Влада Ольховская - Хамелеоны [СИ litres]

– Человек, которого я уважаю, сказал, что вы хотите встретиться, – предупредил он. – Только поэтому вы здесь. Но он не пояснил, о чем будет разговор, так что лучше вам сделать это поскорее.

– Меня зовут Нина Эйлер, – она протянула Панкратову визитку, оставшуюся еще из прошлой жизни. Офис, указанный там, ей больше не принадлежал, но никто ведь не будет это проверять!

– Психотерапевт? – удивился ее собеседник. – Становится все любопытней.

– Меня наняли для составления психологического профиля Аллы Золоторевой. Человек, который мне платит, скажем так, вступил с ней в конфликт. Поскольку Алла ведет себя не совсем так, как ожидалось, мне было поручено разобраться, что она собой представляет. Не волнуйтесь, с вашим общим бизнесом это не связано.

– А я и не волнуюсь, потому что наш общий бизнес скоро общим быть перестанет, так или иначе, – усмехнулся Панкратов. – Что же до ее поведения… Дайте угадаю: по мотивам первого впечатления вы были уверены, что она – ангел, пока она не проявила повадки мурены?

– Не совсем так, но что-то в этом роде. Не похоже, что вы с ней в хороших отношениях.

– А в каких отношениях я могу быть с человеком, убившим моего друга?

Такого Нина не ожидала, но удивление не выдала, она смотрела на Панкратова все так же спокойно. В целом, проводить эту встречу оказалось не так уж сложно, и это вдохновляло.

– Алла тоже считает, что смерть Николая не была несчастным случаем, – указала Нина. – Но она обвиняет в его убийстве вас.

– Да не было это убийством в прямом смысле… Но и несчастным случаем тоже не было, тут она права. Я не сомневаюсь, что Золоторев покончил с собой.

– Там не нашли записку.

– Записки могло и не быть – он никогда ни перед кем не объяснялся. А если записка и была, Алла бы утащила ее и сожрала, потому что содержание ей явно не понравилось бы.

Направляясь сюда, Нина была уверена, что получить информацию будет сложно. Однако Панкратов молчать не собирался – да и с чего бы ему хранить секреты человека, которого он на дух не переносит?

Выяснилось, что Николай и Алла познакомились давно – почти десять лет назад. Он был старше, но и ей исполнилось тридцать, она была красивой, умной и опытной молодой женщиной. Она очаровала его мгновенно, и Нина подозревала, что без кризиса среднего возраста тут не обошлось. Многие мужчины лечат его завоеванием идеала, и Алла ему такой идеал обеспечила.

– Ну и когда же она превратилась в монстра, незнакомого ему? – поинтересовалась Нина. – Сразу после свадьбы или все-таки выдержала паузу?

– А она в монстра не превращалась. Если бы так, было бы даже проще! От очевидной пакости избавиться не так уж сложно, но она действовала иначе. Первые годы она ходила паинькой, даже я поверил, что ему повезло с девкой. А оказалось, что она просто изучала его – всю его жизнь. Когда со сбором данных было покончено, она начала его покусывать – по чуть-чуть, вроде как незаметно, но стабильно. Она могла испортить ему настроение, как никто другой. Она умела бить по больному и заставляла его постоянно сомневаться в себе. Это куда хуже, чем просто скандальная баба, это редкая мразь.

Кто-то другой не понял бы, в чем проблема, а вот Нина понимала даже слишком хорошо. Не только потому, что она была психотерапевтом по образованию, просто она сама много лет жила в похожем мире.

У романтического партнера положение особое, в идеале – подразумевающее абсолютную близость. Он знает тайны, он прикасается к уязвимым местам, его мнение имеет значение. Если отношения здоровые, это поддержка, а если нет… Вот как раз то, что описывал сейчас Панкратов. Алла день за днем и год за годом подтачивала мужа, как насекомое подтачивает здоровое, могучее дерево – и дерево дряхлеет изнутри, чтобы в один момент рухнуть, немало удивив окружающих.

Истинная опасность таких отношений в том, что они всем кажутся идеальными. Алла не кричала, не упрекала открыто, не выражала недовольство. Она просто умела выбрать слова так, что любые достижения Николая казались никчемными, в лучшем случае – удачей, но никак не его заслугой. Она портила ему настроение так изящно, что ему вроде как даже не в чем было ее упрекнуть, но счастливым, по-настоящему счастливым, он себя давно уже не чувствовал.

Нина видела, что эта женщина была великолепным манипулятором. Сначала Николай и сам не замечал, что происходит, не придавал собственному плохому настроению большого значения. Однако, когда он оказался на грани депрессии, он наконец заметил неладное.

Он все равно никому ничего не сказал. Николай был из поколения, которое приучили считать психологические проблемы мелочью. Философия «Ты мужик – терпи» предполагала, что он не должен поддаваться на мелкие женские гадости. Алла была все так же красива, так же нежно обнимала мужа на публике, так же клялась ему в любви, когда они оставались вдвоем, да и в постели от себя не гнала. Само понятие токсичных отношений представлялось Золотореву выдумкой избалованной молодежи.

И снова Нина вспомнила собственную пародию на брак – которая и браком-то по документам не стала. Вечная критика щупальцами пробиралась под кожу, заставляла сомневаться в себе, исправлять недостатки, которых нет и не было. Захар умел делиться плохим настроением, как бы между делом бросить, что Нина потолстела, или рассказать ей об успехах других психологов, или с завистью вздыхать на фото молодой жены приятеля, вещая вроде как в пустоту, что истинная юность красит лучше любой косметики и исчезает навсегда.

Некоторые люди просто не могут иначе: им нравится принижать других, они сами себе от этого кажутся лучше. Принизишь любимого человека – и вот ты рядом с ним уже герой, благодетель, осчастлививший своим присутствием жалкое ничтожество. Главное – не орать. Главное – уничтожать душу с улыбкой.

– Когда и как об этом узнали вы? – уточнила Нина.

– Слишком поздно я узнал, увы. Когда это уже стало очевидным: он выглядел откровенно больным. Но даже тогда он запретил мне вмешиваться, он со всем хотел справиться сам. Мне следовало настоять, а я решил, что он и правда справится. Я и мысли не допускал, что он может – вот так… Головой вниз.

– Почему он просто не развелся с ней?

– Знаете, если загробная жизнь все-таки существует и мы снова встретимся, этот вопрос я задам ему первым, – невесело рассмеялся Панкратов. – Мы с ним не откровенничали о личном, не было у нас такой привычки. Но предположить могу… Он не привык проигрывать. А для него это было поражением: разрушить брак, который все вокруг называли идеальным, только из-за того, что жена якобы случайно что-то сказала. Это был его проект, точно такой же, как бизнес, и он готов был работать над этим проектом. Он и не заметил, что она с ним сделала…