Виктория Селман - Границы безумия

Хватит, Зиба, пора уже взять себя в руки.

Я скривила нос. А чем вообще пахнет? Гнилью какой-то. Перезрелыми фруктами и уксусом. Из канала, что ли, несет водорослями?..

— Ходят слухи, этим утром нашли еще одну жертву. Что скажешь?

— Он развивается. Расправляет крылья. Меняет почерк, а значит, становится куда более опасным. Сегодня будет новая пресс-конференция.

— Ты выступишь?

— Пока еще не решила. Может, лучше Фэлкон… Пусть продемонстрирует, что у нас всё под контролем. Высокий чин, как-никак.

— Хорошая мысль… Кстати, я и без того хотел тебе позвонить. Появились новости про твоего сердечного друга.

— Дункана? — опешила я.

— Не Дункана, дуреха. Эйдана Линча.

— Да? И в чем дело?

— Я готовлю статью про убитого мальчика. Ну, помнишь, Сэмюеля Кэтлина. «Ангелочка», как его прозвали местные. В общем, я заскочил в Кентиш-Таун. Там этим делом занимался отдел по особо тяжким. Поговорил с сержантом, который участвовал в расследовании. Оказывается, тамошние ребята допрашивали Эйдана Линча.

— Правда? С чего бы? Он что, был подозреваемым?

— Нет. Больше из-за того, что они с Сэмюелем ходили в один отряд скаутов. Детективы спрашивали, не видел ли он чего подозрительного: может, какой тип слонялся по округе и поглядывал на детей… В общем, ничего полезного он не сказал. По словам сыщиков, милый был парнишка. Они проверили его алиби. Говорят, все чисто.

— И что?

Из трубки донесся шорох бумаг — Джек разбирал записи. Он шумно облизнул губы, и перед глазами опять заплясали картинки из вчерашнего сна: вот он одаривает меня жарким взглядом и тянется к моим губам…

Я крепко зажмурилась. Хватит! Ни к чему хорошему это не приведет.

— А, вот, — заговорил Джек после паузы, к счастью, не заметив моего смятения. — Эйдан купил билет от станции Кэмден-роуд до Уотфорда на поезд в пятнадцать ноль девять. Он ехал на медосмотр в военную часть. В шестнадцать тридцать позвонил матери с вокзала Уотфорда и сказал, что опоздал на прием к врачу. У сержанта сохранились журналы звонков.

— Вот что значит черная полоса… Сперва опоздал на сборы — а через два месяца его зарежут в собственном доме.

— Некоторым не везет по жизни.

Я рассмеялась. Мы закончили разговор и распрощались. Зевая, я поднялась со скамьи. Когда работаешь с часу ночи, одиннадцать утра кажутся вечером. Я устала как собака. Надо срочно выпить живительного кофе. Лучше пару чашек.

Размышляя над тем, стоит ли корректировать профиль преступника, я накинула сумочку на плечо. Снова зазвонил телефон. Номер не определился; впрочем, я и без того поняла, кто это, еще даже не услышав голос в трубке.

— Я уже час пытаюсь до вас дозвониться! Старший инспектор собирается выступить перед журналистами. Вы должны быть здесь! Еще пять минут назад!

Терпеть не могу, когда мне указывают.

— Уже еду, Фингерлинг… — устало проговорила я, мечтая спросить, как из бесчисленного множества сперматозоидов именно его угораздило доплыть самым первым.

Рагуил находился в доме, где жила Зиба Мак. Он стоял в узком коридоре, вдыхая воздух, которым она дышала, видя мир таким, каким видит она. Вбирал в себя образы. Пылинки, пляшущие в солнечных лучах. Блеск деревянных перил. Потертые края укрытых ковром ступенек.

Попасть внутрь оказалось несложно. Он нажимал все кнопки подряд, пока кто-то не открыл дверь. Даже не спросили, кто он такой. Какая неосторожность — в дом ведь может забраться любой псих…

Найти адрес тоже не составило труда. Он заглянул в компьютерный зал и уже через минуту получил искомое. Еще один знак свыше, что Рагуил поступает правильно.

