Влада Ольховская - Хамелеоны [СИ litres]

– Звучит-то красиво, а по факту, некоторые из ваших сотрудников убивают людей. То, что они громят преступников, вряд ли можно считать оправданием…

– А то, что эти смерти спасли жизнь Андрею Викторовичу? Как, вызывает это ваше недовольство?

Тут уже Александра была вынуждена прикусить язык. Очень легко рассуждать на отвлеченные темы – а морализаторствовать так тем более. Но иногда выбор действительно оказывается очень простым: или умирает тот, кто тебе бесконечно дорог, или кто-то другой, причинивший немало боли другим людям. Что ты выберешь, если нужно ответить не пафосно, а предельно честно? Как долго продержится классическая мораль?

Александра понимала, что лично она, пожалуй, не имеет права вот так напрямую осуждать оперативников Назарова – после всего, что успела натворить сама. И все равно она бы никогда не смогла использовать человеческое тело как ресурс, какой бы ни была цель. Но если допустить, что речь идет о клиническом социопате, многое видится иначе. Такой человек просто не воспринимает человеческую жизнь как святость или даже ценность. Надо убить – значит, надо, разговор исчерпан.

– Как вы держите их возле себя? – спросила Александра. Она не сомневалась в том, что Назарову это все дается непросто, а потому не могла на него злиться. – Я понимаю, какую выгоду это приносит вам, будь то деньги или спасение всего мира. Но что от этого получают они? Деньги им вряд ли интересны.

– Да, деньги им по большей части безразличны. Скажу больше, их редкий ум позволяет им добывать деньги настолько легко, что они не воспринимают их даже как суровую необходимость. Что они получают? Свободу. Есть поступки, которые они не могут не совершать, это просто часть их естества. Довольно часто эти поступки противоречат закону. В одиночку избежать наказания трудно, каким бы грандиозным ни был ум. Я позволяю им получать то, что нужно, не оказываясь в итоге пойманными, заключенными в тюрьму или убитыми.

– Но то, чего они хотят… это же чудовищно!

– Не всегда, – возразил Назаров. – Не нужно утрировать и руководствоваться нелепыми стереотипами. Что представляет собой социопат? Это не монстр и не маньяк с топором. Это человек с особенностями эмоционального развития. Бывают разные сценарии, но, как правило, социопаты не могут строить нормальные связи с окружающими или легко испытывать полный спектр эмоций. Однако это не значит, что они не хотят чувствовать. Радость, удовольствие – это именно сфера ощущений, то, к чему все мы стремимся разными путями, от денег до любви всей нашей жизни. Социопаты и даже психопаты в этом отношении не исключение: они ставят во главу угла поступки и ситуации, которые делают их счастливыми. Вопрос лишь в том, насколько эти поступки этичны и даже законны.

– И вы создаете им все условия, чтобы совершать нужные им поступки, – догадалась Александра. – Даже если это означает свободное убийство людей?

– Этим, справедливости ради, развлекается одна Ева, – досадливо поморщился Назаров.

– Ева?..

– Лер, – быстро исправил он. – Конечно же, я имел в виду Лер, оговорился. Что же до остальных моих сотрудников, то они не столь кровожадны.

– Ее одной достаточно… Вы ведь понимаете, что такой человек должен быть за решеткой?

Теперь Александра была даже рада, что брат с ней не пошел, при нем она такое сказать не решилась бы. Не потому, что Ян ничего не понимал – да все он прекрасно видел, не дурак же. Просто иногда от правды бывает больно.

Назаров возмущаться не стал, он ответил все так же миролюбиво:

– Понимаю. А еще я понимаю, что такой человек за решеткой никогда не окажется.

– Почему это?

