Оливье Норек - Меж двух миров

У нее на глазах выступили слезы. Случилось ли это под воздействием алкоголя? Или антидепрессантов? Или же от осмысления услышанного? Килани утратил всякий интерес к своей еде и с озабоченным видом, пытаясь понять, что происходит, встал из-за стола, чтобы подойти к ней.

— Все в порядке, милый, — улыбнувшись, успокоила она его. — Ты тут ни при чем. — А затем повернулась к Жад. — Ты закончила? Оставим мужчин, пусть побеседуют в гостиной, а десерт подадим позже. А ты пойдешь со мной, — обратилась она к Килани, — я покажу тебе другие фотографии.

На сей раз настала очередь Манон взять его за руку.

Вернувшись на диван, Бастьен взял сигарету и предложил другую гостю. Адам прикурил и сунул зажигалку Бастьена к себе в карман.

— У меня неприятности, — начал сириец. — Я помог Килани и рассердил этим опасных людей. Сегодня утром они убили собаку и положили ее у моей палатки. Как предупреждение. Не знаю, как долго я еще смогу защищать его. Я бы хотел, чтобы он покинул «Джунгли».

— У него есть кто-нибудь во Франции?

— Скорее всего, нет. Мой друг Усман сказал, что уже больше месяца видит его в лагере. Килани не оставался бы там так долго, если бы у него было где осесть. Он, как и все остальные, пытается перебраться в Англию.

— А я что могу сделать? — беспомощно развел руками Бастьен.

— Мне бы хотелось, чтобы ты рассказал мне, как происходит переправа на пароме. Как следует поступить, чтобы избежать полиции и проверок.

Бастьен сделал глубокую затяжку.

— Ты должен знать, что это почти невозможно. Повсюду есть колючая проволока, вертолеты, тепловизоры, собаки, самые разные полицейские подразделения — и это ты еще не добрался до таможенного контроля. Кроме того, Килани может свалиться с грузовика, его может раздавить грузом, или же он попадет под машину, пытаясь залезть в нее. А если бы я попробовал провезти его в багажнике своего автомобиля, как простой турист, мне светило бы пять лет тюрьмы.

— И все же придется найти решение, — упрямо возразил Адам.

— Я тебя не понимаю. Таких ребятишек в «Джунглях» тысяча. С чего вдруг ты решил помочь именно этому?

— Потому что он, а не другой, повстречался на моем пути. Я не выбирал.

— Знаешь ли ты, что, помимо риска провала, все это обойдется тебе в огромную сумму. Что ты будешь делать без денег, когда найдешь Нору и Майю?

— Совокупность всех этих препятствий обескураживает, согласен. Но если осиливать их одно за другим, то нет ничего непреодолимого. Я над этим подумаю.

Адам подходил к делу с точки зрения логистики. Как будто речь шла не о его жене и дочери. Бастьен потер виски и, прежде чем решиться помочь, несколько мгновений колебался.

— Возможно, есть другое решение. Но тогда рискуешь ты.

— Говори, друг.

— Так вот. Сейчас с тобой говорит не друг, а полицейский. Это насчет тех фотографий, что ты принес мне на службу. Скажем, к ним проявили интерес высокопоставленные лица. Которые могут без проблем обеспечить переезд в Англию.

— И чего же эти лица хотят от меня?

— Как ты и подозревал, те парни на снимках никакие не имамы. Один из них, предположительно, вербовщик ИГИЛ. Контрразведка хотела бы, чтобы ты внедрился в салафитскую мечеть и, если возможно, завербовался.

— Вы хотите, чтобы я узнал, каковы его намерения, и сообщил вам?

— Так точно.

— А в виде вознаграждения я получу гарантию, что Килани будет доставлен в Англию?

— Да, только знаешь ли ты…

— Не знаю, — перебил его Адам. — Я согласен. Я это сделаю. Для мальчика. Кому я должен передавать сведения?

Адам снова стал профессионалом. Он был уже не Адамом, а капитаном Саркисом.

— Э-э-э-э… Думаю, пока мне.

Бастьен и Адам задержались на пороге спальни. Устроившись на стоящей напротив кровати софе и оживленно беседуя с сидящей рядом дочерью, Манон листала страницы фотоальбома. Момент близости, свидетелем которой Бастьен не был уже долгое время. Килани спал, привалившись головой к бедру Манон и положив ноги на колени Жад.

— Мне очень жаль. Его стошнило, он свалился, как куль, и уснул.

— Ничего страшного, — успокоил ее Адам. — Его тошнило и после шоколадок, которые ему подарили в отделении полиции. Думаю, десерт можно пропустить.

Сириец тихонько потряс мальчика за плечо, и тот понемногу проснулся. Килани посмотрел на троих взрослых, на хорошенькую Жад и понял, что пора уходить. Он поднялся и тут же занял привычный пост возле своего защитника.

— Я отвезу вас в «Джунгли», — предложил Бастьен.

— Нет. Мы немного прогуляемся. Ему это пойдет на пользу.

Когда входная дверь закрылась, Миллеры собрались в гостиной. Оказавшись втроем впервые за долгое время, они вдруг почувствовали себя чудовищно одинокими.

— Если хочешь, можешь почитать у себя в спальне, Жад, — разрешил Бастьен.

— Мне бы хотелось немножко полазать по Интернету. Я много чего хотела бы узнать.

И Жад покинула слегка растерянных родителей. Супруги минуту помолчали, потом Манон положила голову на плечо Бастьена.

— Я была совершенно отвратительна. И теперь чувствую себя полной идиоткой, — прошептала она.

— А мне ты казалась восхитительной.

— Потому что ты слишком сильно любишь меня.

Она повернулась к нему и настойчиво поцеловала в губы. Он уже отвык от таких ласк.

Адам все еще находился на площадке, возле квартиры Миллеров. Вытащив из кармана зажигалку, которую стянул в гостях, он опустился на колени и теперь обжигал нижний край входной двери, оставляя тонкий след черной сажи. Килани заинтригованно следил за его действиями.

— Пошли, — поднимаясь на ноги, сказал Адам. — И по пути смотри в оба.

На следующее утро никто в поселении суданцев не поздоровался с Адамом. Это молчание его бы нисколько не смутило, если бы при этом они не отводили взгляд. Даже обычно склонный к прикосновениям Уассим держался в стороне. Совершенно очевидно, ожидать сегодня «Jungle love» не приходится.

Чуть поодаль, у входа в молельную комнату, беседовал с пятью мужчинами бодрствующий с рассвета Усман, и их лица постоянно обращались к сирийцу.

Тогда Адам спокойно устроился возле костра и стал ждать, когда кто-нибудь подойдет к нему, поскольку он явно был темой их разговора. Рядом с ним открылась молния палатки Килани, и мальчик высунулся на свежий воздух. Адам только с серьезным видом отрицательно помотал головой. Килани насупился и остался внутри. На прощание обменявшись рукопожатиями со своей компанией, а некоторых похлопав по спине, Усман наконец уселся возле Адама. И молча налил две плошки чая.

— Когда ты хочешь, чтобы мы ушли? — без всякого вступления спросил Адам.

— Ты должен меня понять, — перешел к объяснениям Усман. — Вчера вечером приходили афганцы. И предложили сделать выбор. Если мы оставим вас с Килани в поселении, то лишимся права на переход.