Рут Ренделл - Поцелуй дочери канонира

Вексфорд содрогнулся — в воображении всплыла жуткая картина. В наше время так не убивают, подумал он, это что-то из далекого прошлого, из мрачных и таинственных эпох дикости и «зверского обычая». Он увидел ни о чем не подозревающего глупого толстяка, самоуверенного и, пожалуй, мнящего себя в полной власти над своим «подручным». И другого — подкравшегося сзади с приготовленным оружием, замотанным в тряпку… Быстрый и точно рассчитанный удар по голове, а затем, не теряя ни минуты, — заранее завязанная петля, веревка, переброшенная через сук старого ясеня…

Откуда убийца взял веревку? Времена мелких скобяных лавок, переходящих по наследству от отца к сыну, ушли в прошлое, сегодняшний англичанин покупает веревку в хозяйственном магазине или в огромном супермаркете. Это заметно усложняет работу детектива, поскольку продавцы в лавках могли запомнить покупателя, спросившего тот или иной товар, но что может запомнить кассирша или кассир в супермаркете? Они смотрят на цифры цены, а не на товар. Они могут просто не замечать, что достают из корзины, покуда электронный глаз считывает всю необходимую информацию, а уж на покупателя не всякий раз и взглянут.

Вексфорду удалось пораньше отправиться в постель. Дора простудилась и легла в тот день в свободной спальне. Было ли это связано с теми резкими словами, которые они только что сказали друг другу по поводу Шейлы?

В последние дни Дора несколько раз говорила с ней по телефону, но всякий раз днем, пока Вексфорд был на работе. Шейла была в обиде на него, но хотела бы, как передала ему Дора, все «проговорить». Вексфорд только фыркнул от такого словоупотребления. Подобный жаргон был бы вполне уместен в «Ройял Оук», но совсем другое дело — в устах его дочери.

Дора считала, что Шейлу нужно пригласить на уикенд. Конечно, Кейси будет тоже — у них теперь семья, такая же, как у многих официально не женатых людей, которые все делают вместе и ставят свои имена рядом, подписывая рождественские открытки. Кейси приедет с Шейлой, как Нил приехал бы с Сильвией.

«Через мой труп!» — сказал на все это Вексфорд. Дора посопела и отправилась со своей простудой спать в другую комнату. Прихватив с собой пачку присланных Шейлой — та адресовала их именно матери — буклетов, посвященных маленькому городку Хайте в штате Невада и его университету. Там был проспект с описанием учебных курсов и фотографиями разных прелестей университета и путеводитель с панорамой города и окрестностей и несколькими страницами реклам местных торговых фирм (нужно же как-то покрыть расходы — немалые, надо думать — на издание глянцевого буклета). Вексфорд бросил на них тусклый взгляд и вернул Доре, не сказав ни слова.

Инспектор сидел в постели с новой стопкой книг от Эмиаса Айрленда («Новая серия в суперобложках» — писал Эмиас). Он успел прочесть все, что было написано на первой суперобложке, и часть предисловия — достаточно, чтобы понять, что роман Давины Флори «Прекрасна, как дерево» рассказывает о том, как они с первым мужем восстанавливали древние леса в Танкреде, — и тут глаза его закрылись, и инспектора тряхнула первая сонная судорога.

Вексфорд выключил свет. И сразу запищал его телефон. Потянувшись к нему, инспектор уронил на пол книжку о танкредских деревьях.

— Сэр, это констебль Малэхайд. Я в Танкред-Хаусе. Я уже вышла на связь, — (это кодовое выражение значило, что Карен вызвала помощь из участка), — и к нам едут, но я подумала, что вам надо знать. Здесь кто-то есть. Около дома. Кажется, мужчина. Мы его слышали и видели — Дейзи видела.

— Выезжаю, — сказал Вексфорд.

Была одна из тех редких ночей, когда луна такая яркая, что, кажется, можно читать. На лесной дороге лунный свет таял в лучах фар, но когда Вексфорд выехал на открытое место, там было светло, как днем. Передний двор Танкред-Хауса весь был залит неярким белесым сиянием. Ветра не было, и ветви деревьев застыли в неподвижности. За черной громадой здания, к западу, на фоне жемчужно мерцающего неба чернела зубчатая стена бора — шпили, шатры и зонтики еловых, сосновых, кедровых крон… Единственная звезда горела на небе ярким зеленоватым костром. Круглобокая белая луна казалась раскаленным гипсовым шаром, и легко было понять древних, которые верили, что внутри луны горит огонь.

Прожекторы не светили — вероятно, они отключались по сигналу таймера. Было без двадцати час. У ворот уже стояли две полицейские машины, одной из них был «воксхолл» Барри Вайна. Вексфорд припарковался рядом с Барри. В черной воде бассейна белым шаром тонуло отражение луны. Парадная дверь была распахнута, внутренняя стеклянная затворена, но не заперта. Карен открыла ее перед Вексфордом. Не успел он и слова сказать, Карен сообщила, что четыре полисмена в форме прочесывают лес вокруг дома, а Вайн — наверху.

Вексфорд кивнул и проследовал за Карен в гостиную. Дейзи ходила из угла в угол, заламывая руки. На миг ему показалось, что она готова броситься к нему в объятия. Но она остановилась в шаге от него и спрятала лицо, поднеся ко рту два сложенных вместе кулака, будто собралась грызть костяшки пальцев. Ее глаза были огромны. Инспектор сразу увидел, что она до крайней степени напугана и от ужаса с ней вот-вот случится истерика.

— Дейзи, — начал он мягко. — Может, вы сядете? Давайте сядем. Ничего не случится. Вы в полной безопасности.

Она покачала головой. Карен подошла и рискнула дотронуться до ее руки. Дейзи дернулась, отвергая ее прикосновение, и тогда Карен взяла ее под руку и отвела к стулу. Но вместо того чтобы сесть, Дейзи повернулась лицом к Карен. Рана ее уже почти зажила, едва заметная повязка проступала под свитером.

— Обнимите меня, — сказал она. — Пожалуйста, обнимите. На секундочку!

Карен обняла ее и крепко прижала к себе. Тут Вексфорд заметил, что Карен — из числа тех немногих людей, которые умеют, обняв, не похлопывать другого по спине. Она прильнула к Дейзи как мать к ребенку, который был вдали и в опасности и наконец вернулся. Потом мягко разомкнула объятия и усадила девушку на стул.

— Она в таком состоянии с того момента, как увидела его. Так ведь, Дейзи? — сказала Карен и продолжала тоном няни. — Не знаю уже, сколько раз я тебя обнимала, да все, кажется, без толку. Хочешь еще чашку чаю?

— Я и первой не хотела!

Вексфорд никогда не слышал, чтобы Дейзи говорила таким тоном. Ее голос звенел на весь дом, рваный, будто пьяный, готовый сорваться в визг.

— Что мне ваш чай? Я хочу отключиться, дайте мне что-нибудь такое, от чего засыпают навеки.

— Карен, сделайте, пожалуйста, нам всем по чашке чаю, — сказал Вексфорд.

Он не любил обращаться с такими просьбами к подчиненным-женщинам — это слишком уж отдавало домостроем, — но успокоил себя тем, что будь на месте Карен Арчболд или Дэвидсон, он точно так же попросил бы их заняться чаем.