Николай Леонов - Наперегонки с убийцей

– Вы кто? – раздался грубый, слегка сипловатый голос из темноты.

– Моя фамилия Рукавицын, – представился Гуров и, вовремя вспомнив историю, рассказанную Минаевым, добавил: – Я к Геннадию Широкову. От Бесшапошникова.

Его уловка подействовала, но мужчины, открывшего ему дверь, полковник по-прежнему не видел.

– Проходите, – только и сказал тот.

Гурову ничего не оставалось, кроме как бесстрашно шагнуть в темноту. Дверь за ним с грохотом захлопнулась, скрипнул замок, а все тот же сипловатый голос прозвучал над самым ухом:

– Осторожнее, тут ступеньки. Или вы уже были у нас?

– Нет. Я здесь впервые.

– Тогда идите медленно, – последовал совет, и Гурову показалось, что в интонации невидимого собеседника появился сарказм.

Сыщик стал неторопливо спускаться вниз по ступенькам, чувствуя, как с каждым шагом на него все сильнее наваливается удушливый запах подвального помещения. Спертый воздух давил на легкие. Гуров откашлялся.

– Да, у нас тут не высокогорный санаторий, – прозвучало за спиной. – Работаем, можно сказать, в нечеловеческих условиях. Но… Ко всему можно привыкнуть. Кстати, насчет света. Его нет только на лестнице. Лампочка с утра перегорела, а сменить не успели. Дальше свет будет…

Гуров не стал ничего отвечать. Он продолжал уверенно двигаться вниз по бесконечной, уходящей все глубже и глубже под землю лестнице. Наконец его выставленные перед собой руки уперлись в твердое заграждение. В затылок шумно дышал сопровождающий.

– Посторонитесь-ка, – сказал он. – Тут у нас еще одна дверь. Все как на сверхсекретном объекте. – И снова сарказм в голосе.

Гуров отодвинулся в сторону и почувствовал, как в темноте мимо него проскользнула вперед невысокая фигура человека. Замок на этой двери открылся без скрипа. Металлическая пластина ушла в сторону, и полковник увидел свет. Не яркий, но после полного мрака даже он заставил Гурова прищуриться.

– Прошу, – произнес сиплый голос.

Сыщик повернул голову и теперь отлично разглядел своего провожатого. Абсолютно седой человек преклонных лет с большой косматой бородой был одет в ярко-красный костюм без карманов. На шее у него болтался какой-то странный медальон, по форме напоминавший распущенную розу, а внутри его Гуров заметил какие-то иероглифы. Седовласый с кривой ухмылкой смотрел в глаза полковнику.

– Мне нужен Широков, – напомнил Гуров.

– Да-да, конечно, – живо откликнулся тот. – Помещение технологов прямо по коридору. Последняя дверь налево. Но я почти уверен, что Геннадий сейчас в цеху. Это по той же стороне, но на две двери раньше.

Гуров осмотрелся. Они стояли в длинном коридоре с окрашенными в розовый цвет стенами и тускло горевшими лампами, вмонтированными прямо в потолок. Массивные металлические двери почти в два человеческих роста располагались как по левую, так и по правую сторону коридора. Внешне это чем-то напомнило Гурову засекреченные нацистские лаборатории, которые ему доводилось видеть в военных фильмах.

– Вас проводить? – вежливо осведомился седовласый мужчина.

– Не стоит, – отказался полковник. – У меня отличная способность ориентироваться на местности. Я найду сам.

– Как знаете.

Глаза седовласого блеснули, и это обстоятельство в совокупности с не сходившей с лица ехидной ухмылкой в немалой степени насторожило Гурова. Рука машинально потянулась к «штайру», но сыщик остановил себя. Не время демонстрировать свою причастность к правоохранительным органам. Во всяком случае, как считал Гуров, не стоило этого делать при этом типе. Он еще раз окинул седовласого цепким взглядом, развернулся и зашагал по коридору в том направлении, в котором ему порекомендовали. Однако, сделав пару шагов, полковник почти физически ощутил на себе недоброжелательный взгляд. Он буквально буравил ему спину. Гуров резко обернулся и понял, что не ошибся. Причем одним взглядом дело тут не ограничивалось.

