Магнус Йонссон - Пожиратели

Рослый мужчина стоял за дверью наготове. На полсекунды он поймал удивленный взгляд Райнера Карлстедта.

Потом нанес удар.

Единственный, но мощный.

Армированная дубинка попала в висок Карлстедту с такой силой, с какой бьют плетью с вплетенным в нее свинцом. Карлстедт упал на пол как мешок с песком. Помощник с татуировкой на шее подхватил безжизненное тело под мышки. Не проронив ни слова, он втащил Карлстедта внутрь квартиры. Тонкий след крови из раны в голове размазался по полу. Помощник избегал наступать в кровь, закатывая тело в плотный строительный полиэтилен. Рослый последовал за ним, чтобы оценить результат. Карлстедт был жив. Когда он дышал, полиэтилен засасывался в рот. Кровь размазалась внутри прозрачной обертки. Как в сцене из фильма ужасов типа «Черного Рождества».

Датчане связались с ними в срочном порядке. Пришлось поторопиться. Высокий хотел бы, чтобы у них было побольше времени. Результат нехорош. Видно, что сработано на скорую руку. Но пришлось действовать по ситуации. Датчане не хотели рисковать. Оставалось только подчиниться. Поколебавшись, он стал рыться в сумке. Взвесил в одной руке большой плоский молоток, а в другой — кусок железной трубы. Потом принял решение.

Помощник расстелил на полу кусок полиэтилена и кивнул ему. Сверху лежал спеленутый Карлстедт. Он отчаянно извивался. Его руки и ноги были связаны скотчем. Полиэтилен вокруг лица запотел. Тело дергалось, точно в спазмах.

Мужчины посмотрели друг на друга. Что за цирк! Рослый сделал глубокий вдох и подтянул пластиковые перчатки. Руки вспотели. Ему все это не нравилось. Но работу надо выполнить. Он поднял руку над головой. Железная труба со всей силы ударила по завернутому в полиэтилен лицу. Рука и плечо тоже последовали за ее движением. Тяжесть удара получилась неимоверная. Раздался звон, когда труба размозжила череп. Словно банка варенья упала на пол. Или кто-то поддал ногой арбуз. Мужчина почувствовал, как труба, встретив сопротивление, раскрошила кость и вошла в кору мозга жертвы. Отведя руку, он повернул тело на бок и ударил еще раз. Еще после двух-трех ударов голову уже невозможно было различить. В полиэтилене волосы, кожа и кровь смешались в единую липкую массу. Рослый оглядел свои брюки. Они остались чистыми. Строительный полиэтилен, как всегда, не подвел. Ни одной дыры. Никаких брызг. Уходя, они осторожно закрыли за собой дверь квартиры.

Они уже спустились до половины лестницы, когда услышали, как кто-то входит внизу в подъезд. Рослый сделал помощнику знак повернуть назад.

Линн свернула на Фалькенбергсгатан, где между музеем Аббы, парком «Грёна Лунд» и выставочным залом «Лильевальхс» обнаружился жилой дом. «Что, у SEB тут квартиры?» — подумала она. С другой стороны, Райнер Карлстедт наверняка зарабатывает достаточно, чтобы позволить себе жилье на Юргордене. Она проверила время на телефоне: пять минут десятого. Она опоздала. Беатрис не видно. Но не могла же она зайти внутрь, ничего не сообщив? Или же Карлстедт вышел на улицу, чтобы ее встретить, и она забыла послать эсэмэску? Дверь в подъезд была подперта клинышком. Вероятно, рабочие, припарковавшие свой фургон на другой стороне улицы. В слабо освещенном подъезде Беатрис тоже не оказалось. Линн попробовала снова позвонить ей. Заколебалась, когда включился автоответчик. Но, пожалуй, остается только войти. В худшем случае придется постоять и поболтать с Карлстедтом в ожидании Беатрис.

