Екатерина Островская - Открой глаза, Фемида! [litres]

– Советник юстиции Мелешкин Денис Андреевич. Я вместо Марьянова. Вы в курсе, какая трагедия случилась с Георгием Ивановичем?

Владимир Васильевич кивнул:

– Надеюсь, это не помешает нам сделать наше дело?

Было ему около сорока – вряд ли больше. И надежды на дальнейший карьерный рост, судя по его настрою, у Мелешкина сохранялись. На заседании он спокойно наблюдал. Вопросов почти не задавал. Только под самый конец спросил Качанова:

– Какое место вы отводите себе в преступной иерархии?

Качанов усмехнулся и повернулся к своим адвокатам:

– Я не понимаю, о чем базар.

Тогда со своего места поднялся Дима Словоерсов.

– Ваша честь, – обратился он к своему бывшему сокурснику, – можно попросить господина прокурора задать вопрос как-то иначе, чтобы можно было понять, что его интересует.

– Согласен, – кивнул Высоков, – даже я ничего не понял.

– Хорошо, – завелся Мелешкин, – спрошу иначе, чтобы поняли все. Гражданин Качанов, являетесь ли вы так называемым вором в законе?

– Почему так называемым? – лениво возмутился Каро Седой. – Вор и есть.

– То есть вы не отрицаете того факта, что являетесь одним из лидеров преступного мира и руководите преступной организацией.

Подсудимый покачал головой и ответил серьезно и даже пафосно:

– Насчет лидеров – это по спортивной или партийной части. А у нас организаций нет. Кто же нас зарегистрирует? Так что ни организаций, ни ячеек, ни партийных взносов. Разве что пожертвования.

– Хватит паясничать! – крикнул прокурор. – Вы признали, что вы – вор в законе, а следовательно, руководите преступной группой.

– Я – польский вор, – снова усмехнулся Каро Седой, – так что отвечаю только за свои дела. Скажите, что я конкретно совершил? Кого-то ограбил, убил, зарезал вместе с его мамой? Предъявите – и я отвечу по существу.

– Ваша честь, – посмотрел на судью Мелешкин, – он опять наносит оскорбление суду.

– Подсудимый, – обратился Высоков к Качанову, – в соответствии с вашей терминологией, а точнее, с уголовным жаргоном, «польский вор» означает, что у вас нет своей группы и вы всегда действуете в одиночку?

– Так и есть…

– Так и есть, ваша честь, – подсказал ему адвокат Словоерсов.

– Заглохни! – ответил ему подсудимый.

Суд совещался недолго, а потом Высоков объявил решение: гражданину Качанову изменить меру пресечения и назначить ему содержание под стражей до суда. Советник юстиции был доволен.

Владимир Васильевич вернулся в свой кабинет, не успел даже мантии снять, как ему позвонил Боря Лифшиц.

– Тебе передали, что я пригласил тебя на отвальную? – спросил он.

– А когда ты собираешься отвалить?

– Ты же знаешь, Володенька, что я свалил из Раши восемь лет назад окончательно и бесповоротно, о чем, между нами говоря, не жалею. Но поскольку у вас принято обмывать не только покойника, но и каждого отъезжающего куда-нибудь, хоть на пригородную дачу, то решил не нарушать традицию. Ты согласен?

– Согласен ли прийти к тебе на твое обмывание?

– Не надо так шутить! Не на мое обмывание, а на нашу пьянку.

– А кто еще будет?

– Димка Словоерсов и еще…

– С ним встречаться я не могу, потому что мы оба заняты в одном деле: я – судья, он на стороне защиты. Разве в Штатах судья может общаться с адвокатом вне зала суда?

– Нет, конечно, только как тогда бабло зарабатывать? Вот был там случай. Одна американская дура помыла кота и засунула его сушиться в микроволновку. Коту, мягко говоря, настал трындец. Американка, само собой, подала иск против производителя микроволновок, который не указал в инструкции, что котов в микроволновой печи сушить нельзя. И потребовала компенсации в тридцать миллионов баксов. Обратилась в солидную адвокатскую контору. Какой-то пройдоха из этой конторы встретился с судьей, которому пообещал ровно половину того, что назначит суд, после уплаты налогов, разумеется. Вот так американка и выиграла свое дело. А от производителя микроволновок и прочей корейской техники не убудет. Адвокатская контора получила сверх указанной суммы еще семь лимонов за свои услуги – от корейцев, разумеется, как от проигравшей стороны, в счет судебных расходов истца.

– Боря, я же сказал, что не приду.

– О’кей. Давай только ты и я. Только буду не один, а с девушкой, на которой, возможно, женюсь. Хочешь она подружку приведет?

– Не надо. У меня есть девушка.

– Вот с ней и приходи! В эти выходные в клубе «Аврора» будет Крис Норман выступать. Невесть какой исполнитель, да и старый уже… Но мы что, разве пойдем туда музыку слушать? Музыка у меня и в машине есть. А там мы пообщаемся, винца выпьем, повеселимся… Когда ты свою девушку в свет выводил? Она у тебя небось сидит одна в четырех стенах и мечтает оказаться в зале, где играет громкая музыка и Крис Норман поет: «Водки найду-у-у!» Помнишь, мы так дурачились в свое время: у него же песня такая «What can I do».

«А ведь он прав, – подумал Владимир Васильевич. – Настя целый день дома одна сидит. Она скучает, сама признавалась в этом».

И Высоков сломался.

– Ладно, – сказал он, – мы придем.

– Значит, в субботу увидимся, – обрадовался Лифшиц, – я закажу билеты.

Но очень скоро выяснилось, что поход на концерт престарелой звезды может отмениться, потому что позвонил Виктор Николаевич Корнеев и деловым голосом сообщил, что все остается в силе, и, когда Владимир Васильевич выразил недоумение, о какой силе идет речь, генерал объяснил, что недавно между ними была достигнута договоренность о двухсторонней встрече на его даче. Последнее предложение показалось странным, потому что генерал высказался каким-то дипломатическим языком, на котором сам вряд ли когда-либо разговаривал, тем более что бо́льшую часть своей сознательной жизни призывал подчиненных ему полицейских повышать раскрываемость преступлений совсем иными словами. Но тут же Высоков догадался, что рядом с Виктором Николаевичем сейчас находятся не подчиненные, а почти наверняка – жена.

Высоков спорить не стал, сказал даже, что хорошо помнит, но не может быть уверен, что будет располагать достаточным временем для приятного неформального общения.

– Принято, – сухо произнес генерал Корнеев, – в любом случае будем рассчитывать на вас. Постарайтесь разобраться со своими делами до субботы.

До субботы оставалось еще немало времени. Виктор Николаевич, вероятно, на этом и хотел закончить свой разговор, но не успел.

– Есть ли новая информация по убийству прокурора Марьянова? – поинтересовался Владимир Васильевич.

– Ничего нового, – ответил Корнеев, – разве что нашли два внедорожника, числящихся в угоне. Но это по нашей линии, а что там у следственного комитета, пока не знаю. Да, одна новость все-таки есть, но это надо было предполагать – подключилась к расследованию Федеральная служба безопасности. У ФСБ, сами понимаете, возможностей куда больше, чем у нас или у следственного комитета.