Май Шёвалль - Человек по имени Как-его-там. Полиция, полиция, картофельное пюре! Негодяй из Сефлё

Именно таким днем и была пятница, шестое апреля.

Начались пасхальные каникулы, и многие отправились привести в порядок свои летние домики, навестить друзей и знакомых. Сезон отпусков еще не наступил, но был не за горами, и вдоль обочин уже появились желтые весенние цветы.

В промышленном порту, в северной части города, эта суббота была как-то по-особенному спокойной, и не только потому, что этот район находится вдали от центра, но и потому, что вряд ли его можно назвать привлекательным для прогулок или автомобильных путешествий. Длинные пустынные доки с замершими подъемными кранами и грузовиками, штабеля досок и ржавых железных балок, редкий лай запертой где-то собаки и несколько пришвартованных к причалу датских землечерпалок, экипажи которых уехали домой на Пасху, – таков пейзаж промышленного порта.

Было тихо, если не считать собачьего лая и приглушенного шума нефтеочистительного завода, находившегося в пятистах метрах от доков. Вокруг разносился достаточно сильный запах нефти.

На огромном пространстве было безлюдно; лишь два маленьких мальчика, лежа на животах, ловили рыбу. Они лежали рядышком, раскинув ноги и свесив головы с причала. Эти два мальчика были очень похожи друг на друга. Обоим было по шесть с половиной лет, оба были темноволосые, кареглазые и загоревшие, хотя зима еще практически не закончилась.

Они пришли сюда из своих небогатых домов в восточной части города, в карманах у них лежали перочинные ножики и катушки с леской. Около часа они бегали между двумя сотнями блестящих синих тракторов, привезенных из Англии и стоявших у одного из запертых складов, и посидели по меньшей мере на пятидесяти из этих тракторов. Кроме того, они нашли несколько пустых бутылок, бросили в воду и безуспешно пытались попасть по ним камешками, а также обнаружили старый автопогрузчик, годный лишь в металлолом, и с его мотора отвинтили несколько интересных и ценных, по их мнению, деталей. Теперь они лежали на причале и занимались тем, ради чего, собственно, и пришли сюда, – ловили рыбу.

Появление здесь этих мальчиков объяснялось тем, что они не были шведами. Ни одному шведу, даже их возраста, не пришло бы в голову ловить тут рыбу, ибо шансов поймать что-нибудь было не больше, чем обнаружить живую сельдь в консервной банке. У причала не водилось рыбы, кроме грязных старых угрей, кормящихся в иле. Но даже они не клевали.

Мальчиков звали Омер и Миодраг, они приехали из Югославии. Их отцы были докерами, а матери работали на текстильной фабрике. Жили они здесь недавно и еще не успели выучить язык. Миодраг мог сказать только «один, два, три». Особых возможностей хорошо выучить язык им не представлялось: целые дни они проводили в детском саду, где семьдесят процентов ребятни составляли дети иммигрантов. К тому же родители мальчишек собирались вернуться домой, как только заработают достаточно денег, чтобы считать себя богатыми.

Оба паренька лежали и смотрели на воду, думая о гигантской рыбе, которая вот-вот клюнет, о рыбе столь громадной и сильной, что удержать бы ее… И тут произошел очень редкий случай, возможный только в особых климатических и гидрологических условиях. В четверть четвертого в грязную акваторию порта течением из открытого моря занесло слой чистой морской воды. Омер и Миодраг внезапно обнаружили, что видят под водой свои лески, грузила и даже червяков на крючках. Вода становилась все прозрачнее и прозрачнее, они смогли увидеть дно, старый ночной горшок и ржавую железную балку. А потом в десяти метрах от причала они увидели нечто столь удивительное, от чего у них сразу же разыгралось воображение.

Это был автомобиль. Они видели его совершенно четко. Он был голубого цвета и стоял багажником к причалу, с закрытыми дверками, глубоко погрузившись в ил колесами, словно кто-то запарковал его здесь, на площади секретного города на дне моря. Насколько могли разглядеть мальчишки, машина была совершенно целая, без единой вмятины.

Вода стала мутнеть, автомобиль начал медленно исчезать, и через одну-две минуты ни автомобиля, ни ночного горшка, ни даже лесок не было видно, осталась лишь грязная серо-зеленая поверхность воды в разводах бензина и пятнах нефти.

Мальчики огляделись вокруг в поисках взрослого, которому они могли бы показать свое открытие или, по крайней мере, рассказать о нем, ибо теперь показывать уже было нечего. Однако порт оставался пустынным и безлюдным в этот чудесный субботний день; даже собака перестала лаять.

Омер и Миодраг смотали лески и сунули их в карманы, уже набитые старыми шайбами, медными трубками и ржавыми болтами и гайками. Потом они побежали так быстро, как только могли, однако остановились перевести дыхание все еще на причале: он был очень большой, а мальчики – очень маленькими.

Прошло еще десять минут, прежде чем они добежали до Весткуствеген, где увидели людей, но и здесь мальчики не нашли сочувствия у тех, кто сидел в своих автомобилях, несущихся по дороге: занятые собой и неприветливые, они плевать хотели на двух пареньков, стоявших на тротуаре и размахивавших руками, тем более что по смуглым лицам детей легко определялось – мальчишки представляют обычный «иностранный сброд».

Лишь двадцать пятый по счету автомобиль не проехал мимо, а остановился. Это был черно-белый «фольксваген» с мигалкой на крыше и надписью «Полиция», сделанной большими буквами на дверцах.

В автомобиле сидели два полицейских, Элофссон и Борглунд. Настроение у них было мирное и добродушное, и ни один из них не понимал ни слова из речи мальчиков. Элофссон наконец-то разобрался, что дети показывают в сторону порта, а один из них произносит слово, похожее на «авто». Он угостил обоих пареньков конфетками, поднял стекло, улыбнулся и помахал рукой на прощание.

Элофссон и Борглунд оказались полицейскими добросовестными и объехали весь порт, тем более что особой работы у них сейчас не было. Доехав до конца причала, они остановились, и Борглунд вышел из машины. Он даже подошел к краю причала и постоял здесь несколько минут, но увидел лишь странное искусственное болото, образовавшееся в результате работы землечерпалок. Кроме того, он услышал собачий лай и приглушенный шум нефтеочистительного завода.

Спустя двадцать четыре часа на причале в порту стоял другой полицейский, инспектор полиции по имени Монссон. Автомобиля он тоже не увидел. Перед ним была лишь грязная вода, пустая консервная банка и использованный презерватив.

Информация, которая привела его сюда, проделала длинный путь и сильно исказилась. Ему сообщили, что два югославских мальчика видели, как здесь, с Йёрнского причала, свалился в воду полицейский автомобиль. Мальчики еще не ходили в школу и не говорили по-шведски. Они показывали на самые разные места у причала, а полицейские автомобили, естественно, все были на месте.