Медная табличка на двери третьего этажа чуть заметно блестела. «Карлстедт». Не увидев звонка, Линн занесла руку, чтобы постучать. Внезапно словно весь дом задержал дыхание. Слишком поздно она заметила тень, метнувшуюся по стене.

Потом последовал удар.

Ее с огромной силой бросило вперед.

Затылок взорвался от боли, словно голова оторвалась от позвоночника и повисла на нервных волокнах. Девушка упала лицом вниз на мраморный пол. Но к этому моменту все уже погрузилось в темноту.

Все вокруг застилал мрак. Линн не была уверена, что проснулась, но чудовищная боль в голове указывала на это со всей очевидностью. Через толстые портьеры в квартиру проникал слабый свет. Где она? В квартире Райнера Карлстедта?

Мысленно она проклинала себя за неосторожность. Во второй раз за короткое время на нее совершено нападение. Ей с ее опытом работы в «Антифа» следовало проявлять осмотрительность и дальновидность. Догадаться, что Райнер Карлстедт мог быть сам замешан в стрельбе и что это может быть ловушка. С другой стороны, с какой стати? Карлстедт даже не знал, что она идет к нему. На этот раз дело точно не в ней лично. Да и зачем бы ему нападать на полицейского, если он надеялся отвести от себя подозрения?

Она повернулась на жестком паркетном полу. Ноги были связаны. В голове стучало. Здесь пахло чем-то сладким. Железом. Мертвечиной. Линн почувствовала, что ее охватывает паника. Где Беатрис? Извиваясь как уж, она поползла по полу, волоча за собой ноги. Порылась в кармане в поисках телефона, но вместо этого нащупала связку ключей. Решительным движением перерезала серебристый скотч вокруг лодыжек и помассировала ноги. Попыталась подняться. Подступила тошнота, Линн снова опустилась на колени. В голове гудело. Линн поползла в сторону полосы света от окна, но тут же наткнулась рукой на что-то мокрое и упала на какой-то мягкий тюк, завернутый в полиэтилен. Линн завопила в голос.

Ибо то, на что она упала, оказалось безжизненным телом.

Беатрис.

Собрав все силы, Линн поднялась, отдернула штору, и ее вырвало в угол комнаты. Чувство несказанного облегчения охватило ее. Окровавленный тюк оказался не Беатрис. В нижней части перемазанной кровью полиэтиленовой оболочки торчали ботинки по меньшей мере 45-го размера.

В затылке у Линн звенело. Но звенящий звук оказался вовсе не иллюзией. Когда звонок повторился, она, пошатываясь, добрела до входной двери и открыла. Беатрис с раздражением протиснулась мимо нее.

— Я же сказала тебе подождать. Вы уже начали?

Она замерла, увидев лицо Линн — белое как мел, с запекшейся кровью на шее.

— Что случилось, черт подери? Как ты?

Инстинктивно рука Беатрис потянулась к кобуре — оттолкнув Линн в сторону, она вбежала в квартиру с пистолетом наготове.

Высадив своего помощника у метро «Лильехольмен», рослый поехал дальше на своем пикапе с надписью «Бетонные работы» на боковых дверях. Проехал мимо цементного завода и остановился перед едва держащимися в вертикальном положении железными воротами при въезде на территорию «объединенных заводов по производству угольной кислоты». Внимательно оглядев безлюдную улицу у набережной Лильехольмскайен, он вытащил ключ и вставил его в грязный висячий замок. С потушенными фарами он проехал вдоль ржавых стальных цистерн по заброшенной промзоне, которую, скорее всего, скоро снесут. Покосился на одну из шилообразных башен. Ни движения. Однако на белом фасаде отчетливо виднелась зачеркнутая свастика. О том, что его противники имеют доступ к той же промзоне, он узнал случайно. Но с этой проблемой он разберется потом. Пока надо подумать о другом. Для начала — собрать всех лояльных членов распущенного «Патриотического фронта». И вновь завоевать доверие датчан.