Оливье Норек - Меж двух миров

— Префектура вновь отказала нам в просьбе о получении доступа к горячей воде для душей. Сейчас лето, это пока терпимо, но когда придет зима, все заболеют, а поскольку мы находимся в практически замкнутом пространстве, достаточно, чтобы один или два беженца подхватили насморк, и назавтра чихать будут уже все «Джунгли».

— А если к этому добавить случаи малярии, чесотки, грибковых заболеваний и прочих мерзостей, которые разносят крысы и бродячие собаки, мы превратимся в настоящую лабораторию для студентов-медиков, — пошутил один из волонтеров из организации «Care4Calais».

— И пока как-то ничего не налаживается, — согласился другой. — Компания по уборке отказывается приезжать чаще, чтобы чистить мобильные туалеты. Они говорят, это бесчеловечно. При наличии восьмидесяти сортиров, то есть в среднем по одному на сто двадцать пять человек, им следовало бы приезжать два раза в день, а не в неделю. А пока мигранты превратили в туалет часть леса. Разумеется, ту, что ближе к посту роты безопасности.

— Но, к сожалению, самая неотложная проблема в другом, — подчеркнула Жюли. — Из-за серьезных нарушений правил гигиены при продаже продовольственных товаров префектура сделала очередной запрос на уничтожение в «Джунглях» всех магазинов. А ведь при наличии горячей воды и торговых точек, как знать, лагерь мог бы стать почти пригодным для жизни.

— Ага, — подхватил тот же доброволец, — они только того и ждут, чтобы все тут передохли или подхватили желудочный грипп. Прямо смешно.

— Ничего смешного, это полная безнадега. Никто не может понять, что даже при самой жуткой разрухе в «Джунгли» постоянно будут прибывать новые мигранты.

Собираясь завершить собрание, Жюли заметила Адама, который почтительно поджидал у входа. Она дала коллегам последние указания по текущим делам и закрыла файл в компьютере. Затем незаметно поправила прическу и, улыбаясь, подошла к сирийцу. Адам протянул ей руку в тот самый момент, когда она собиралась чмокнуть его в щеку, и от этого недоразумения оба слегка смутились.

Наступал вечер, в костры то и дело подкладывали толстые ветки и поленья: рубить деревья и жечь их было здесь одним из основных видов деятельности.

— Завтра мне надо кое с кем встретиться в городе, — сообщил Адам.

— Отлично, значит, ты нашел для себя дело за пределами лагеря?

— Что-то в этом роде.

— Вижу, ты следуешь моим советам. Обязательно надо занимать себя, чтобы не дать место печали. Хочешь, я подброшу тебя в город?

— Если не трудно. Но главное, мне бы не хотелось позорить человека, с которым я собираюсь увидеться. Мне нужна чистая одежда. Чтобы не выглядеть беженцем. Если бы я сам встретил такого типа, как я, то и словом бы с ним не обмолвился.

— А мне кажется, ты… — начала было Жюли.

Оборвав фразу, она исчезла в трейлере, чтобы порыться в мешке с последними переданными «Католической помощью» вещами. Оттуда она вышла с белой рубашкой, джинсами и синими кроссовками.

— Я не очень уверена в размерах, но ничего лучше не подвернулось.

Адам поблагодарил и договорился встретиться с ней завтра у входа в лагерь. Жюли кивнула и с заговорщицким видом глянула через его плечо.

— А малыш тоже примет участие в поездке?

Адам обернулся и посмотрел на Килани, который, сидя на земле по-турецки, пальцем рисовал на песке какие-то фигуры и знаки. Сначала стрелу, потом круг или ноль. А потом все стер.

— Да. Я не оставляю его одного, — подтвердил Адам.

Часть ночи Адам провел в центре для зарядки мобильников возле женского поселения. Он прождал три часа, чтобы освободилась розетка, и еще два, чтобы батарея полностью зарядилась. Килани какое-то время еще держался, но потом уснул, привалившись к спине Адама. Потом тот взял ребенка на руки и уложил в палатке.

Утром, с удобством расположившись на заднем сиденье, Килани всю дорогу просидел, уткнувшись носом в стекло. Адам понял, что мальчик, вероятно, покидал «Джунгли» единственный раз — когда попал в больницу. Когда старая тачка Жюли проезжала перед величественной Сторожевой башней Кале, мальчишка чуть себе шею не свернул, чтобы увидеть вершину колокольни. Объезжая перекресток с круговым движением, рядом с которым был установлен ларек с картошкой фри, они почувствовали, как через открытое окно в салон машины повеяло аппетитными ароматами. Рот Килани заполнился слюной. Для него это был невероятный день.

Наконец Адам попросил Жюли остановиться перед краснокирпичным зданием комиссариата.

— Я и не предполагала, что ты занялся подобной деятельностью. Ты уверен, что это правильный адрес? — изумилась она.

Адам не ответил и тоже принялся с удивлением рассматривать четырехэтажное, давно не ремонтированное строение — он представлял себе комиссариат французской полиции более презентабельным.

— Высади нас здесь, Жюли, мы вернемся пешком.

— Ты знаешь, что до «Джунглей» отсюда пять километров?

— А я, чтобы добраться сюда, преодолел шесть тысяч, — отшутился Адам, накрыв ладонью руку волонтерки.

Слегка зардевшись от смущения, Жюли дождалась, чтобы они вышли из машины, закурила и поехала в лагерь.

Адам набрал СМС-сообщение и с тревогой стал ждать ответа Миллера. Того могло страшно стеснить присутствие мигранта у входа в полицию. А что, если Адам поставит его в затруднительное положение перед коллегами. А может, Миллер и вовсе не ответит. Появление искренне улыбающегося лейтенанта, который протянул ему для приветствия руку, положило конец опасениям.

— Адам! Как здорово. Ты зачем в городе?

— Повидаться с тобой, вот зачем. Может, лучше, чтобы мы пообщались где-нибудь подальше от твоей службы?

— Ну почему же? Давай заходи. У нас есть комната ожидания с парочкой стульев, там будет удобно. Скажи малышу, чтобы не отставал.

Бесполезная просьба: Килани ни на сантиметр не отошел бы от своего покровителя. Когда они появились в приемной, делопроизводитель комиссариата, пятидесятилетняя женщина материнской дородности, окинула их рассеянным взглядом, но вдруг заметила мордашку Килани. У него было такое выражение, будто он только что открыл новую планету. Мальчонка остановился перед установленным в приемной торговым автоматом, который был в два раза выше его. Завороженный огнями и яркими цветами конфетных оберток, он прижал ладони к стеклу и, не в состоянии решить, чего ему больше хотелось бы, принялся одни за другими рассматривать упаковки жевательной резинки, печенья и шоколадок. Cекретарша мгновенно растаяла.

— Это что же за черный ангелочек такой? Ваш, лейтенант?

— Он мой друг, Кларисса, — с улыбкой ответил Бастьен. — Вы не могли бы приглядеть за ним, пока мы беседуем?

Адам, который знал, с каким недоверием Килани относится к незнакомцам, присел перед ним на корточки: