и разыграл грандиозное шоу с заказом вина, выбирая какой-то особенный сорт. Он необыкновенно развеселился и вдруг заговорил о Давине Флори — все его «я буду помалкивать» и «смешные маленькие копы» были, очевидно, позабыты.

Кейси видел Давину несколько раз. Первый раз — на презентации чьей-то книги, потом — в издательстве: они столкнулись в «атриуме», то есть в холле. Употребление этого слова спровоцировало Кейси пуститься в рассуждения о модных словечках и ненужных заимствованиях из мертвых языков.

Реплика Вексфорда пришлась к месту.

— Вы не знали, что меня печатает «Сент-Джайлз»? Совершенно верно, я там не издаюсь. Но теперь мы все под одним зонтиком — солнечным, скорее — «Карлайон», «Сент-Джайлз Пресс», «Шеридан» и «Квик», мы все теперь «Карлайон-Квик».

Вексфорд вспомнил о своем приятеле, шурине Бердена, Эмиасе Айрленде. Эмиас был редактором в «Карлайон-Брент» и, насколько знал Вексфорд, оставался на месте и теперь — слияние фирм не выдавило его за ворота. Нет ли смысла позвонить ему и порасспросить о Давине Флори? Рассказ Кейси оказался для инспектора практически бесполезным.

Третья встреча Кейси и Давины имела место на приеме в новом офисе «Карлайон-Квик» в Баттерси — деревне, как выразился Кейси. С ней там был муж — немного не в меру любезный и сладкий пожилой «милашка», который когда-то был парламентарием от округа, где жили родители Огастина, а лет пятнадцать назад преподавал в

Лондонской школе экономики у одного его друга. Кейси назвал его «картонным прелестником». Свое обаяние тот расточал на девочек из рекламы и секретарш, которых на таких приемах всегда бесчисленные толпы, пока бедняжке Давине приходилось толковать с занудными шеф-редакторами и директорами по маркетингу. Конечно, не скажешь, что она держалась в тени: направо и налево разбрасывала свои замечания — фразы с оксфордскими интонациями двадцатых годов, — утомляла публику суждениями о восточноевропейской политике и рассказами о путешествии в Мекку, которое совершила с одним из своих мужей в пятидесятых.

Вексфорд мысленно потешался этому описанию, в котором так замечательно отражалась личность самого рассказчика.

Самому Кейси не нравилась ни одна из книг Давины, кроме разве что «Полчищ мидян» (романа, который Вин Карвер определила как наименее успешный и прохладно встреченный критикой), он считал ее кем-то вроде Ребекки Уэст для бедных [11] Ребекка Уэст (Сисили Исабель Фэйрфилд Эндрюс, 1892–1983) — английская писательница и критик, знаменита своими психологическими романами. . Чего ради она решила, что способна писать романы? Она слишком любила поучать и указывать, и у нее не было фантазии. Кейси был уверен, что на том приеме она единственная не читала его романа, номинированного на Букера, и не потрудилась хотя бы сделать вид, что читала.

Посмеявшись — как будто неодобрительно — своему последнему замечанию, Кейси попробовал вино. Вот тут-то и начались неприятности. Кейси отпил вина, сморщился и выплюнул его в свой второй бокал. Вернув оба бокала официанту, он скомандовал:

— Омерзительное пойло. Унесите это и принесите мне другую бутылку.

Позже, обсуждая события вечера с Дорой, Вексфорд сказал:

— Странно, что ничего подобного не произошло во вторник в «Примавере».

Дора возразила, что в тот раз не Кейси приглашал гостей, а потом — если пробуешь вино, и оно оказалось действительно неприятным, куда его выплюнуть? Не на скатерть же? Она всегда стремилась оправдать Кейси, но в этот раз сделать это было не так-то просто. Что бы она могла сказать в защиту Кейси, который после того, как вино унесли и у их столика собрались три официанта и менеджер ресторана, выговорил старшему официанту, что он имеет столько же понятия о nouvelle cuisine [12] Новой кухне (фр). , сколько школьная повариха с предменструальным синдромом.

Вексфорд с Дорой не были на этом ужине принимающей стороной, но ресторан находился по соседству с их домом, и в каком-то смысле они чувствовали свою причастность. Кроме того, Вексфорду показалось, что возмущение Кейси не было искренним — он затеял все это ради эффекта или просто «куражился», как называли это старые люди в годы молодости инспектора. Ели в тягостном молчании, пока Кейси не отодвинул свою тарелку, громко заявив, что лично он не позволит этим ублюдкам испортить ему вечер. Он снова взялся за Давину Флори и стал вспоминать непристойные подробности ее личной жизни.

Например, слух о том, что после восьми лет брака Давина оставалась девственной. Громким хриплым голосом он сообщил, что «у Десмонда ничего не стояло», во всяком случае — с ней, и удивляться тут, конечно, нечему. Наоми, разумеется, родилась не от Десмонда, сказал Кейси, и он не решится гадать, кто мог быть ее отцом. Тут же, впрочем, он пустился сразу на несколько догадок Приметив за дальним столиком пожилого господина, которого из-за внешнего сходства можно было принять за одного знаменитого ученого и декана оксфордского колледжа (конечно, это был не он), Кейси пустился рассуждать, какова вероятность того, что тот ученый и был первым любовником Давины.