Сьюзен Хилл - Опасность тьмы

— Они что, не могут до нас добраться?

— Доберутся.

Вертолет снова подлетел к ним — на этот раз он был чуточку ниже — и развернулся против ветра. Завис в воздухе. Застыл неподвижно. Затем открылась дверь. Лебедчик поставил ноги на выступ и развернулся с поднятой вверх рукой. Лебедка повисла свободнее. Он наклонился вперед и начал жестикулировать. Налетел мощный порыв ветра и чуть не сбил его с ног, и ему понадобилось еще несколько минут, прежде чем он смог дойти до Серрэйлера со Слайтхолм и надежно скрепить их друг с другом.

Через считаные минуты их уже сняли с выступа и затащили в кабину вертолета. Саймон помнил, какие просторные у спасателей вертолеты — здесь было достаточно места для десятка кейсов с носилками, а также для медиков и целой команды. Было очень шумно, вертолет пугающе кренился и раскачивался.

Эдвина Слайтхолм тяжело рухнула на сиденье, повесила голову и уставилась в пол.

Лебедчик вернулся, захлопнул за собой дверь и надежно ее запер.

— Мы доставим вас в больницу. Там вас встретит старший суперинтендант Чапмэн. Ожидаемое время прибытия — пятнадцать минут.

— Спасибо. Господи. Я серьезно — спасибо.

— Да нет проблем. На минуту засомневался, что мы сможем подлететь достаточно близко. Дайте посмотреть вашу руку.

— Да все в порядке.

Они оба взглянули на женщину, которая, сгорбившись, сидела перед ними. Саймон покачал головой, а затем, в приступе внезапного отвращения, отвернулся от Слайтхолм и стал смотреть из окна вертолета на пенящееся море и облака.

— Я в порядке, — сказала Кэт Дирбон. — Я в порядке. Надо бы научиться справляться с мелкими хулиганами типа этого…

Сестра Нокс забрала у нее чашку с чаем, пока она не успела выпасть из трясущихся рук Кэт и оказаться на полу.

Что-то случилось, стоило ей переступить порог Имоджен Хауз, погруженного в ночную тишину. Кости и мускулы в ее ногах как будто начали плавиться, и только вовремя подоспевшая медсестра спасла ее от падения. А теперь она сидела у Пенни Нокс в комнате и чувствовала себя полной дурой.

— Да что же со мной такое, господи?! Я справлялась с вещами гораздо страшнее, чем эта.

— Шок — это странная вещь.

— Но я закаленная.

— Мы разве не все такие? А потом, ни с того ни с сего, нас выбивает из колеи какая-то мелочь. Со мной такое случается. Смерть за смертью, и все мучительные — бывают молодые люди, бывает боль, которую мы не можем контролировать, или чей-то жуткий страх… И я совершенно спокойна. Потом возвращаюсь домой, вижу мертвую мышь на коврике — и я в слезах. Попробуйте на этот раз управиться с чаем.

Рука Кэт стала тверже.

— Что сказала полиция?

Кэт пожала плечами. Какой-то случайный пацан из Дульчи, который стянул у нее телефон, пнул и убежал? Она практически слышала снисходительный вздох Саймона.

— Как Лиззи Джеймсон? — спросила она, ставя свою чашку на место.

Сестра Нокс подняла на нее взгляд. Настольная лампа отбрасывала тень на ее лицо, но Кэт легко умела улавливать мимолетные выражения.

— Паршиво, — сказала Кэт. — Я сейчас пойду проведаю ее. Макс здесь?

— Да, здесь. Он часто ходит в сад… гуляет по нему… сидит на скамейке. Ему понадобится мощная поддержка, когда все закончится, Кэт.

— А он не такой человек, которому просто помогать. Очень упрямый, очень гордый.

— Он зол.

— Как и я. Это первый случай, с которым я столкнулась, и я зла, потому что его можно было предотвратить. Все случаи болезни Крейтцфельдта-Якоба можно было бы предотвратить, все это из-за жадности… из-за чертовых жадных фермеров.

— Фермеры могут быть и не в курсе.

— Не надо быть столь всепрощающей, в данный момент я совсем не настроена на прощение. — Она встала. — И еще я не знаю, что сейчас скажу Максу.

— Да ладно, вы всегда знаете. Это же ваш конек.

— Хм.

В коридоре Кэт ощутила непередаваемую атмосферу хосписа, эту немыслимую, незамутненную неподвижность, которая заставляла ее чувствовать себя вне времени. Такого никогда не могло быть ни в одной больнице — там всегда что-то звенело и лязгало, отовсюду слышались голоса и шаги, все надо было срочно, сейчас. Здесь этого не было. Здесь ничего не имело значения, кроме отдельных пациентов; а им нужно было, чтобы за ними ухаживали, спасали от боли и дискомфорта и внимательно выслушивали то, что они хотят сказать. «В спокойной точке вращенья мира…» [2] Томас Стернз Элиот. «Четыре квартета» (1936–1942) , — всегда вспоминалось Кэт, когда она приходила сюда.

Она открыла дверь в палату Лиззи.

И на долю секунды время остановилось. Макс Джеймсон стоял рядом с постелью, держа руку жены в своих, и смотрел вниз с застывшим выражением недоверия и ужаса на лице. Сестра, стоявшая напротив Лиззи, взглянула на Кэт, и по выражению ее глаз все стало понятно. Здесь царили глубочайшие тишина и неподвижность. Комната превратилась в холст, люди застыли, а глаза мертвой женщины — все еще открытые, но уже пустые — смотрели в потолок.

А потом картина рассыпалась, разлетелась на тысячу осколков, и они своими острыми краями разрезали тишину, когда Макс Джейсон издал звук, который Кэт слышала только несколько раз в своей жизни. В этом диком вое смешались боль и скорбь, ярость и страх. А потом он пронесся мимо Кэт, оттолкнув ее, и побежал прочь из комнаты, вниз по коридору и в холл, и его рыданья тянулись вслед за ним, словно кровавый след по полу.

Кэт подошла к постели и осторожно накрыла рукой глаза Лиззи. В них уже был тот самый взгляд, хорошо знакомый Кэт — странный, глубокий и отстраненный взгляд мертвеца, погрузившегося в особый сон, который уносил его далеко за пределы досягаемости. Но, освободившись от груза борьбы и страха, Лиззи снова стала очень красивой и помолодела на несколько лет; как будто бы в момент смерти время для нее начало двигаться вспять.

— Бедная девочка.

— Это было тяжело для них обоих.

— Жестокое испытание.

— Я боюсь за него, доктор Дирбон. Я сегодня наблюдала за ним. У него внутри будто бьет горячий ключ, и он держал крышку закрытой только ради нее.

— Я схожу проведать его. — Кэт подняла руки Лиззи и осторожно положила одну поверх другой. — Но не сегодня. — Она развернулась к двери. — На сегодня с меня хватит.

Единственное, что она могла сделать, чтобы не потерять концентрацию и доехать до дома без происшествий, — это открыть окно и включить ночные новости.

«Полиция Северного Йоркшира арестовала тридцативосьмилетнюю женщину в связи с похищением шестилетней девочки, Эми Садден, неподалеку от ее дома в поселке Газеринг Бридж. Женщину доставили в больницу Скарборо, где старший следователь по этому делу, старший суперинтендант полиции северного округа, пообщался с репортерами».