Франк Тилье - Жил-был раз, жил-был два

Пытаясь скрасить ожидание, он начал осматривать экспонаты. Тщательно разложенные предметы больше походили на орудия кузнеца, чем на хирургические инструменты. Грудинные пилы, молотки, щипцы… Выставленные на стенах части человеческого тела — зашитые животы, обуглившиеся лица, пронзенная плоть — слагались в пляску смерти. Поль привык к трупам, но легко мог представить себе шок посетителей при виде леденящих воплощений физического распада. Все эти жертвы несчастных случаев, огня, удушья…

Одна из фотографий была сделана прямо с уровня оцинкованного стола. За большими пальцами ног проступал задний план, сначала четкий, потом расплывчатый, — длинный шов, наложенный судмедэкспертом, от лобка до ключицы. Жандарм спросил себя, что двигало людьми, приходившими сюда полюбоваться на эти ужасы. Чего искали они в отвратительной смерти другого? Почему впадали в экстаз при виде пантеона покойников?

Поль задержался у гигантского глаза справа от входа. Помещенный за стекло квадрат размером метр на метр. В огромном черном солнце расширенного зрачка ясно отражался сияющий эллипс искусственного освещения. Веко казалось слишком тяжелым, синеватый отлив спинки носа напоминал, что смерть холодно и неумолимо продолжала свое дело.

Это зрелище пронзило его насквозь. На какую-то долю секунды, на неуловимое мгновение у него возникло ощущение, что перед ним нечто знакомое. Не взгляд, а присутствие вне мертвого глаза.

Он подошел к снимку «Отравленная», 2017. Вблизи глаз напоминал гигантский колодец мрака.

— Вы обратили внимание на свет хирургической лампы? — спросил голос у него за спиной. — Это окно, оно представляет жизнь, которая постепенно угасает, уступая место смерти. Именно оно привлекает ваше внимание и объединяет с «Отравленной» в этом трагическом и в то же время созерцательном моменте.

Поль напрягся. Почему эта фотография так потрясала его? Андреас Абержель исподволь разглядывал посетителя. Его густые брови напоминали выкорчеванный лес. А мясистые губы — две положенные друг на друга шины.

— Отравленная чем?

Художника вопрос вроде бы удивил. Он с особым вниманием всмотрелся в собеседника — пылающим, живым, смущающим взглядом — и немного отстранился. На соседнем снимке Поль увидел пухлые ножки младенца, одна из которых была перевязана синей лентой. «Менингит», 2011. Абержель долго молчал — казалось, впав в восторг от собственных произведений.

— Я мог бы назвать это «Непристойная смерть». Здесь я выставляю напоказ то, что, вообще-то, не до́лжно показывать: смерть, забирающую младенца. Что может быть несправедливей и безжалостней? Этот снимок всегда вызывает сильную реакцию, что меня вполне удовлетворяет. В девятнадцатом веке к покойникам относились как к живым, одевали их, придавали должные позы, чтобы оставить их изображения в семейных альбомах. Разве не существует множества портретов умерших малолетних детей на руках у матери? А знаменитости, вроде Гюго или Пруста, которых фотографировали на их смертном ложе, а потом выставляли эти фотографии?

— Отравлена чем? — повторил Поль, не шелохнувшись.

Человек опять уставился на него, не моргая:

— Мой агент не сообщал мне такие детали. Отравлена, и все.

Поль кивнул, потом принялся медленно расхаживать. Абержель следовал по пятам.

— Вы были в курсе происхождения всех этих тел, прежде чем их запечатлеть?

— Не совсем. В моем деле всегда необходимо изучить свой сюжет, чтобы не исказить его, но когда вы оказываетесь лицом к лицу с трупом, это совсем другое дело. С «Моргом» вызов был не в том, чтобы узнать, какими мужчинами или женщинами они были, а в том, чтобы передать красоту формы, перевоплотить личность покойного до распада содержимого. Это и вызывает всплеск эмоций. Потребовалась большая работа с цветом и фактурой, чтобы добиться искомого эффекта.

— Я могу вам показать одну конкретную фотографию, с другой стороны? Мне бы хотелось, чтобы вы ее разъяснили.

— Я провожу здесь целые дни именно для этого.

Они прошли через тамбур. Поль выдвинул ящик номер десять и продемонстрировал бедро с родимым пятном. Абержель встал напротив собеседника по другую сторону металлической пластины.

— «Неизвестная смерть», — провозгласил он с почти религиозным пафосом. — Ей уже несколько лет. Какие чувства она у вас вызывает?

— Это я задал вам вопрос.

Художник, казалось, не обратил внимания на тон, каким Поль к нему обращался.

— Знаете ли вы, что существует около ста сорока способов умереть? Некоторые вполне очевидны и легко определяются, даже неофитами: утопление, удавление, повешение, убийство огнестрельным оружием. О других догадаться не так просто, они требуют экспертизы специалиста: инфаркт, разрыв аневризмы, легочная эмболия… Как правило, эксперту удается найти название причины смерти даже в самых сложных ситуациях, особенно учитывая возможности современной науки. Однако и сегодня встречаются не единичные случаи так называемых безрезультатных аутопсий. Когда сделать однозначное заключение не представляется возможным, единственный отчет, который способен составить судмедэксперт, — это диагностика методом исключения: жертва скончалась не от этого и не от этого. Но никто и никогда не выяснит истину. Таков случай и данной жертвы.

Фотограф указал на родимое пятно:

— Я очень люблю это фото, оно нечто вроде парадокса или, скорее, компенсации. Я сказал себе, что если неизвестна смерть, то сама покойная не должна полностью уйти в неизвестность. Поэтому, не открывая лица, я показал, кто она, благодаря этому столь своеобразному родимому пятну на бедре. Образ дышит покоем, в отличие от остальных. Неизвестная смерть, возможно, бывает мягкой, без боли, для той или того, кто с нею столкнулся. Я хотел передать эту форму успокоения.

Поль слушал вполуха его разглагольствования. Вытащив свой телефон, он показал ему портрет Матильды, найденный в Интернете:

— Это была она?

Художник внимательно разглядывал экран в течение нескольких секунд, потом пожал плечами:

— Даже если бы я знал, я не мог бы вам сказать из соображений конфиденциальности. Но в данном случае я больше ничего не помню. Это было семь лет назад, а мертвые могут не походить на живых, все зависит от их состояния. И потом, как вы можете себе представить, я перевидал сотни трупов за более чем пять лет. На этой выставке представлена лишь часть, но вы найдете более полную иконографию в книге под тем же названием, «Морг», которая продается в книжном магазине Центра творчества.

Ему пришлось задрать подбородок, чтобы встретиться взглядом с Полем.

— Но кто вы? Журналист?

Пора было поднять ставки. Поль сунул ему под нос свою карточку: