Джеффри Линдсей - Добрый друг Декстер [Литрес]

Каждый шаг приближал меня к дому. Я чувствовал, как сидевшее во мне нечто становится все больше и требовательнее. Но одновременно ощущал, как старые холодные пальцы вцепляются в него, чтобы удержать на месте. Я являл собой пламя и лед, лунную жизнь и смерть. А когда я, поравнявшись с домом, услышал ритмичные звуки голосов и саксофонов, очень похожих на оркестр Тито Пуэнте, шепот внутри меня стал звучать громче. Но, чтобы убедить меня в моей правоте, никаких шепотов не требовалось. Теперь я точно знал, что не ошибся и это место, где доктор Данко открыл свою клинику.

Он находился здесь и увлеченно работал.

Возникал вопрос: как поступить? Самым мудрым решением, естественно, было вернуться к машине и ждать звонка Деборы. Но разве эта ночь могла быть ночью мудрости, если с неба мне усмехалась полная луна, а текущий бурным потоком по жилам лед толкал меня вперед?

Миновав дом, я скользнул в тень соседнего строения и через двор осторожно подкрался к месту, с которого можно было увидеть заднюю стену дома Ингрэма. В окне сиял яркий свет, и я, скрываясь в тени дерева, двинулся к нему. Еще несколько кошачьих шагов, и я уже почти мог заглянуть в окно. Я приблизился, стараясь не попасть в полосу света на земле.

Отсюда я уже видел часть комнаты. Потолок и зеркало на нем, которое так любил использовать доктор Данко. В зеркале отражалась половина стола…

…и чуть больше половины того, что осталось от сержанта Доакса.

Сержант был крепко привязан к столу и лежал неподвижно. Даже его недавно побритый череп закрепили клейкой лентой. Многих деталей я не видел, но мне удалось рассмотреть, что обе его руки ампутированы в области запястий. Значит, руки ушли первыми? Очень любопытно. Этот подход коренным образом отличался от методики, использованной при обработке Кайла Чацки. Интересно, как доктор решает, с чего начинать обработку каждого отдельно взятого пациента?

Этот человек и его работа интриговали меня все сильнее. В действиях прослеживался элемент юмора, и, как бы глупо это ни звучало, мне хотелось узнать немного больше о том, в чем здесь суть. Я приблизился к окну еще на полшага.

В музыкальном сопровождении возникла пауза, и я тоже сделал паузу. Как только возобновился ритм мамбо, я услышал позади себя металлический щелчок и почувствовал удар в плечо, за которым последовала жгучая боль. Я обернулся и увидел перед собой маленького человечка в очках с толстенными линзами. В руках человечек держал нечто похожее на пистолет для игры в пейнтбол. У меня хватило времени лишь на то, чтобы ощутить негодование, а затем показалось, что кто-то извлек из меня все кости. Мешком опустившись на залитую лунным светом росистую траву, я погрузился в темный, полный сновидений мир.

Я с наслаждением разделывал надежно привязанную к столу очень нехорошую личность, но нож был резиновым и не резал плоть, а просто изгибался во все стороны. Протянув руку, я взял большую костную пилу и вставил ее в лежащий на столе зажим типа «крокодил». Но подлинное удовольствие так ко мне и не пришло. Вместо наслаждения я ощутил боль и увидел, что отпиливаю собственные руки. Запястья пылали огнем, но я продолжал резать. Затем я рассек артерию, рана извергла поток крови, красный туман ослепил меня, и я стал проваливаться все глубже и глубже в бесконечную темную пустоту. Страшные тени с воплями кружили вокруг меня до тех пор, пока я не оказался в ужасной кроваво-красной луже на полу. Сверху на меня пялились две лживые луны, громогласно при этом требуя: «Открой глаза. Ты проснулся…»

Когда все предметы обрели нормальный вид, я увидел, что две лживые луны всего лишь пара толстых линз в большой оправе, сидевшей на носу маленького жилистого человека с усами. Он склонился надо мной, держа в руке шприц.

Доктор Данко, надо полагать?

Не думаю, что я произнес эти слова вслух, но он почему-то кивнул и сказал:

— Да. Они называли меня именно так. А кто, простите, вы?

Он говорил напряженно, точно продумывал каждое слово. Я уловил легкий кубинский акцент, но не думал, что испанский его родной язык. Его голос показался мне очень неприятным, словно в нем присутствовал репеллент, рассчитанный лишь на Декстера. Где-то в глубинах моего мозга ящерицы древний динозавр поднял голову и издал воинственный рык. Я не стал перед ним заискивать, как хотелось, а попытался покрутить головой. Однако у меня не получилось.

— Пока вам не надо двигаться, — сказал он. — Все равно ничего не получится. Но тревожиться не стоит, вы сможете увидеть все, что я сделаю с вашим находящимся на столе другом. А затем скоро наступит и ваша очередь. Тогда увидите себя в зеркале. — Человек подмигнул и продолжил с иронией: — Зеркало — замечательная вещь. Вам никогда не приходило в голову, что если кто-нибудь находится на улице и смотрит в зеркало, то его отражение можно увидеть и в доме?

Он говорил тоном учителя начальной школы, разъясняющего простую истину своему любимому, но туповатому ученику. Я действительно чувствовал себя полным тупицей, поскольку влип в эту историю, крутя в голове лишь одну убогую мыслишку: «Ха, до чего же это интересно!» Мое подгоняемое луной нетерпение вкупе с любопытством лишили меня бдительности, и человек заметил, что я за ним подглядываю. Поскольку его злорадство меня немного злило, я сознавал, что должен ответить ему — пусть и слабо.

— Нет, почему же? Свойства зеркал мне известны. А вы разве не знали, что в доме имеется входная дверь? И никаких павлинов на страже.

— По-вашему, я должен беспокоиться?

— Никогда не знаешь, кто может вломиться без приглашения.

Доктор Данко приподнял левый уголок рта примерно на четверть дюйма и произнес:

— Если ваш находящийся на столе друг является типичным образцом спасителя, то я, согласитесь, могу чувствовать себя в безопасности.

Я был вынужден признать, что в его словах есть доля истины. Игроки основного состава показали не слишком впечатляющую игру, и какую игру могут продемонстрировать те, кто сидит на скамейке запасных? Если бы я не находился под влиянием лекарств, которыми он меня накачал, то сказал бы нечто более умное. Однако я все еще блуждал в химическом тумане.

— Надеюсь, вы не хотите заставить меня поверить в то, что помощь уже в пути?

Я задавал себе аналогичный вопрос, но произносить его вслух было бы легкомысленно.

— Верьте, во что пожелаете, — произнес я в надежде, что мой ответ звучит достаточно неопределенно для того, чтобы сделать паузу. Одновременно я проклинал неповоротливость своего обычно острого ума.

— Ну ладно, — продолжил он. — Полагаю, вы явились сюда один. Меня снедает любопытство: с какой целью?

— Собирался ближе познакомиться с вашей техникой.