Анна Малышева - Город без полиции

– Я отлично выспалась, – сказала она, через плечо оглянувшись на отель. – Так тихо! А что, все остальные номера пустые?

– Сейчас да. – Димитрий пригласил ее в автобус радушным жестом. – Но через пару дней приедет группа немцев, они в это время купаются. Днем еще бывает жарко, да вы увидите! Если не решитесь зайти в море, то можно купаться в бассейне. Вода у нас морская, греки в хлорированной не купаются! После полудня солнце хорошо ее прогревает...

– Через пару дней я, наверное, уеду, – возразила Таня и ей вдруг стало грустно, как будто она в самом деле ехала сюда с тайной мечтою искупаться.

Путь до Каристоса занял минут сорок, и красот горной дороги Таня так и не разглядела. Ей запомнились только кусты лилового вереска по обочинам, то и дело попадавшие в свет фар, и блеск ночного моря, щедро залитого луной – оно то и дело выныривало из-за скалистой гряды, вдоль которого шло шоссе. Наконец навстречу стали попадаться машины, замелькали указатели, их начинали обгонять. Приближался город, и Таня придвинулась к стеклу, жадно вглядываясь в появлявшиеся из темноты перекрестки, магазины с освещенными витринами и настежь распахнутыми дверями, неоновые вывески, смысл которых она с трудом, но все-таки угадывала. Микроавтобус немного постоял в пробке перед площадью, свернул на набережную и проехал мимо ряда уличных кафе, подходивших почти к самой воде, на которой качались тесно пришвартованные яхты. Наконец он остановился, и Димитрий, обернувшись, весело сверкнул зубами:

– Мы приехали рано. Выпьем кофе?

Расположились в уличном кафе, где хозяина гостиницы, по всей видимости, хорошо знали. Тут же появились какие-то люди, они обнимали его, хлопали по спине, громко разговаривали, то и дело поглядывая на сопровождавших его женщин. Ольга, подойдя к стойке, заговорила по-гречески с полной пожилой женщиной, и та, кивнув, принялась варить кофе. Таня держалась чуть поодаль, разглядывая яхты, согласно покачивающиеся на маслянисто-черной воде, в которой отражались огни фонарей. Сильно пахло сырой рыбой, лежавшей здесь же под тентом на лотке, среди пористых кусков серого льда. Под лотком лежал раскормленный полосатый кот, на плоской морде которого было написано отвращение – его явно мутило от такого обилия еды. Ольга обернулась и нашла взглядом Таню:

– Садитесь, сейчас принесут кофе. Хотите пирожных? Свежие!

Таня жестом отказалась, но пирожные все равно принесли. «Если так пойдет и дальше, я осуществлю мамину мечту и поправлюсь килограммов на пять, – подумала она, принимаясь за них. Во всяком случае, никто не поверит, что я тут сильно страдала и зализывала старые раны!»

Усевшись напротив и помешивая кофе, Ольга прислушивалась к разговору мужчин. Внезапно она сощурилась и быстро взглянула на Таню, та с недоумением встретила этот взгляд:

– Что случилось?

– Ничего, – поколебавшись, ответила та. – Они говорят, что, возможно, вам сейчас покажут тело. Вы как, готовы?

Таня отодвинула тарелку с пирожными, пальцы у нее слегка дрожали. «Я не готова. Я не хочу!» – хотелось выкрикнуть ей, но она только слабо мотнула головой. Ольга поняла этот жест и заговорщицки прошептала:

– Хотите, я скажу им, что вам стало нехорошо, и мы вернемся? Отдадите фотографии и хватит. Вы не обязаны, в конце концов... Я же видела его. Могу сказать, что ничего ужасного там нет, но вы-то ему не чужая, тут дело другое... Ну как, сказать?

– Не надо, я опознаю, – довольно твердым голосом ответила Таня.

– Как знаете, – с сомнением заметила переводчица. – Вообще-то, я никакого смысла в этом опознании не вижу, там же просто скелет! Вам что, плохо?

– Все в порядке! – Таня резко встала из-за стола и всей грудью вдохнула морской воздух. Ей стало чуть легче. – Давайте туда скорее пойдем, а то мне кажется, будто я на отдыхе. Странное какое-то чувство, никак не пойму, как себя вести.

– Я этого уже пять лет никак не пойму, – согласилась с ней Ольга. – Иногда создается впечатление, что тут все только и делают, что отдыхают. Но это только впечатление. Идемте. Димитрий!

Она окликнула хозяина, что-то объяснила ему по-гречески, и все трое пешком отправились в обратную сторону, к площади. Полицейский участок располагался в одном из узких переулков, тесно заставленных машинами, так что для пешеходов оставался только узкий проход. Рядом с участком стояла одна патрульная машина с погашенными фарами, на тротуаре курил видный молодой парень в форме, его белая рубашка казалась розовой в неоновом свете вывески расположенного рядом большого кондитерского магазина. Увидев Димитрия, полицейский пожал ему руку.

– Такое чувство, что тут все друг друга знают, – заметила Таня, с тревогой поглядывая на двери участка. Идти туда ей вовсе не хотелось, она ощущала себя как перед кабинетом зубного врача.

– Да это парень из Мармари, – просветила ее Ольга, попутно здороваясь с молодым полицейским за руку. – Уж у нас точно все друг друга знают. У его матери таверна рядом с отелем. Видите, у нас там нет работы для молодежи, так что все в Каристосе или уезжают в Афины. Там ведь живет половина населения Греции, а все прочее – в сущности, деревни... Идемте, он говорит, нас ждут.

Таня переступила порог участка, ожидая, что ею немедленно займутся как важной персоной, приехавшей на опознание специально из Москвы. Она справедливо полагала, что в этом маленьком городке подобное случается нечасто. Однако ее появление не вызвало никакого ажиотажа. Ольга усадила девушку в углу, придвинув довольно засаленное пластиковое кресло, похожее на те, что стоят в аэропортах, и отправилась разговаривать с начальством. Начальство – высокий грузный мужчина с седыми бакенбардами занимал половину маленькой приемной, отчего комнатка казалась еще меньше. В одной руке он держал пластиковый стаканчик с кофе, в другой – бормочущую рацию. Слушая Ольгу, энергично что-то объяснявшую и указывавшую на Таню, он время от времени издавал густой басовитый звук, словно пробовал голос перед тем, как запеть, но ничего не говорил. Таня только раз поймала на себе его взгляд, но это заставило ее слегка поежиться – глаза у него оказались пронзительными, цепкими и неожиданно светло-голубыми. Наконец он поставил на стойку с компьютером свой кофе, сунул в чехол у бедра рацию и двинулся к Тане. От него исходил сильный запах дорогого одеколона, протянутая для пожатия рука была обжигающе горячей и влажной. Ольга, высунувшись у него из-за спины, перевела его слова:

– Он спрашивает, готовы ли вы взглянуть на кое-какие вещи?

– На... – дрожащим голосом переспросила Таня, невольно поднимаясь с места, – что?

– На вещи, которые сняли с тела, – пояснила та. – К счастью, само тело вам показывать не будут, да я так и думала – нет никакого смысла! Мы сами в первый момент, как открыли гроб, не могли понять – где наш дед, где чужой мужчина... Ну, на нашем-то был черный костюм с галстуком, а на вашем...