Николай Леонов - Наперегонки с убийцей

– Хорошо, я понял. – Полковник машинально отметил взглядом, как одна из продавщиц, маленькая и полненькая, как колобок, женщина, активно уговаривает прохожего приобрести у нее цветы. – Вы сможете подтвердить все это под присягой, Павел?

Глаза Минаева округлились то ли от страха, то ли от искреннего изумления. Он закашлялся, поперхнувшись табачным дымом, а сигарета едва не вывалилась у него из пальцев. Теперь технолог смотрел на Гурова с таким видом, словно перед ним сидел потенциальный пациент психиатрической клиники.

– Вы с ума сошли? Да? – с трудом выдавил он. – Мне что, по-вашему, жить надоело? Да за такие слова не только работы лишиться можно. Вы видели нашего начальника службы безопасности?

– Нет, – честно признался Гуров.

– Ваше счастье, – грустно произнес Минаев и невольно потупил взгляд. – Ужасный человек. Если бы я не боялся его или тех ребят, что на него работают, я бы не стал вам назначать этой встречи. Я рассказал бы вам все прямо там, в цехах. А вы говорите о какой-то присяге!.. Елисеев сожрет меня живьем. И это в лучшем случае.

– Елисеев – это начальник СБ? – уточнил сыщик.

– Он самый.

– И он, значит, в курсе того, что происходит в том подпольном цехе рядом с Битцевским парком?

– Естественно. – Минаев говорил об этом, как о чем-то само собой разумеющемся. – Елисеев фактически правая рука Бесшапошникова и его самое доверенное лицо. Куда более доверенное, чем все эти напыщенные петухи из совета директоров. Они только мнят себя пупами земли и наивно полагают, что могут каким-то образом влиять на политику «Местарджа». Черта с два! Они – просто идиоты. Бесшапошников крутит ими, как хочет. Это известно каждому сотруднику. От начальников цехов до водителя. Другое дело – Елисеев! Было бы по меньшей мере странно, если бы он не знал о левой продукции.

Все больше и больше распаляясь, Минаев теперь буквально обливался потом. Рыжие волосы прилипли к голове не только на висках, но и на макушке.

– Короче, нет, Лев Иванович, – категорично заявил он, смяв в пальцах окурок и небрежно швырнув его через раскрытое окно на тротуар. – Вы уж не обижайтесь, но никаких показаний в суде я давать не буду. У меня есть мечта. Я хочу жениться, обзавестись детишками. Как минимум четырьмя. Сам-то я рос один, и такая задумка зародилась у меня уже лет в десять. – Минаев позволил себе улыбнуться, но уже через секунду лицо его приобрело прежнее выражение. – Не хотелось бы сменить все эти мечты на деревянный бушлат. Я имею в виду гроб… Понимаете? Так что все, что я сейчас сказал вам, это как бы не для протокола. Фактически я вас не видел, вы меня не видели.

Гуров хмуро смотрел на своего собеседника. По всему выходило, что переубедить Минаева ему не удастся. Слишком велик был страх последнего перед этим самым Елисеевым и всей остальной бригадой силовиков «Местарджа». Мысленно полковник дал себе слово при случае непременно познакомиться с Елисеевым, и, может быть, тогда он сумеет переломить ситуацию. А Минаеву и ему подобным вздохнется свободнее. Следовательно, и разговор с ними можно будет строить иначе. Но сейчас…

– Ладно. – Полковник вновь запустил двигатель «Пежо». – На «нет» и суда нет. Но в любом случае спасибо вам за информацию, Павел.

– Ну, что вы? – В широкой улыбке Минаев продемонстрировал Гурову едва ли не все тридцать два зуба. – Не стоит. Я же сказал, что и мне самому нужно было облегчить душу. Жить с этим нельзя, Лев Иванович.

– Согласен. Вас подвезти обратно до Черемушек?

– Ни в коем случае. – Минаев замотал головой с такой силой, что, казалось, она вот-вот оторвется. – Я выйду здесь. К тому же я не собираюсь возвращаться на завод. Сказал, что неважно чувствую себя, и отпросился на весь день. Иначе я не смог бы встретиться с вами. Кто-нибудь что-нибудь непременно заподозрил бы. А так… Я думаю, неприятностей быть не должно. До свидания, Лев Иванович. И удачи вам!

Гуров не стал желать Минаеву того же в ответ. Пессимисты и неврастеники, как правило, в удачу не верят и в большинстве случаев подобные пожелания встречают неадекватно. Опасаются сглазу или что-нибудь в этом роде. Поэтому сыщик просто пожал парню на прощание руку, и тот выбрался из салона. Все та же женщина-колобок с цветочного базара, заметив его, стала зазывать к своему лотку. Но Минаев только раздраженно отмахнулся и, втянув голову в плечи, поспешил в противоположную сторону. Пару минут Гуров наблюдал за ним в зеркало заднего вида. Но, к его удивлению, молодой человек не оглядывался больше по сторонам и ничего, казалось, не опасался. Поделившись с сыщиком информацией, он словно мгновенно выкинул ее из головы.

Битцевский парк и его окрестности лежали практически прямо по курсу. Гуров двинулся в нужном направлении. В сознании всего на секунду мелькнула мысль, что было бы неплохо звякнуть Орлову, но потом полковник решил с этим повременить. Сначала нужно составить для себя более четкую картину, а сделать это, по мнению Гурова, можно было только после того, как он собственными глазами увидит тот самый подпольный цех «Местарджа», о котором говорил Минаев.

В очередной раз за сегодняшнее утро рука потянулась к мобильному телефону, однако прежде, чем набрать номер, Гуров уже почему-то был уверен в отсутствии результата. И не ошибся. Крячко не ответил ни по мобильному, ни по домашнему. Складывалось такое ощущение, что напарник намеренно перекрывается от него. Или у него неприятности? В последнее Гурову хотелось верить меньше всего, и он постарался побыстрее отогнать от себя эту мысль. После визита к Битцевскому парку полковник решил наведаться к Станиславу домой и на месте посмотреть, что там и как.

За двадцать минут Гуров добрался до парка, а затем направил «Пежо» согласно обозначенному Минаевым маршруту. Искать заброшенные очистительные сооружения долго не пришлось. Они и так располагались на самом виду. Экология в этом районе оставляла желать лучшего, а жара и отсутствие ветра еще больше усиливали неприятный запах.

Гуров остановил «Пежо» на пустыре, вышел из салона и прислушался. Не считая отдаленного щебетания птиц и кваканья лягушек, стояла абсолютная тишина. Ни единого звука, характерного для цивилизованного мегаполиса. Полковник машинально проверил, на месте ли его верный «штайр», и неторопливо направился к крайнему строению с пологой, уходящей в землю крышей.

Приблизившись к расположенной под наклоном в тридцать градусов металлической двери, сыщик остановился. Помедлил всего пару секунд, а затем решительно постучал. Поначалу ответом ему послужила все та же тишина, но, когда Гуров постучал вторично, за дверью послышались какие-то приглушенные звуки. Внутри полуподвального помещения явно кто-то был, и Гуров твердо решил, что не уйдет до тех пор, пока не повидается с этим «кем-то». Стучать в третий раз не пришлось. Скрипнул проржавевший замок, и дверь отворилась. Внутри было темно, и разглядеть что-либо не представлялось возможным.