Магнус Йонссон - Пожиратели

Входа он не заметил, пока не очутился прямо перед запотевшим окном кафе.

Из маленького заведения открывался вид прямо на церковь Марии. Видимо, Бог на старости лет устал, иначе точно сровнял бы с землей все кафе, как поступил с Содомом и Гоморрой, когда они попались под горячую руку. Его можно понять. В юные годы он бывал строптив. Разрушил Вавилонскую башню, закапывал в землю этнические меньшинства, требовал жертв младенцев и, наконец, утопил все человечество. Рикард порадовался, что не был тогда комиссаром криминальной полиции. Задержание Господа Бога могло столкнуться с логистическими трудностями. К тому же пункты обвинения были бы столь многочисленны, что процесс продолжался бы вечно. Буквально до судного дня. А вот против церкви Марии Рикард ничего не имел. На Рождество он обычно ходил туда и поддерживал их деятельность по помощи бездомным и беженцам.

Войдя, он ощутил влажное тепло. Вокруг никаких цепей, наручников и кандалов. Обняв Линн, он огляделся. В подставке для газет он заметил издания с заголовками «Фанаты Ст. Паули против гомофобии» и «Дело об обвинении Антифа/Копенгаген в терроризме закрыто».

Почувствовав прикосновение руки Линн, он покосился на компьютер перед ней.

— Ты случайно не унесла с собой компьютер Гренфорса?

— Нет, я слышала, что Мария его ищет. Должно быть, он у Юнгберга.

«Только вот где он сам, черт подери?!» — подумал Рикард.

— Ну ладно. Как у тебя продвигается?

— Медленно. Пока ищу открытый ключ от шифра, используя биометрические словари PGP четных и нечетных слов.

Он давно привык чувствовать себя двухлетним ребенком, когда Линн начинала говорить на своем профессиональном жаргоне, и даже не стал спрашивать, как слова могут быть четными или нечетными.

— Единственное, что мне пока удалось обнаружить, — это удаленные следы папки с обозначением «Гордон Г.», содержимое которой было перенесено в зашифрованную папку накануне убийства.

Рикард задумчиво кивнул.

Опять Гекко.

Почему? Что такое требовалось задокументировать, когда Аланжер и де Нейден вместе ходили выпить пива? Или их тайный клуб занимался чем-то еще, помимо походов в бар? Сохранились ли те же следы в компьютере де Нейдена? Извинившись, он вышел на улицу и снова набрал номер Юнгберга. Снова включился автоответчик. Да что такое с человеком, черт подери? Правда, он занятой отец семейства, но по правилам он должен быть доступен для звонков. И вряд ли он пришел в квартиру де Нейдена, ничего не сообщив. Он набрал домашний номер Юнгберга. В трубке послышался запыхавшийся детский голос.

— Привет, меня зовут Рикард. Мама или папа дома?

Раздался грохот, когда телефон бросили на стол.

— Мама! Телефон. Реклама какая-то.

На заднем плане слышались звуки какой-то детской программы по телевизору. Затем сдержанный женский голос — жена Юнгберга Анна.

— Слушаю, в чем дело?

Неприятный холодок пробежал по спине у Рикарда, когда он закончил разговор и положил трубку. Он набрал номер коммутатора.

— Привет, Севиньи, не могла бы ты подняться на мой этаж и посмотреть, не обнаружится ли там Андерс Юнгберг, спящий на каком-нибудь диване? Он был на дежурстве. — После вымученного смешка он добавил: — Его разыскивает жена.

«Другой выход?» — с удивлением подумал Эрик, положив трубку после разговора с Саманом. Он никогда не задумывался над тем, что в банке SEB может быть несколько выходов. Все здание напоминало тюрьму строгого режима. Копия Бастилии, с массивными каменными стенами и железными решетками на окнах. Неприступная крепость. Открыв почту, он увидел, что Саман приложил еще 40 страниц со списками входящих и выходящих. Проклятье. Будто мало той пачки, которая показывала движение по главному входу.

Открыв окно своего кабинета, он чуть было не издал первобытный вопль на всю улицу Шеелегатан. Все утро он бился над списками входа/выхода в SEB. Невыносимо детальный анализ, кто во сколько вошел и вышел. Под конец цифры начали плясать у него перед глазами. А теперь, когда он почти закончил, на него свалилось еще столько же. Нужно срочно что-то предпринять. Когда жизнь становится не мила, есть только одно средство.

Бар.

Эрик быстро прикинул, где уже может быть открыто. Придется пойти в «Нош и Чоу», как раз немного пройтись пешком. Хотя там наверняка полно богатых щеголей с Эстермальма, сидящих за воскресным бранчем. Выйдя из полицейского управления, он двинулся по улице, заколебался, держа в руке мобильный телефон, пытаясь найти причину, почему ему надо увидеться с ней. Может быть, что-нибудь со списками и ноутбуком Аландера? Или спросить, все ли с ней в порядке после вчерашнего визита в социалку? Ее появление в расследовании заставило его вспомнить о том времени, которое они проводили вместе в конце мая. Совместную работу. И кое-что еще.

Он заглянул в окна кафе «Нош и Чоу». Хотя они только что открылись, там действительно было полно народу. «Не самая удачная традиция с этим бранчем», — подумал он, садясь в кресло у окна со списками и бокалом холодного пива. Оглядел обстановку, производившую впечатление мужского клуба для нуворишей. Тут хорошо вписался бы Jay-Z [31] Jay-Z — псевдоним знаменитого американского рэпера. в темном костюме, шляпе и с бриллиантовыми кольцами.

Учитывая цену, Эрик весьма удивился, обнаружив, что пиво — обычное «Norrlands Guld». А потом стало еще хуже, когда ввалилась шумная компания игроков в флор-болл со своими клюшками. Подумывая о том, не пересесть ли ему в другое место, Эрик прошел мимо туалета в цокольном этаже. Поначалу ему показалось, что он попал на склад театрального реквизита, но потом понял, что помещение, напоминавшее смесь завода, гарема и испанского фильма ужасов «Детский дом», на самом деле и есть туалет.

«Вот тут и посижу», — подумал он, разглядев в углу уютный диванчик. В полумраке виднелась тонкая струйка дыма от ароматической палочки, тлевшей в подставке на низеньком столике. Он покопался в своем пакете. Во что бы то ни стало надо что-нибудь извлечь из этих списков вошедших-вышедших и распечаток детализации от телефонных операторов. Пока у них нет ничего другого, поскольку ни беседы с родственниками погибших, ни социальные сети ничего не дали. Не говоря уже о коллегах погибших, которые рассказывают подозрительно мало. Он водил пальцем по спискам вход/выход, колонка за колонкой.

Постепенно из ненавистных списков начала проступать определенная закономерность. Все трое погибших имели привычку покидать офис примерно одновременно — точно в половине пятого. По словам Самана, от них требовалось предоставить ответ по результатам и представить его начальнику по финансам отдела прайвет-банкинга, прежде чем тот закончит свой рабочий день.