Вито Франкини - Хищный зверь

Сабина улыбнулась такому неожиданному порыву подруги, и обе на какое-то время занялись едой. Еще несколько минут назад они о таком даже не подумали бы. Линия поведения, которую предложила Кармен, на бумаге была не так уж и плоха, но Сабина хорошо знала, что следовать ей будет нелегко. Еще несколько минут они болтали и дурачились, потом Кармен вернулась к разговору:

— Можно, я еще кое-что прибавлю?

— Прибавляй, что хочешь, ты свой ужин уже заработала…

— Знаешь, глядя на тебя, я бы не сказала, что ты приняла этот удар и смирилась. Значит, я права и какая-то надежда все-таки осталась…

— Ха, да я довольна! Все дело в том, что в расследовании появились совершенно неожиданные подвижки, и мне, по счастью, все это время было о ком думать.

— Какие подвижки?.. Ах да, я сегодня читала в газете, что провели повторный осмотр места преступления. Это правда?

— Ага. Журналисты подняли шум, и мобильная бригада дала задний ход и вернулась, на этот раз со всеми атрибутами и аппаратурой. Это пока в прессу не просочилось, но гильзу нашли в садике в земле. Почти наверняка она прилипла к сапогу одного из санитаров, а потом отвалилась, когда он уходил. Дело закрыто, ваша честь.

— А вы что же, об этом не подумали, не посмотрели везде?

— Глянули в общих чертах, я тоже взглянула… Мы сосредоточились на доме, и потом, хочу тебе напомнить: поначалу все сводилось к убийству-самоубийству.

— Понятно. У тебя по этому поводу могут быть неприятности? Пресса докопается?

— Не думаю, что возникнут серьезные неприятности. Конечно, я вляпалась, но в нашей профессии это бывает. Сейчас важно все исправить, и дело с концом. Теперь передача данных происходит централизованно, и это известие обнародуют позже, в нужный момент. Но настоящая новость совсем в другом…

Кармен, уловив нотку лукавства в этой фразе, улыбнулась:

— Давай, выкладывай!

— Тебе не приходило в голову, что именно не попало в зону прослушки, а главное — кто в нее не попал?

— Судя по тому, как ты это сказала, этим вопросом мы займемся позже. Хоть я и врач, но прежде всего я мент, не забывай об этом, — а потому прошу тебя не опускать ни одной смачной подробности.

— Сядь поудобнее.

Сабина вернулась домой очень поздно, довольная хорошо проведенным вечером и отчасти воодушевленная теплым и по-студенчески дружеским отношением коллеги. Она никогда не занимала служебной жилплощади, которую предоставляла администрация, а предпочитала поселиться в съемной двушке недалеко от комиссариата. Ежемесячная плата не особенно тяготила ее бюджет, а когда вся семья состоит из тебя да кота, такие траты — вообще ничто в сравнении с величайшим благом собственного жилья.

Она открыла дверь — и в лицо ей ударил тяжелый запах. Все вокруг было заляпано кровью и чем-то желтоватым. Сабина в смятении прошла по кровавому следу по коридору до самой гостиной. Затаив дыхание, не обнаружив ничего подозрительного, заглянула за диван и увидела другие следы, более красные, которые привели ее к мраморному островку в углу кухни, который служил еще и столом. Она подошла, пошатываясь, и увидела его: Фабер, ее кот, неподвижно распростерся на полу в какой-то вонючей разноцветной жиже. Он уже окоченел, в его широко раскрытых глазах застыли ужас и боль. Сабина на своем веку перевидала множество трупов, но не смогла сдержаться и закричала во всю силу легких. Ее семья уменьшилась.

Через три дня старшего инспектора Сабину Монделло рано утром вызвал к себе комиссар полиции. Бледную и исхудавшую, ее весьма холодно встретили служащие офиса и попросили подождать в приемной. Пока она рассеянно разглядывала экран мобильника, чтобы скоротать время, вошел доктор Мильорини, командир мобильной бригады. Он поздоровался с ней и скрылся за дверью кабинета доктора Франджипане. Еще минут через десять дверь отворилась, из нее высунулся Мильорини и как-то уж очень театрально пригласил ее войти.

Сабина сдержанно поздоровалась с комиссаром полиции и уселась напротив. А тот, властный и уверенный в себе, начал с вопроса, который она и ожидала услышать:

— Прежде всего, как вы себя чувствуете, доктор Монделло?

— Бывало и лучше, но бывало и хуже. Прошу вас, если можно, разрешить мне надеть темные очки. Свет режет мне глаза.

— О, нет проблем. Я знаю, что вы нездоровы, и поэтому благодарю, что согласились прийти. Я высоко это ценю.

— Это мой долг, доктор.

— Я перейду сразу к делу. Сообразуясь с нашим человеческим ресурсом, я временно снимаю вас с руководства комиссариатом Париоли. Как только вы поправитесь, мы посоветуемся с центральными офисами, а пока я думаю перевести вас в паспортный отдел, сюда, к нам в квестуру, где ваш опыт принесет всем нам больше пользы, особенно в такой момент… Ну, вы сами понимаете, иммигранты…

Сабина не пошевелилась. Собеседники не поняли, чего от нее можно ожидать в следующий момент. Прошло несколько секунд, и Мильорини обеспокоенно спросил:

— Сабина, всё в порядке?

Она тихонько рассмеялась, выходя из оцепенения, в котором укрывалась, как в убежище.

— Нет, доктор, не в порядке. Совсем.

— Ну, зачем ты так? Ведь это ненадолго. Вот увидишь, все образуется…

— Зачем надеяться на разрешение проблемы, когда можно ее просто избежать?

Тут с серьезным видом вмешался комиссар полиции:

— Доктор Монделло, неужели вы не понимаете, что мы вам помогаем?

— Но каким образом, простите за нескромность? Разрушая мою карьеру?

— Совсем наоборот, поддерживая вас. Сейчас вы возбуждены, но со временем сами всё поймете, когда поправитесь. Вы должны нам доверять.

— Вы вольны делать со мной, что хотите, — такова ролевая игра, в которую я вписалась и условия которой приняла, поступая в полицию. Но если вы взываете к моему доверию, то, при всем моем уважении к вам, вы должны его заслужить. Следовательно, должны озвучить истинный мотив. Я хочу его услышать, а не гадать неделями под косыми взглядами тех, кто злословит за моей спиной, пока я ставлю печати в паспорта.

Мильорини вздохнул, а комиссар великодушно принял удар на себя:

— Что именно вы хотите от меня услышать, доктор Монделло?

— Правду. Или какое-нибудь указание, которое поможет мне ее понять. Мы ведь люди взрослые, профессионалы с задубевшими сердцами. И забудьте, что я женщина, если, конечно, хотите чего-то от меня добиться.

Оба чиновника переглянулись, явно собираясь вилять и выкручиваться. Она не сдавалась:

— А указание, случайно, пришло не из прокуратуры?

По их реакции Сабина сразу поняла, что попала в точку: оба пришли в замешательство. Комиссар полиции снова взял все на себя. Видимо, за годы пребывания на высоком посту он к этому привык.