– О, причин много. Первая и главная – то, что Лер собой представляет. Ее красота, ее кажущаяся слабость, ее несравненный артистизм – все это сыграет ей на пользу на любом суде. Вы никогда не докажете, что она способна на убийство, даже если принесете прокурору все улики, включая видеозапись и ее чистосердечное признание. Она вывернется, выкрутится, и станет только хуже. Второе – в этом мире достаточно много влиятельных людей, которые не дадут ее запереть, включая ее отца и ее дядю, которые весьма успешны и богаты. Послушайте… Социопаты просто рождаются такими, они на физиологическом уровне не способны испытывать то же, что мы с вами, и ищут этому замену. Так, известный вам Григорий Кедрин действительно никогда никого не убивает, он находит радость в интеллектуальном превосходстве любого толка.

– Ну а Лер? Которая, подозреваю, все-таки Ева, а не Лер, но это сейчас не так важно.

– А она способна на гораздо более широкий спектр эмоций, почти сопоставимый с эмоциями здорового человека, в том числе и на связь с другими людьми. Разница в том, что ей для того, чтобы почувствовать что-то, нужно довести эти эмоции до определенного экстрима. При бесконтрольных действиях она натворила бы немало бед. Она сама это понимает, потому и пришла ко мне. Если вам интересно, именно Лер предложила мне сотрудничество, не наоборот. Я направляю ее, потому что она этого хочет.

Александра нервно постукивала пальцами по подлокотнику кресла, не зная, что ответить Назарову. Вроде как он прав – но принять это гораздо проще, когда такое не касается твоей жизни. Когда Ян разбежался с Алисой, она особо не переживала, знала, что брат найдет кого-нибудь другого. Но социопатичная убийца как вариант не рассматривалась!

При этом Назаров считает, что на искреннюю привязанность Лер способна, это для нее не игра. Вопрос в том, не станет ли от ее искренней привязанности только хуже.

– Я не знаю, что со всем этим делать, – наконец призналась Александра. – Вот правда…

– Тогда не делайте ничего. Я робко рекомендую вам следовать моему примеру и воспринимать Лер как стихийное бедствие.

– Я, знаете ли, не могу с должным позитивом воспринимать стихийное бедствие в постели моего брата, – проворчала Александра. – Но не думаю, что смогу сейчас это изменить… Как вы с этим живете вообще? С тем, что выпускаете этих хамелеонов в мир.

– Разве они хуже иных хамелеонов?

– Они притворяются теми, кем даже не могут быть.

– Не они одни, – указал Назаров. – Это как раз нормальная человеческая черта: менять свой окрас, чтобы передать нужное послание. Становиться другим, чтобы вписаться. У людей, которые работают на меня, много примечательных и не слишком приятных черт, но неискренность образа для них не уникальна. Даже вы, уж простите мне это сравнение, можете сказать, что всегда абсолютно честны с окружающими? Позволяете каждому из них узнать о себе все? Открываете душу перед каждым продавцом в супермаркете?

– Это же…

– Другое? – мягко перебил ее собеседник. – То же самое, просто показанное на утрированном примере. Смотрите, Александра… Могу ли я отправить Лер за решетку? Да, наверно, могу. Она уже доверяет мне и, пользуясь ее доверием, я способен собрать такое количество улик против нее, что никакие связи и красивые голубые глаза ей не помогут. Но к чему это приведет? Да только к тому, что все остальные оперативники от меня уйдут и будут действовать по собственному усмотрению. Я потеряю возможность влиять на их поступки, и это принесет куда больший вред, чем действия одной Лер. Ликвидация Лер, кстати, станет временной: я больше чем уверен, что она удачно разыграет карту невменяемости и сбежит. Вот о чем я напоминаю себе каждый раз, когда узнаю новости вроде смерти Аркадия Валетского. Легко ли это дается мне? Нет, нелегко, и однажды я могу и сам понять, что совершил ошибку. Но пока я верю в то, что делаю, мои хамелеоны там, где и должны быть. Оставьте это мне, не думайте об этом, живите и пользуйтесь своим правом любить – вы за него достаточно дорого заплатили.