Мишель Бюсси - Черные кувшинки [litres]

Впрочем, как знать, подумал Серенак. Просто людям тут живется нелегко. Не только полицейским, конечно. Всем. Особенно в Верноне, который только на карте является частью Нормандии, а по сути – просто пригород Парижа. Граница с департаментом Иль-де-Франс проходит как раз по Живерни, буквально в паре сотен метров отсюда, по другому берегу основного рукава реки. Но местные жители не считают себя парижанами. Они нормандцы, и точка! Те еще снобы. Один тип тут как-то втирал ему, что на Эпте – речушке, в прошлом отделявшей Францию от англонормандской монархии, – людей полегло больше, чем на Мёзе или Рейне…

Вот дурачье.

– Инспектор!

– Слушай, да зови меня просто Лоренс. Сколько раз говорить.

Сильвио Бенавидиш растерялся. Инспектор Серенак выпалил это перед агентами Лувелем и Мори, не считая полутора десятков зевак и плавающего в крови трупа. Нашел время выяснять, на «ты» они или на «вы».

– Э-э… Да. Э-э, патрон… Мне кажется, нам надо действовать с предельной осторожностью. С установлением личности жертвы проблем нет. Его здесь все знают. Вроде как крупная шишка. Зовут Жером Морваль. Известный хирург-офтальмолог. У него свой кабинет в Париже, на улице Прудона, в XVI округе. Здесь живет чуть ли не в самом лучшем доме, номер семьдесят один по улице Клода Моне.

– Жил, – поправил его Серенак.

Сильвио молча проглотил упрек. Видок у него при этом был как у рекрута, только что узнавшего, что его отправляют на русский фронт. Или как у жителя юга, командированного на Северный полюс. Или как у полицейского, получившего назначение в Нормандию. Серенак улыбнулся. Если кому и надо морщиться, так это ему.

– Ладно, Сильвио, – сказал Серенак. – Отличная работа. Не бери в голову. А биографию трупа расскажешь чуть позже.

Серенак подлез под оранжевую ленту.

– Людо, как там у тебя? Подойти-то уже можно?

Людовик Мори кивнул. Собрав гипсовые слепки, он ступил в сторону, пропуская Серенака в прибрежную грязь. Одной рукой тот уцепился за ветку ближайшего ясеня, а вторую вытянул в направлении трупа.

– Сильвио, подойди-ка. Взгляни. Довольно странный способ убийства, не находишь?

Бенавидиш приблизился. Лувель с Мори повернулись и с интересом уставились на товарища, словно понимая, что сейчас шеф устроит мастер-класс.

– Посмотрите все на рану – на теле, а не на голове. Очевидно, Морваль был убит холодным оружием – ножом или чем-то вроде того. Удар нанесен прямо в сердце. Думаю, нам необязательно дожидаться протокола вскрытия, чтобы предположить, что этот удар был смертельным. А теперь взгляните на следы, оставленные на земле. Что мы видим? Тело волокли несколько метров, до самой воды. Спрашивается – зачем? Зачем преступник перетащил труп? Затем он взял булыжник – или другой тяжелый предмет – и проломил жертве череп от макушки до виска. И опять встает вопрос: за каким фигом?

Лувель робко – ни дать ни взять ученик за партой – поднял руку:

– Может быть, Морваль умер не сразу?

– Да ну? – насмешливо произнес Серенак. – С такой дырой в сердце? Слабо верится. Но даже если допустить, что он еще был жив, почему не добить его тем же ножом? Я спрашиваю, зачем он тащил его к воде и зачем расколотил ему черепушку?

Сильвио Бенавидиш молчал. Людовик Мори озирал окрестности. На берегу ручья лежал большой, чуть ли не с футбольный мяч, камень, испачканный кровью. Агент уже взял с него все возможные образцы.

– Может, просто заметил этот камень? – рискнул высказаться Людовик. – Воспользовался тем, что попалось под руку…

У Серенака блеснули глаза.

– Нет, Людо, я с тобой не согласен. Давайте, парни, смотрите внимательно. Здесь есть еще кое-что странное. Что вы можете сказать об этой береговой полосе длиной примерно двадцать метров?

Инспектор Бенавидиш и оба агента послушно окинули взглядом берег, но понять, что имеет в виду Серенак, так и не смогли.

– Больше никаких камней здесь нет! – торжествующе провозгласил Серенак. – Вы хоть весь ручей обшарьте, ни одного не найдете! Значит, камень принесли сюда специально. А если его приподнять? Смотрите, под ним травка – примятая, но свежая. И на самом камне никаких следов сухой земли. Так что же делает здесь этот камешек? Преступник принес его с собой, вот что я вам скажу!

Агент Лувель согнал с моста зевак на правый берег ручья, ближе к деревне. Но Серенака присутствие зрителей беспокоило меньше всего.

– Мальчики! – продолжил инспектор. – Если коротко, дело было так: Жерома Морваля закололи ножом на тропе. От удара в сердце он скончался на месте. Затем убийца отволок его тело на берег, а это примерно шесть метров. После чего пошарил в окрестностях в поисках камня покрупнее – думаю, этот потянет килограммов на двадцать, – вернулся и разбил Морвалю голову. Но и это еще не все. Обратите внимание, в какой позе лежит убитый. Головой в воде! Не слишком естественное положение, не так ли?

– Так вы же сами только что сказали, патрон, – сердито пробурчал Мори, – что убийца стукнул Морваля камнем по башке. Тот упал и плюхнулся головой в воду.

– Чисто случайно, ага! – иронически заметил Серенак. – Его бьют по голове, и он оказывается этой самой головой в ручье. Нет, ребятки, готов держать пари на что угодно, все было не так. Попробуйте взять камень и долбануть Морваля по башке. Прямо тут! Хоть тысячу раз ударьте, труп ни за что не упадет так, как лежит сейчас – чтобы голова ушла под воду на десять сантиметров. Дело, друзья мои, гораздо проще. Здесь произошло тройное убийство, хотя жертвой стал один человек. Я пыряю его ножом – раз! Я проламываю ему череп – два! И я топлю его в ручье – три! – Его губы тронула кривоватая усмешка. – У нашего преступника был очень серьезный мотив. Он буквально до смерти ненавидел Жерома Морваля.

Лоренс Серенак повернулся к Сильвио Бенавидишу:

– Нашему окулисту не повезло. Кто-то решил убить его, да не один раз, а целых три. Но это все же лучше, чем если бы преступник убил трех человек по одному разу.

Серенак подмигнул инспектору Бенавидишу, который выглядел все более потерянным.

– Я не собираюсь сеять в деревне панику, – продолжил он, – но картина преступления ясно свидетельствует о преднамеренном характере. Вы только посмотрите на… ну не знаю, на композицию, что ли. Он как будто картину писал! Продумал каждую деталь. И место выбрано со смыслом – деревня Живерни. И орудия убийства – нож, камень, вода…

– Неужели месть? – предположил Бенавидиш. – Или что-то типа ритуального убийства?

– Не знаю, – признался Серенак. – Посмотрим. Пока ничего не понятно. Мы не видим во всем этом никакого смысла. Мы – но не преступник.

Лувель вяло оттеснял с моста зрителей. Сильвио Бенавидиш стоял молча, но лицо выдавало напряженную работу мысли. Он явно пытался обдумать сказанное Серенаком и отделить в его словах здравые зерна от плевел провокации.