Екатерина Островская - Открой глаза, Фемида! [litres]

Вернулся инструктор и протянул ему мишень.

– Давайте я вас включу в список участников соревнований. А когда же у нас ближайшие? – Он посмотрел на Высокова, словно тот лучше него знал ответ на этот вопрос, и тут же произнес: – Разве что в июле в честь профессионального праздника следственных органов. Давайте и вы поучаствуйте! Глядишь, чемпионом города станете, а если так же отстреляетесь, как и сегодня, глядишь, мастера спорта присвоят. Будете носить значок мастера на служебном кителе.

– На мантии, – уточнил Высоков, – я вообще-то судья.

Он вернулся домой и застал на кухне Настю, которая готовила что-то вкусное. Запах еды Высоков почувствовал еще на лестничной площадке.

– Ой, – вскрикнула девушка, – что ты не предупредил? У меня еще ничего не готово.

Он подошел и обнял ее.

– Не хочу есть. Хочу полежать немного. Если честно, то я сегодня не выспался.

– Прости, – шепнула Настя и поцеловала его. – Иди приляг, а я закончу здесь на кухне и проберусь к тебе под бочок…

Владимир Васильевич шел по берегу озера с удилищем руках. Озеро было большое, и за деревьями на далеком противоположном берегу сквозь дымку проступали призрачные высотные дома. Стая уток пролетела над озером, а потом опустилась в камышах. Владимир Васильевич хотел забросить удочку, но вспомнил, что не приготовил наживку… Теперь он держал в руках голый крючок и удивлялся не своей рассеянности, а тому, что не помнит, как здесь оказался. Крючок был кованый, большой – на таких обычно ловят очень крупную рыбу: сома, например. Высоков смотрел на озеро и все больше узнавал его. Это было озеро Разлив, знакомое еще с детства – с того времени, как он с мамой поселился здесь. Он даже место узнал – отсюда до их дома километра четыре или того меньше. Сюда он обычно приезжал на велосипеде. Возле камышей забрасывал удочку, ждал поклевки. Но теперь как раз в том самом рыбном месте стоит бревенчатый дом… Не старый, а совсем недавно построенный: бревна свежие и покрыты светло-коричневой морилкой. Высоков направился к дому, удивляясь тому, как мало в нем окон. Почти подошел, как услышал плеск воды за своей спиной. Обернулся и увидел в озере седого мужчину, лицо которого показалось ему знакомым. Качанов. Каро Седой не купался, а просто, зайдя в воду по пояс, плескал на себя пригоршни воды. Все тело его было в синих татуировках. Качанов смотрел на Владимира Васильевича и широко улыбался.

– Ну че, начальник, очко жим-жим? – продолжая скалиться, выдавил Каро. – Теперь ты следующий…

Разбудил его мобильный. Пока Высоков приходил в себя, не понимая, где он находится и куда делось озеро с бревенчатым домом, телефон замолчал. Владимир Васильевич взял с тумбочки аппарат и посмотрел на номер. Только что с ним пытался связаться генерал Корнеев. За оконными шторами была темнота и непонятно было: вечер, ночь или уже утро. Стрелки на циферблате показывали восемь двадцать. Значит, все-таки вечер. Или утро? Настя спала глубоко. Ее не разбудил даже телефонный звонок.

Высоков посмотрел вокруг, увидел свою рубашку. Взял ее, обернул ею бедра и связал рукава на животе. Вышел из спальни, проследовал на кухню, где все сияло чистотой. И только после этого нажал кнопку обратной связи.

– Докладываю, – без всяких предисловий начал Корнеев, – только что связывался с Евдокимовым. Понимаете, о ком я говорю?

– Глава городского следственного комитета.

– Он со мной поделился результатами первоначальной экспертизы. Марьянова убили вечером в пятницу на прошлой неделе или крайний срок в субботу самым ранним утром. Он никуда не собирался, ни на какую рыбалку… Он вообще-то был охотником, а не рыболовом. Даже для выездов на охоту приобрел «уазик», который и был обнаружен на том озере. Семья его выехала на дачу в пятницу: жена, дочь и внучка маленькая. Он обещался подъехать к ним или поздним вечером пятницы, или в субботу пораньше. Последний звонок от него был получен в двадцать один тридцать вечера. Дача у него на Токсовской трассе: за Токсово разные дачные поселки, в том числе и СНТ прокуратуры. От него до того озера, где нашли тело, меньше сорока километров. Жена тело опознала. Только удивилась, что на Марьянове были болотные сапоги, не те, что он носил прежде: не его зеленые, а черные. Да и размером на три номера больше. У Марьянова был сорок второй, а эти соответственно сорок пятый. А куртку она опознала, сказала, что он в такой всегда на дачу приезжал.

– Какие-нибудь следы, улики были обнаружены?

– Никаких. Отстреленной гильзы нет. Пуля ушла в воду, но в какую сторону непонятно, потому что место, откуда произведен выстрел, точно установить не удалось… А потому точную траекторию отследить вряд ли получится. К тому же озеро глубокое, дно илистое. Даже металлоискатель ничего не найдет. Но даже если и обнаружится гильза, вряд ли удастся установить принадлежность пистолета. На такое дело обычно берут ствол, не замазанный на других убийствах, чтобы следствие не могло уцепиться за ниточку.

– А следы от колес машины или что-то еще?

– Обнаружены, но были дожди, а там, говорят, или мох или трава… Эксперты не смогли сделать слепок отпечатков протектора, но сказали, что по ширине колесной базы это почти наверняка внедорожник. Сейчас осматривают в ускоренном режиме записи со всех камер дорожного наблюдения. Но дело это тоже вряд ли выгорит. Озеро хоть и лесное, мимо проходит лишь бетонка, но съехать с нее можно по трем разным направлениям: на Токсовскую трассу, на Ново-Приозерку и на дорогу, ведущую из города в Колтуши…

– На Дорогу жизни?

– Так. Беда в том, что все эти направления забиты машинами. А внедорожников у нас теперь сами знаете сколько. У вас, к примеру, какой автомобиль?

– У меня «паджеро».

– Вот и вы туда же.

– Я своим внедорожником теперь редко пользуюсь. У меня служебный «вольво» с водителем.

– Не обижайтесь: это я к слову. Вас-то никто и не думает в чем-то подозревать. Все же понимают, что это убийство заказал Качанов.

Высоков обернулся и увидел стоящую у дверей кухни Настю, на которой из одежды были только узенькие трусики. Он махнул ей рукой, показывая, что разговаривает по делу и скоро освободится. Настя улыбнулась ему и пошла обратно в спальню.

– Это пока все, – подытожил генерал Корнеев, – если появятся свежие новости, тут же сообщу.

Владимир Васильевич вернулся в спальню.

– Какой ты смешной, – рассмеялась девушка, показывая на рубашку, которой он прикрывал свою наготу.

– Важный звонок, – объяснил Высоков, – некогда было одеваться.

– Ну и хорошо, – продолжала веселиться Настя, – зато сейчас долго раздеваться не придется. Ложись скорее!

Заседание суда было назначено на десять утра. В десять оно и началось. Но еще до этого Высоков познакомился с новым прокурором. Тот сам подошел, протянул руку и представился.