Сергей Трапезников - Жизнь Тузика Озейло. Тайна золотого ошейника

– Печальная, – заключил Тузейло. – Получается, что Алекс искренне верил в то, что за всеми внутренними делами компании «Буэно-Маш» стоял Фридрих Озейло, и расценил это как предательство. Интересно, конечно. Скажите, а у Фридриха были личные мотивы?

– Не знаю, – покачал головой Рейдмар. – Мы пытались обследовать замок Гребблов, но поначалу нас туда не пустили даже на порог. Чуть позже мы вернулись с соответствующим ордером и всех задержали. В том числе и временного владельца замка – Эндрю Греббла, двоюродного брата Алекса Греббла, который просидел у нас в камере двое суток, но был отпущен за неимением улик. В общем, мы сумели прорваться в замок и обыскать его. Ничего, однако, не нашли. Но не стоит забывать, что к тому времени этот двоюродный братец вполне мог замести все следы. Так что пока на ваш вопрос я ответить не могу.

– Он его единственный наследник, верно? – спросил Тузик.

– Да, – кивнул прокурор. – Поэтому в скором времени этот Эндрю Греббл станет полноценным хозяином поместья. И, честно говоря, я на это надеюсь.

– Почему же? – не понял Тузейло.

– Эндрю Греббл обожает Рио-де-ла-Плату, – ответил Спенсер. – Он здесь родился и прожил всю жизнь. Если он станет наследником Алекса Греббла, то вы не узнаете Рио-де-ла-Плату уже через год…

– Стоп, – приостановил прокурора Тузик. – Обладателем какого наследства может стать Эндрю Греббл, если, насколько я понял, его брат Алекс был банкротом?

– Вы не знаете Эндрю Греббла, – поспешно замахал лапами бульдог. – Он не привык жить на широкую лапу, поэтому я отдаю голову на отсечение, что замок этот он продаст. А на вырученные деньги займётся городом…

Тузик вглядывался в глаза прокурора Рейдмара Спенсера и чувствовал, что его просто-напросто водят за нос.

– Вот вы Озей возвели практически с нуля, – продолжал бульдог. – А тут всего-навсего нужно провести капитальный ремонт. Сюда же толпами повалят туристы…

Тузейло не стал объяснять, что возвести новую инфраструктуру порой бывает в разы легче и дешевле, чем привести в порядок старую.

– Туристы? – Тузик не сдержал улыбку.

– Не вижу ничего смешного, – бульдог слегка надулся. – Двадцать лет назад, когда мой дед сидел в этом самом кресле, Рио-де-ла-Плата была едва ли не самым популярным местом в Аргентине. Это сейчас мы переживаем период упадка. И пока последние горожане не покинули свои дома, у меня ещё остаётся надежда, что всё изменится к лучшему…

«Город», «любимая Рио-де-ла-Плата», «раньше было лучше», «Озей очень красивый», «Эндрю Греббл – порядочный пёс», «у нас очень тёплый берег»… – Тузик сообразил, что больше этот бульдог ему уже не скажет. Он всего лишь заговаривал ему зубы, в надежде утомить незваного гостя, чтобы тот поскорее ушёл.

– Спасибо, сеньор Спенсер, – поблагодарил Тузик французского бульдога, как только в диалоге появилось удобное для завершения беседы окно. – Думаю, я ещё вернусь. Надеюсь, к тому времени вся эта история прояснится. До свидания.

– До свидания, – бульдог, явно обрадованный тем, что незваный гость из Озея уходит, пожал ему лапу и даже слегка привстал со своего кресла. – Буду рад видеть вас вновь.

– Сеньор Ортега, у меня новости, – заметно нервничая, сообщил Брайан Кортес.

– Хорошие или плохие? – поинтересовался Гастон.

– Важные, – уклончиво ответил Брайан.

– Садись, – разрешил бульмастиф. – Можешь начинать.

– Сеньор Афонсо из Домингоса откликнулся на наш призыв и помог выяснить некоторые пикантные подробности о Марисе Митчелморе в последние полгода её жизни. Она действительно пристрастилась к кокаину, а также много времени проводила в компании одного молодого пса породы сибирский хаски. Мы обладаем информацией, что после смерти сеньоры Митчелморе в то самое казино, в котором покойная так любила проводить свои встречи с любовником, неделю назад заходил некий пёс, также интересовавшийся историей Марисы.

– И что? – Ортега изобразил на своей морде скептическое выражение. – Это мог быть обычный сотрудник полиции, занимающийся расследованием этого дела. Сейчас много кто интересуется им.

– Мы сначала тоже так подумали, пока не узнали, что этот пёс тоже породы сибирский хаски, – парировал доберман. – Крупье с уверенностью заявляет, что это был точно не тот пёс, который едва ли не каждую пятницу сопровождал Марису. Просто той же породы. Теперь главное: он назвал его имя – Мануэль…

– Мануэль? – быстро переспросил Ортега, запуская в своей голове механизм воспоминаний. – Когда его видели в казино?

– В прошлую субботу, – кивнул Брайан, понимая озарение Гастона.

Гастон ответил не сразу. Он прикурил сигару и выпустил несколько клубов дыма.

– Что-то мне подсказывает, что это был тот самый Мануэль, которым интересовался наш сеньор Фридрихович.

– Именно.

– Теперь выходит, что смерть этого хаски была не несчастным случаем, а хорошо продуманным и искусно совершённым убийством, – восторгаясь, заключил Гастон. – Дело ведь уже закрыто, верно?

– Закрыто, – подтвердил доберман. – Однако, если принять во внимание тот факт, что Мануэль Феримос был таинственно убит, а его коллега, Анита Озейло, попала в не менее таинственную аварию, дело можно вновь открывать и переводить к нам. К Торресу.

– Торрес не звонил тебе? Что там с экспертизой автомобиля? – поинтересовался Ортега.

– Пока никаких новостей, – покачал головой Кортес. – Сейчас выходные. Думаю, отчёт будет не раньше понедельника.

– Теперь, Брайан, слушай меня внимательно, – Ортега отложил сигару. Это означало, что далее последует наставление, не терпящее никакого опровержения. – Я и раньше считал это ДТП более чем странным. Теперь, после того как выяснилось, что Мануэль Феримос был убит, я уверен, что авария эта была подстроена. Анита и этот Феримос что-то знали, и их решили деликатным образом смести с дороги. Я сам так делал когда-то, поэтому знаю, о чём говорю. Сейчас наша главная задача состоит в обеспечении безопасности Аниты Озейло. Её не получилось убить, поэтому они могут вернуться и доделать свою работу.

– Больницу охраняют…

– Когда в этой же самой больнице лежал Березин, её тоже охраняли, – напомнил Гастон. – Ты не понял. Мы должны обеспечить безопасность Аниты на высшем уровне.

– И допросить? – догадался Кортес.

– Опросить, – поправил Ортега. – Допрос – это немного другое. Для того, чтобы допрашивать её, требуется ждать дня выписки. А вот опросить её можно будет сразу после того, как она очнётся и сможет нормально разговаривать.

– Я вас понял, сеньор Ортега, – кивнул Брайан.

– В общем, спасибо за информацию, – бульмастиф поблагодарил добермана лапопожатием. – Можешь идти. И поторопи там уже Федерико. Пока не будет готова экспертиза, мы не можем заставить Уотсон поднять дело Мануэля и перевести его в Озей.