Николай Леонов - Сын банкира

– Да мы толком-то и сами этого пока не знаем. – Гуров решил уйти от необходимости рассказывать о сыне банкира. – Нам сообщили посторонние люди, что пропал такой вот мальчик. Вроде бы или сам куда сбежал, или его кто-то похитил… Вот мы и ищем. То есть вы твердо убеждены, что на фотографии именно мальчик Витя, внук ваших односельчан Зубалиных?

– Да точней не бывает! Он же весь вылитый Дмитрий Зубалин в молодости, в деда пошел мальчонка. Я ж его каждую конопушку помню!

– А где они живут, эти Зубалины? – заинтересовался Гуров.

– Да уж не живут они… – хозяйка дома сокрушенно вздохнула. – Еще в позапрошлом годе оба преставились. Сначала перед Покровом сам-то, Дмитрий, помер, а через месяц и Таисья за ним ушла. А этот Витюшка, дочки ихней сын. Они-то, Зубалины то есть, тут коренные, еще с царских времен их деды-прадеды в нашей деревне проживали. Ихняя дочка, Люба, тоже тут выросла. Хорошая такая, славная… Вот только в жизни ей шибко не везло. И все это – завистница проклятая! Была тут одна… Все говорили – ведьма. Ведьмой она и была. Она и навела на Любочку судьбу невезучую. Да это еще что! Рассказывают…

– Валентина Антоновна, – стараясь сделать это как можно деликатнее, ненавязчиво перебил ее Гуров, – давайте сначала про Любу вы нам расскажете. Ну а потом…

– Ой, вы уж меня извиняйте – заболталась… – женщина поправила очки и откашлялась. – Люба после школы учиться пошла на докторшу. Институт кончила в Москве, там же работала, там же и вышла замуж. Только долго они не жили – развелись. Я ж говорю – ведьма проклятая ей напортачила. Потом снова вышла замуж. Ну, этот мужик оказался правильный. Детей у них, правда, долго не было. И уже на четвертом десятке Люба родила Витюшку. Старики-то ее как радовались – они уже и не чаяли увидеть внуков…

– А как ее фамилия сейчас? – поинтересовался Крячко.

– Вот, а этого-то я и не знаю… – Валентина Антоновна растерянно развела руками. – Я фамилии-то и ее первого мужа не знала. А теперь, как со вторым расписалась, так у нее и вовсе неведомо какая. Да и где живут – сказать не могу. Что-то такое говорили, будто она уже и не в Москве. Так вот мне-то и невдомек – как же это случилось, что Витюшка потерялся? Он один был или с кем?

– Он был на отдыхе в пансионате, тут, неподалеку, – пояснил Гуров, – куда-то ушел и не вернулся. Впрочем, может быть, и в самом деле, это разные мальчики, просто очень похожи. Но мы обязаны проверить все досконально. Сами понимаете – работа такая.

– А Люба кто по специальности – хирург, терапевт, инфекционист, стоматолог? – снова спросил Станислав.

– Ой, и этого не знаю тоже… Когда, случалось, она сюда приезжала, то от всего лечила. И с простудой к ней шли, и с чесоткой, и с больными зубами.

– А кто сейчас живет в доме Зубалиных? – задал очередной вопрос Крячко.

– Да вот и с домом у них одна беда… – Валентина Антоновна в сердцах махнула рукой. – Старики-то во всех этих премудростях бумажных ничего не смыслили. Жили себе в доме и жили… А как померли, оказалось, что на дом нигде никаких бумаг-то нет вовсе. Ни у них самих, ни в сельсовете. Завещание тоже не написали. Дочка с зятем, как их похоронили, хотели его продать. А продавать-то оказалось нечего – дома как будто вовсе нет. Ну, они его и продали цыганам – семья сюда откуда-то приехала, можно сказать, за бесценок, и уж больше здесь не появлялись.

Поблагодарив хозяйку за рассказ и выяснив, где находится дом Зубалиных, опера собрались было уходить. Но та категорично усадила их за стол, и им пришлось принять ее предложение отобедать, от которого, учитывая их более чем ранний завтрак и непосредственную близость обеда, они отказаться не смогли. Достаточно плотно перекусив и воздав должное кулинарным достоинствам щей и жаркого из утятины, приятели вышли на улицу.

– Ну и что ты думаешь обо всем этом? – В голосе Стаса, умиротворенном и сытом, тем не менее звучал некоторый скепсис.

– Думаю, что у этой истории обнаруживается уже не второе, а третье дно. – Гуров неспешно шел, глядя на плывущие в небе белые, пышные перины облаков, на верхушки берез, колышущихся за дворами на пустырях. – Так… Что же нам известно? Что есть мальчик, очень похожий на Алекса Кулькоффа. Что его мать зовут Любовью Дмитриевной, что она примерно шестидесятого года рождения, работает в системе здравоохранения то ли Москвы, то ли области… Даже если это и ложный след, эту семью найти мы просто обязаны. Я вот думаю: а что, если в «Гайавате» и в самом деле был не Алекс Кулькофф, а совсем другой мальчик по имени Витя? Что, если настоящий Алекс никогда и не пересекал границ России и вообще, это совсем другой мальчик? Ведь тогда многое сразу же становится на свои места.

– Да, да, да!.. – Стас резко махнул крепко сжатым кулаком. – Мы же тогда никак не могли понять, почему Майкл Кулькофф так безоглядно допустил, чтобы его сын выбирался из пансионата столь рискованным путем. А тут все проще простого – в пансионат поместили чужого ребенка, который ему был совершенно безразличен. И, кстати, ты помнишь, когда мы были в пансионате, нам рассказывали, что этот якобы Алекс на фоне миллионерских чад смотрелся белой вороной? Вот она и причина – мальчика подменили изначально.

– Но если это действительно так, то тут возникает сразу несколько вопросов. – Лев снял пиджак легкого костюма и расстегнул ворот рубашки, подставив шею и грудь летнему ветерку. – Каким образом они могли задействовать мальчика Витю? Во-первых, на это им обязательно нужно было получить согласие его родителей. Выходит, что те – соучастники этой аферы? Во-вторых, нужно было еще и убедить мальчика выдать себя за другого человека. Но под каким «соусом» им удалось его на это настроить? И ведь, надо сказать, свою роль он сыграл очень даже неплохо. Никто даже не заподозрил, что он – подставное лицо. Но – опять-таки! – если он сознавал, что участвует в обмане, то почему позволил обмануть себя и подвергнуть свою жизнь серьезному риску?

– Блин! – Стас озабоченно нахмурился. – Не успели хоть что-то прояснить, как опять начались сплошные нестыковки! Ну а у тебя-то самого на этот счет появились какие-то версии?

– Пока что нет… Кружится в голове хаос фактов, догадок, предположений, но их никак не удается выстроить хоть в какую-то более-менее логичную схему. И все, что до этого уже как будто удалось систематизировать, опять начало трещать по всем швам.

– Да, нам край надо найти родителей Вити и заодно затребовать фотоснимок настоящего Алекса Кулькоффа, – задумчиво резюмировал Стас. – И еще, я думаю, нужно у ПВС, у пограничников выяснить, пересекал ли Алекс Кулькофф границу России хотя бы в одном направлении.

– Вот этим мы сейчас и займемся, – чуть заметно кивнул Гуров.