Рядом с седовласым бородачом теперь стоял еще один человек, которого секунду назад не было. Светло-русые волосы, черные, как ночь глаза, широко расставленные ноги. В отличие от седовласого, на этом человеке был камуфляж, а гладко выбритое лицо с правой стороны пересекал по диагонали безобразный шрам, тянувшийся от виска и терявшийся где-то в районе переносицы. Седовласый продолжал все так же ехидно ухмыляться, а мужчина в камуфляже с невозмутимым видом целился в Гурова из пистолета, поднятого на уровень глаз.

Выстрел грянул, подобно раскату грома, и эхо заметалось среди стен коридора.

– Убери пушку! – жестко потребовал Крячко, и весь его вид при этом свидетельствовал о том, что в случае неподчинения он готов пойти на любые крайние меры в отношении девушки. – Мне не нравятся шутки подобного рода. Убери ее. Или мне придется…

– Я сказала тебе, стой, где стоишь, Стас, – повторила Лариса, и палец на спусковом крючке побелел от напряжения.

– Ты совсем сумасшедшая? Да? – Крячко прикидывал, как бы ему половчее обезоружить девушку и при этом, по возможности, не пострадать самому. – Я хочу помочь тебе. Но если тебе это не нужно, я с легкостью могу умыть руки. Выкручивайся из своих неприятностей сама. Никто тебя не держит.

Похоже, его последние слова слегка отрезвили Ларису. Во всяком случае, непоколебимая решимость у нее на лице сменилась растерянностью. Но оружие по-прежнему было направлено на Крячко. Стас решил дожать девушку.

– Если ты мне не доверяешь, уходи. – Он демонстративно отступил в сторону.

– А ты выстрелишь мне в спину?

– По-твоему, мне делать нечего? Ты меня нисколько не интересуешь. Иди, Лариса, иди.

Пару минут длилась напряженная пауза. Стас ждал ее решения, она колебалась. Наконец дуло пистолета опустилось вниз, а свободной рукой Лариса провела себе по лицу. Словно прогоняя какое-то наваждение. Крячко удовлетворенно кивнул, шагнул к ней и мягко, без усилий забрал оружие, после чего положил его в карман шорт. Теперь в каждом кармане у него было по пистолету. Лариса опустилась на диван. Она не смотрела на стоящего рядом с ней мужчину.

– Прости меня, Стас, – еле слышно произнесла она. – Прости. Я действительно сама не знаю, что делаю. Я просто очень устала. Устала от этого преследования, устала бояться за жизнь, устала постоянно находиться под прицелом… И я дико хочу спать. Я и прошлую ночь не спала, но по другой причине… Не могу больше.

– Я понимаю, – не нашел более подходящего ответа Крячко.

Он сел рядом с ней и осторожно коснулся рукой плеча Ларисы. Девушка не отпрянула, не воспротивилась этому проявлению участия, и Стас даже осмелился слегка погладить ее по плечу. Лариса прижалась к нему и уткнулась носом в широкую мускулистую грудь. Крячко не знал, плачет ли она в этот момент или нет, но то, что ее состояние близко к истерике, он догадывался. Ее волосы щекотали ему подбородок, и полковник машинально отметил, какой приятный запах исходит от них. Все раздражение, которое он испытывал каких-то пару минут назад, моментально улетучилось. Теперь рядом с ним была только жертва обстоятельств, которая, хочет он того или нет, нуждается в его защите. К тому же Лариса чисто по-человечески не могла не вызывать симпатий. Как большой ценитель женской красоты, Крячко не стал бы отрицать этого факта.