Вячеслав Денисов - Дежурные сутки

В центре внимания, разумеется, был Лоскутов. Его руководство здесь было совершенно лишним, так как все прекрасно знали, что должны делать. Тем не менее кинозвезда криминальных новостей периодически давал команды: подальше отогнать зрителей — участковым, выяснить, под каким углом был нанесен удар ножом, — судмедэксперту, не испортить дактокарту — Смирнову. Увидев Кравцова, он тут же озадачил его необходимостью установления личности умершего.

— Да подожди ты… Не гони лошадей, Вадик, — поморщился Кравцов.

— Нужно исполнять, а не стоять, как столб.

— Тут пока один столб. И тот — с громкоговорителем…

Лоскутов, понимая, что он не в кабинете, и перепалка с подчиненным его не красит, прекратил прения.

— Так! — серьезно заметил он. — Версию о самоубийстве придется исключить.

Кравцов, слегка приоткрыв рот, покосился на своего начальника.

Судмедэксперт залез пальцем в рану и что-то там прощупывал. Смирнов старательно промазывал рукоятку окровавленного ножа кисточкой с магнезией. Лоскутов переключился на судебного медика:

— Вы можете сейчас, здесь, до вскрытия сказать, что явилось причиной смерти?

Тот перестал ковыряться в ране и поднял глаза на начальника УР. В его наглом взгляде светился неприкрытый цинизм.

— Дайте подумать, — сказал он, не вынимая пальца из раны. — Скорее всего, мужчина скончался от удара гантелей по голове.

И продолжил работу. Через мгновение снова повернулся к Лоскутову.

— Есть еще вариант. Его отравили. Грибами.

Кравцов присел на корточки перед трупом и спросил медика:

— Когда наступила смерть? Тот пожал плечами.

— Судя по реакции пульпы на давление — не более часа назад. Рубашка темная, поэтому сразу не заметили нож и кровь на спине. Тетка с собакой гуляла и забрела за кусты. Прямо тут чуть богу душу не отдала.

— Ясно… — выдавил опер и поднялся на ноги.

Почти все опера из отдела уже находились на месте убийства. Через несколько минут, разбив сектор на участки, они разбрелись и исчезли из поля зрения.

— Слышь, опер! — окликнул Кравцова судебный медик. — Подойди сюда…

Марк послушно приблизился и снова принял положение низкого старта над телом.

— Посмотри на его нижнее белье. Ты видел когда-нибудь у одетого в стрёмную одежду мужика такие трусы? Я такие наблюдал недавно в салоне мужской одежды. Полторы штуки стоят. Делай выводы…

Марк моментально понял, о чем говорит медик.

Если хочешь побольше узнать о трупе, посмотри на его нижнее белье и носки. Если тело одето в лохмотья, но на нем дорогостоящее и чистое белье, значит, кто-то, переодевая труп, явно хотел принизить социальную значимость убиенного. Логика простая. Если менты находят труп бродяги, то проявлять чрезмерное рвение и излишнюю щепетильность они вряд ли станут. Запросят данные по без вести пропавшим, проведут опрос и опознание в близлежащем секторе, а еще через трое суток труп будет закопан как неопознанный, и дело повиснет «глухарем». Иное дело, когда найдут безжизненное тело известной личности или просто состоятельного человека. «Легавые» будут землю рвать из-под себя, чтобы найти убийцу. Обычная логика преступника, часто, кстати, оправдывающая себя. Но случай был иной. Труп переодеть не могли, так как нож был воткнут в спину уже после того, как на потерпевшем оказались рваная рубашка и слаксы.

Кравцов подвернул штанину на ноге лежащего. Черные шелковые носки. Тоже не на барахолке купленные…

— Когда можно подъехать за результатами экспертизы? — тихо, чтобы не слышал прокурорский следак Мишка, спросил Марк медика.

— Очень нужно?

— Очень, старина.

— Часам к двенадцати ночи подъезжай. Или нет… Давай лучше к двум.

— В два буду.

Марк кивком головы показал Ширшову направление к машине. Тот зацепил Гурта, подслушивающего все еще продолжающийся разговор следователя прокуратуры с теткой, и они все вышли из толпы.

— Мужики! — опять орал Леха. — Давай в машину!

— Что? — спросил Кравцов, бросая докуренную почти до фильтра сигарету под колесо «уазика». — «Белые» в городе?

— Бурков кричит — на Лесосечную ехать надо.

— А что там такого страшного произошло, чтобы мы, ломая колеса, туда метнулись? — Было видно, что Ширшов уже немного подустал, хотя две трети дежурства были еще впереди.

— Говорит, соседи сообщили — посторонние в доме. Хозяева на даче, а в хате грохот какой-то и стекло оконное трещало.

— Лесосечная… — Кравцов задумался. — Это же частный сектор?

— Ну да, — коротко ответил Гурт. — Моя территория. Лесосечная проходит параллельно улице Василевского. А если быть более точным, то она следующая после Василевского.

— Поехали. — Опер сам не понимал, почему он радуется, но при упоминании улицы Василевского он понял, что происшествие у колонки его не «отпускает» и, наверное, уже не отпустит до тех пор, пока он не разгадает эту загадку.

Внезапно сзади раздался голос. Это было так неожиданно, что все, включая Леху, резко обернулись.

— Ё-мое! Вы меня отвезите, в конце концов, куда-нибудь!

Это возмущался зять чуть было не «кинутой» Авдотьи Степановны. В суматохе и делах про него совершенно забыли.

— Нет уж, кидала, теперь сиди. Слышал — посторонние в хате? Надо спасать хату. Все только о своей шкуре печешься. Ты зачем тещу лохануть хотел, а, демон? В преступном сообществе состоишь?

Это Ширшову было нечем заняться, и он приступил к допросу.

— Каком сообществе?! Я слесарь в автосервисе! Старая из ума уже совсем выжила! Квартиру собесу завещала! Ну, не дура ли, а?! О детях и внуках она почему-то не подумала! На молоко повелась, карга старая!

— Карга не карга, а квартира-то — ее! А ты, как крыса, сломал замок, залез в секретер, перелопатил все бумаги и «увел» документы на квартиру. Кто же так делает?

— А! — Мужик махнул рукой. — Что с вами разговаривать… Все равно не поймете.

— Вот как раз это мы очень хорошо понимаем. Вот именно это мы понимаем, как никто другой! — напирал Ширшов и вдруг заорал так, что на остановке шарахнулись в сторону люди. — Где договор тещи с собесом?!!

— Да там он, там… В документах… Он, наверное, подогнулся…

— Вот так, — спокойно заключил Ширшов. — «Подогнулся». Тебя бы подогнуть, козла старого…

Слушая Ширшова, Кравцов, прикрыв глаза, улыбался. Он вспомнил, как последний раз его дежурство совпало с дежурством этого следователя. Было это, кажется, в марте. Тогда уже вовсю таял снег, и все дороги превратились в русла полноводных рек. Неожиданно очнувшееся солнце спросонья не сообразило, что на дворе не конец весны, а начало, и ударило возмущенным протуберанцем по замерзшей земле. В течение трех дней растаяли метровые сугробы, и опять, как миллионы лет назад, все свободное пространство заняла вода. В отделе стали уже поговаривать о том, что «уазик» пора ставить в гараж. Его место должна занять гондола с мигалкой, а в качестве гондольеров-песенников предполагалось использовать «мелких» хулиганов, благо от последних по весне ломились «хаты».