Виктор Пронин - В позе трупа

— С кем это — с вами?

— Со мной и с моим другом Боловиным.

— Как же мне теперь искупить вину?

— Ха… Сам знаешь. Не впервой.

— Это что же получается, — закручинился Пафнутьев. — По бутылке на брата?

— Мы и от твоей не откажемся, — Худолей скромно потупил глаза — и надеясь на третью бутылку, и боясь в нее поверить.

— Не справитесь, — сказал Пафнутьев.

— Не сразу… И потом, у нас с Боловиным друзья… Они все за нас рады… Когда я рассказал им о твоей проницательности, справедливости, человеческом участии… Они все пожелали выпить за твое здоровье, Паша. Вот так, — Худолей состроил странную гримасу — потупив глаза и вскинув брови. Получилось очень достойно и прилично.

— Ладно, — согласился Пафнутьев. — Свою отдам. Но на третью не потяну.

— Ну что ж… Нет, так нет… Жила бы страна родная, и нету других забот.

— Ну, говори уже… Хватит душу мотать.

— Ее зовут Цыбизова. Запиши, а то забудешь… Цыбизова Изольда Федоровна.

— Причудливо!

— К красоте люди тянутся. — Худолей поднялся, подошел к окну, откинул штору. — Паша, здесь только одна, — Худолей посмотрел на следователя со смешанным чувством удивления и обиды.

— Я же не знал, что ты так быстро все сделаешь… Приготовил одну. Приходи завтра в это же время… Там будет стоять вторая. Но ты не сказал, где она живет, чем занимается, телефон, семейное положение…

— Паша! — вскричал Худолей. — Ты… ты неблагодарная… Прости, — спохватился он. — Но об этом не было разговора.

— Среди профессионалов это само собой разумеется. Ладно, спасибо и за фамилию. С меня причитается. Родина тебя не забудет.

— Родина — ладно… Бог с ней. Главное, чтоб ты, Паша, об этом помнил. А я, — Худолей обернулся уже от двери, — я, честно говоря, об этом помню постоянно. А если уж совсем откровенно, — Худолей улыбнулся, и его тощая мордочка приняла страдальческое выражение, — я только об этом и помню, и о твоем обещании, Паша. О благородстве и бескорыстии… О великодушии твоем и щедрости…

— Был случай, чтоб я забыл? — резковато спросил Пафнутьев.

— Ни единого! — твердо сказал Худолей, прижав розоватые ладошки к груди.

— И не будет!

— Какие прекрасные слова, — со вздохом промолвил Худолей и вышел из кабинета, осторожно прикрыв за собой дверь — чтобы не хлопнуть слишком громко, чтобы не выронить бутылку, торчащую из кармана штанов, чтобы не нарушить ход начальственных мыслей.

Пафнутьев проводил взглядом Худолея и еще некоторое время сидел, уставившись в дверь, за которой скрылся эксперт.

— Цыбизова, — бормотал он про себя. — Изольда Федоровна… Очень красивое имя… Тут уж не собьешься с цели, — он положил перед собой фотографию и еще раз всмотрелся в женское лицо. — Значит, все-таки опознали тебя, красавица, наши бдительные граждане, значит, не стерпели неточности в газете, не смогли допустить, чтобы слава досталась кому-то другому… И для Зомби будет сюрприз…

Что-то екнуло в душе Пафнутьева, когда вечером оперативник положил ему на стол сведения о Цыбизовой. В справке был и ее адрес, и телефон, и род ее занятий — страховым агентом, оказывается, работала очаровательная молодая женщина.

— Ну что ж, — пробормотал Пафнутьев, — пусть так, пусть страховой агент… Значит, у нее достаточно свободного времени, она может выкроить себе не только денек-второй, но и пару недель… Что еще? Она посещает состоятельных граждан, знает, сколько стоит их дом, мебель, видеотехника, машина… ей доверяют не только материальные, но и матримониальные тайны… Прекрасная работа.

Прочитав справку, Пафнутьев не ощутил ни успокоения, ни разочарования. Пришла уверенность в том, что этот портрет не случайно оказался в кармане убитого, но выжившего человека. Чего-то похожего он ожидал. Впрочем, нет, не ожидал, скорее надеялся на что-то похожее. Вот если бы действительно она оказалась работницей кондитерской, швейной или мебельной фабрики… Тогда — другое дело, тогда все гораздо менее интересно…

— А как у нее насчет друзей, подруг? — спросил Пафнутьев у оперативника.

— Никто внятно сказать не мог. Если и есть друзья, а они наверняка есть, то они хорошо законспирированы. — Оперативник сидел у двери, мял в руках вязаную шапочку, которая за день промокла насквозь, переставлял промокшие ноги в разползшихся туфлях и, похоже, единственно, о чем мечтал — это добраться до ванной.

— Что она страхует? — спросил Пафнутьев.

— Все. Квартиры, детей, молодоженов…

— Машины? — нетерпеливо перебил Пафнутьев.

— Да… Как и все агенты. Тут она ничем от прочих не отличается. Кстати, это одна из наиболее выгодных страховок. И вещь дорогая, и взносы большие, и отчисления ей идут неплохие… Да и угонов все больше.

— Замужем?

— Нет.

— И не была?

— Говорят, не была. Во всяком случае, никто не помнит ее замужней… Что, в общем-то, странно.

— Почему?

— Соблазнительная бабенка.

— И никаких ухажеров?

— Ходят смутные разговоры о каком-то настойчивом хахале. То ли он был ее мужем, то ли все ограничилось пламенной любовью, то ли они собираются внести поправку в свое семейное положение… Но разговор такой есть. А она на подобные темы ни с кем не говорит.

— О чем же она говорит?

— Ни о чем.

— Молчит? — уточнил Пафнутьев.

— Нет, она не молчит, — поправил оперативник и пересел на другое место, поскольку под стулом, на котором сидел, образовалась лужа. — Цыбизова очень разговорчивая женщина, красивая, себя держит в полном порядке… А вот говорит она ни о чем.

— Это как?

— Вчерашние телепередачи, помолвка Аллы Пугачевой, черный муж Понаровской, способы похудения, цены, поездки, наряды… Ну и так далее.

— У нее самой есть машина?

— Есть. Старенький «жигуль», чуть ли не первых лет выпуска, на вид неказистый, но на ходу. Я видел его… И покрасить бы не мешало, и зарихтовать есть что, и лобовое стекло нуждается в замене…

— Водит сама?

— Сама.

— Гараж?

— Нет, машину оставляет во дворе.

— Что же она так неосторожно?

— Эту машину я бы не стал угонять, — усмехнулся оперативник.

— Ей действительно нужна машина?

— Круглый год. Страховому агенту без машины тяжело… Клиенты разбросаны по нескольким кварталам, есть и в других районах города…

— Я смотрю, ты достаточно плотно с ней познакомился?

— Она подвезла меня немного… Разговорились, — усмехнулся оперативник. — Хорошая девочка… Но…

— Самое интересное для меня, когда ты произносишь «но»! — воскликнул Пафнутьев. — Продолжай, пожалуйста, именно с этого слова «но». Хорошая девочка, но…

— Больно четкая. Рядом с ней я себе показался простоватым. Недотепой каким-то. Цены, моды, валюты, курсы доллара, акции…

— До чувств дело не дошло?