Вито Франкини - Хищный зверь

— Доктор Монделло, я сейчас все объясню, чтобы в дальнейшем между нами не возникло недопонимания…

— Благодарю вас.

— Указание действительно пришло от главного прокурора. Но там нет ни слова ни о какой «болтовне» в ваш адрес. Кстати, если хотите знать, такая «болтовня» приходила и сюда, к нам на стол. Поверьте, я научился не обращать внимания на сплетни. И именно таково мое свойство — одна из причин, почему это кресло, которое нелегко мне досталось, все еще хранит тепло моей задницы. Я понятно объясняю?

— Великолепно, как всегда. Из чего я делаю вывод, что проблему можно назвать чисто профессиональной.

— Совершенно верно. Позвольте мне быть искренним. Ни главному прокурору, ни мне не понравилось, как вы расследовали дело супругов Брульи. Если хотите, я могу сказать вам почему — ведь у таких профессионалов, как мы, не может быть секретов друг от друга. Я натолкнулся на это в первые же секунды, оценив ситуацию; однако, если для вас это проблемы не составляет, то я могу и не продолжать.

— Для меня это действительно не составляет никакой проблемы, и я прошу вас продолжать, доктор.

— Расследование с самого начала проведено очень поверхностно, и вина, несомненно, отчасти ложится на того, с кем вы сейчас разговариваете, и на того, кто нас слушает.

Командир мобильной бригады нехотя кивнул. А комиссар полиции снова заговорил:

— В какой момент расследования, доктор Монделло, вас проинформировали об идее нового мотива?

— В момент обнаружения гильзы, доктор. Запись об этом по всем правилам появилась в журнале на следующий день и была сделана явно не моей рукой.

— Я вам верю. Однако прежде чем продолжить, давайте попросим доктора Мильорини ввести нас обоих в курс расследования, чтобы внести ясность, посмотрев на дело с противоположной стороны. Прошу вас, доктор.

Мильорини быстро и точно рассказал обо всем, что обнаружили за то время, пока не были известны результаты обоих вскрытий. Во время осмотра места преступления в квартире не нашлось пригодных для анализа отпечатков пальцев, кроме отпечатков покойных супругов. Были еще частичные и смазанные, не пригодные для того, чтобы сличить их с базой данных.

Тут командир мобильной бригады вынул из кожаной сумки телефон, лежавший в конверте, и дал всем прослушать несколько голосовых сообщений, которыми Карло обменивался с отцом. Они были зарегистрированы в день трагедии. Парень говорил чуть визгливым, довольно вульгарным голосом, с ярко выраженными чертами диалекта. Похоже, он был спокоен, даже расслаблен. После нескольких чисто технических разговоров о том, как разместить в «доме на колесах» газовый баллон, он спросил отца, не брал ли тот случайно его ключи от дома, и получил ответ «нет». Потом поинтересовался, как лучше проехать по городу, чтобы не пересекать авострады, потом они немного поговорили о семейных делах, но это уже неинтересно. Наконец Карло объявил, что пойдет спать, потому что завтра ему почти весь день сидеть за рулем и что он собирается «по совету врача» выпить снотворное. Домашний врач обоих супругов, которому сразу позвонили, подтвердил, что действительно когда-то выписывал снотворное мужчине, страдавшему бессонницей, но заявил, что в тот день никакого лекарства ему не советовал. Другое голосовое сообщение от жены, отправленное за тем, на которое Карло не ответил, уведомляло его, что после спортзала ужинать она будет не дома, и завершалось фразой «Жду не дождусь, чтобы уехать с тобой, я так тебя люблю». Голос Гайи звучал тихо и не очень убедительно, но притворным не казался, разве что совсем чуть-чуть. Карло ответил ей в вотсапе: «Прости, любимая, я в ду́ше. Я уже поужинал, увидимся позже. Я тоже тебя люблю».

По этому поводу все родственники и друзья, опрошенные по горячим следам, в один голос заявляли: взаимоотношения супругов Брульи перед трагедией были безмятежными, как никогда. При этом Мильорини подчеркнул, что только одна из кузин супруги, ее ровесница и наперсница, не под протокол заявила, что несколько месяцев назад у Гайи, похоже, были отношения с кем-то другим. На то же самое намекала и одна из ее сотрудниц. И обе замечали, что после недавних скандалов с мужем Гайя стала очень осмотрительна и старалась, чтобы ни намека на эти отношения не попало ни в телефон, ни куда-нибудь еще.

Сабина снова почувствовала себя детективом, а потому, как губка, впитала в себя все эти сведения и быстро их обработала, позабыв о недавних унижениях.

Когда же Мильорини закончил обзор, сделав его, кстати, очень профессионально, она пробормотала:

— Стало быть, многоуважаемые коллеги, вы хотите сказать, что мы снова ищем убийцу?

В ответ оба высоких должностных лица промолчали, давая ей понять, что с этого момента она не будет больше получать никакой информации о расследовании. Задетая за живое, но не сломленная, Сабина ринулась в атаку:

— Синьоры, а вы читали протокол с информацией о некоем Бернардо Баджо, который составили мы с Джимонди? Баджо был последним, кто общался с супругами Брульи, и по результатам технического анализа в момент преступления находился в ста километрах от Париоли.

Ей ответил Мильорини:

— Конечно, Сабина. Кстати, протокол просто великолепен.

— Благодарю. Вы позвонили той женщине, к которой он тогда ездил?

— Нет, ведь она могла сразу же предупредить подозреваемого. Пока что мы полагаемся на информацию технических средств.

По этому ответу Сабина поняла, что Нардо все еще под подозрением, и продолжила:

— Тогда о чем мы говорим? Гайя врала и мужу, и всем вокруг, потому что хотела казаться добропорядочной женушкой, которой вовсе не была раньше и вовсе не стала, мир праху ее. На самом деле после суши она отправилась развлекаться с человеком, о существовании которого догадывались ее подруги. Этот некто оставил у нее на теле кучу засосов. А муж обнаружил синяки, когда они в последний раз занимались любовью, и усыпил ее снотворным, чтобы беспрепятственно проверить ее телефон. Мы прекрасно знаем, что в любом телефоне всегда что-нибудь найдется. Потом он стер весь компромат, чтобы скрыть причину, по которой обзавелся рогами, и положил конец всему этому фарсу. Просто и прямолинейно.

Мильорини возразил слегка осипшим голосом:

— Молодчина. А как насчет презерватива?

— Вы меня об этом спрашиваете? Насколько я понимаю, теперь это забота мобильной бригады… И будь начеку, Марко, потому что на этом месте прокуратура тебя и сместит, если немедленно не найдется виновный.

Тут решительно вмешался комиссар полиции:

— Доктор Монделло, прошу вас, давайте не будем впадать в излишества. Ваши недочеты лежат в другой плоскости, и думаю, что вы признаете их без проблем, как положено, то есть интеллигентно.