Оливье Норек - Меж двух миров

— Но ведь не будет же он целый день оставаться в мечети. Ничто не обязывает вас обратиться, достаточно подождать, чтобы он проголодался или захотел пить.

— Ага. Достаточно подождать. Кстати, об этом: чего мне ждать от того нацика, которого подстрелил Сальвадор? У него на рубашке все еще моя кровь.

Откровенно говоря, Парис обожал такие моменты, когда он мог поступать как в кино и говорить фразами секретного агента:

— Дело замято. Больше никакой крови. Никакого фашика. Никакого расследования. Дело прекращено, преступник не установлен. Уговорить судебную полицию Кокеля оказалось делом несложным. Вы чисты. Годны к службе.

Успокоившись, Мерль сфотографировал шесть лиц и бросил завистливый взгляд на уютную постель. Было три часа ночи, а «Джунгли» находятся более чем в пяти километрах от гостиницы.

— Вам не помешает, если я немножко посплю, пока вы смотрите телевизор? Настоящая постель — как давно это было…

Парис одарил его своей самой обворожительной улыбкой:

— Меня удивляет, что вы совершенно не чувствуете моменты, когда начинаете нести околесицу.

— Значит, нет?

— Убирайтесь вон, Мерль.

На рассвете Адам с мальчиком были доставлены ко входу в «Джунгли», после чего привезший их полицейский фургон незамедлительно отбыл. Черный парнишка шел медленно, но без видимого затруднения или боли. Возможно, просто потому, что был выносливым. Один Господь, даже с закрытыми глазами, знал о тех ужасах, которые этому ребенку уже пришлось испытать за его короткую жизнь.

Еще не добравшись до своего места, Адам издали увидел дюну и дерево, но без палатки и рюкзака. Прошлой ночью он уже думал о возможной расплате за свой поступок. Эта была справедливой, но оставляла его без укрытия и одежды.

— Эй! Military man! — раздался у него за спиной зычный окрик Усмана, заставивший вздрогнуть первых пробудившихся.

Адам досадливо глянул на него. Однако Усмана это не остановило, и в знак приветствия он обнял сирийца. Адам никак не мог привыкнуть к подобной фамильярности.

— Усман, я уже просил тебя не называть меня так, мне это доставит только новые неприятности.

— Ты из них прекрасно выпутываешься самостоятельно. А если ты ищешь свои вещи, то они в суданском поселении. Услышав о том, что ты сделал сегодня ночью, я решил, что их стоит посторожить.

— Как ты узнал?

Усман расхохотался:

— Городок у нас тут маленький. Когда какой-нибудь тип принимается за афганцев, это настолько редкий случай, что все мгновенно становится известно всем. Особенно если он нападает на них в одиночку. С ними никто не связывается, а уж тем более не лезет в их дом терпимости.

— То есть это что, официально? Все об этом знают?

— Да, все, кроме тебя. Они создали его вместе с добровольцами «Католической помощи», которые думали, что строят школу. Пять евро за взрослого, десять — за ребенка. Ты нарушил работу рынка, который приносит хороший доход. В другое время я дал бы тебе один-два дня жизни, но сейчас я надеюсь на лучшее.

— Могу себе представить, как я тебе обязан.

— Нет, ты обязан своей счастливой звезде, Адам. С самого твоего прибытия они знают, что ты говоришь по-французски с членами гуманитарных обществ и ты единственный в «Джунглях» знаешь этот язык. А самое главное — то, что сегодня ночью ты ради ребенка прямиком пошел к полицейским, а ведь здесь им никто не доверяет.

— Ну и что?

— А то, что они в сложной ситуации. Они размышляют, кто ты такой; может, ты агент разведки. Так что я подогреваю их подозрения, называя тебя military man, хоть тебе это и не нравится. Пока у них есть сомнения, они оставят тебя в покое. Закроют свой дом терпимости и на пару недель спрячут насильника. Однако не подливай масла в огонь, держись от них подальше.

— Все?

— Нет, друг мой. Если ты хочешь перебраться в Англию, ты сам себе поставил подножку. Рынок перевозчиков держат как раз афганцы. Они и албанцы. С ними сложнее, но я буду рядом.

— А по-честному, почему ты делаешь для меня все это?

— Чтобы не сойти с ума, надо находить себе занятия. Я помогаю тебе, потому что вижу по твоим поступкам, насколько ты смелый человек. Господь даровал нам шанс встретиться, значит тому есть причина. А долг платежом красен.

— Я тоже люблю пословицы и даже знаю одну суданскую. Когда льет дождь, каждый старается прикрыть свою голову.

— Зачем же ты вчера заступился за мальчишку?

Адам улыбнулся:

— Дождь был слишком сильный, он бы утонул.

Неизменно склонный к тактильным контактам, суданец положил руку на плечо сирийца и предложил ему следовать за собой.

— Давай, друг, пойдем, заберешь свои вещи.

Через несколько метров Усман бросил взгляд назад.

— А ты знаешь, что твой маленький подопечный идет за нами?

— Да. А что бы ты хотел, чтобы я сделал? Не буду же я швырять в него камнями.

Прибыв в суданское поселение, Адам и Усман уселись у костра. Если дни порой стояли невыносимо жаркие, утра, наоборот, даже требовали тепла огня. Мальчонка остановился на некотором расстоянии от них.

Как обычно, суданцы поприветствовали Адама, прикоснувшись к его затылку и приложив ладонь к его голове и бедру, а некоторые позволили себе даже искреннее объятие. Прикосновение к коже, к другому в «Джунглях», вдали от любимых. Боль разлуки. Потребность в ласке. После «Jungle time» Адам узнал понятие «Jungle love» .

У его ног лежали рюкзак и сложенная палатка; Усман покопался в кармане.

— Я нашел это в песке на твоей дюне. Наверное, выпала.

Адам вгляделся в улыбку Майи на фотографии. Как он мог позабыть о ней? Даже на одну ночь? На какое-то мгновение черный мальчишка сделался для него важнее всего. Он перенаправил его внимание, перевел на себя его тревоги.

— Ты знаешь ребенка, которому я помог?

— Да. Я его уже видел. Он здесь примерно с месяц. Настоящий дикий зверек. Он принадлежит афганцам. Всякий раз пытается сбежать от них, но «Джунгли» маленькие. Они всегда ловят его и наказывают.

— Не понимаю, как это «принадлежит»?

— Беззащитный малыш всегда попадает к хищникам. Ты ведь знаешь, во что тебе обошлась твоя поездка во Францию? Вероятно, ты отдал почти все, что у тебя было. Как, по-твоему, мальчонка вроде этого сумел пересечь Африку? Как сексуальный раб или попросту раб. И здесь они делают то же самое. Может, они пообещали, что переправят его в Англию. И даже если сейчас он понял, что они ему не помогут, зло свершилось. Он принадлежит им.

— А ты пытался помочь ему?

— Тебе известно, что да, Адам. Ты ведь теперь меня знаешь. Но он и суданцам тоже не доверяет, и вообще всем черным. Мне кажется, его сознание разбито на множество кусков. Похоже, ты единственный, кто может сблизиться с ним.

— Он нас понимает?