Перекрестившись, он подошел к почтовым ящикам и стал подниматься по лестнице. В доме был лифт, только ехать на нем нельзя, ведь тогда он не сумеет пересчитать ступеньки, а это плохо. Пешком — безопаснее.

Поднимаясь, Рагуил четко проговаривал про себя числа. Каждые семь ступеней останавливался и шептал молитву, точнее, лишь одну строку из нее, заветные семь слов: «Да будет воля Твоя и на земле». Делал еще семь шагов, снова замирал и повторял молитву.

— Не бойся, ибо я с тобой, — раздался звучный голос. — Я укрою тебя своей дланью.

Теперь Господь обращался к нему напрямую. Совсем как в ту ночь, когда умер Эйдан Линч. Как в четверг, когда разбился поезд.

Рагуил добрался до верхнего этажа. Здесь была лишь одна дверь. Он опустился перед ней на колени и прижался лбом и ладонями к дереву. Оно приятно холодило кожу: словно нежным поцелуем в разгар лихорадки.

Рагуил глубоко вдохнул, наполняя легкие женским ароматом.

— Зиба Мак, — зашептали голоса. — Святой ангел Господень!

— Слава Отцу, и Сыну, и Святому Духу, ныне, и присно, и во веки веков, аминь, — проговорил Рагуил, достал из кармана конверт и прильнул к нему губами.

Вот она — сакральная связь. Ниточка к взаимопониманию и единению. То откровение, о котором просила его Зиба Мак.

А еще — первая ступенька плана, который позволит ей узнать всю его подноготную. Если она верно найдет ответы, то докажет, что достойна быть его защитницей. Тогда к концу дня Рагуил поймет, чего ждет от него Господь. Зиба Мак своими действиями укажет ему верный путь.

Все идеально. Продумано до мелочей — вплоть до того, чтобы Зиба Мак не сумела втянуть никого лишнего. Настолько гениально, что явно нашептано свыше.

Перекрестившись семь раз, Рагуил сунул конверт под дверь. Однако стоило бумаге скрыться из виду, как его затрясло и по коже опять поползли букашки. Он принялся их стряхивать — без толку. Жуков становилось лишь больше.

— Содеянного не отмениш-шь, — зашептали голоса, эхом звеня вокруг. — Чш-што за глупос-сть. Глупос-сть.

Рагуил заткнул уши. Это не спасало. Голоса орали все громче и громче.

Из стены вылезла длинная узловатая рука. По ноге вскарабкался паук размером с футбольный мяч. Воздух стал вязким от запахов сигаретного дыма и одеколона.

А что, если руку его направил не Господь, а лукавый? И сладкоречивый Сатана его обманул? Что, если Зиба Мак — прислужница тьмы и Рагуил совершил страшную ошибку?

Он задыхался. Сердце бешено колотилось. Надо убираться отсюда поскорей. Но когда Рагуил опустил взгляд, то увидел, что ноги увязли в бадье с цементом.

Он сунул руку в карман, ища заветный пакетик. Там была волшебная пудра — то, что «доктор прописал», как говорила в детстве мама. Хотя она, разумеется, имела в виду яблоки, а не наркотики класса А.

Обычно Рагуил не держал их при себе — слишком рискованно, — однако сегодня день обещал быть трудным. Он знал, что напускная храбрость не повредит, хотя врачи уверяли, что тем самым он делает только хуже.

Рагуил вытащил пакетик и торопливо раскрыл его, просыпав немного на пол. Драгоценная пудра пятнышками осела на ковре, и Рагуил чуть не расплакался — до чего пустое расточительство! Голоса в голове закричали наперебой, но он их не слушал. Лег на пол и слизнул с ковра мелкие гранулы, хотя на деле лишь набил полный рот пыли.