К.Миль - Три главные темы человечества

Пролог

Я сегодня видела сон. Представляешь, мне снился Лондон. Я все утро думала о том, как такое возможно. Я думала о том, как может снится то, что тебе неведомо. А еще я все думаю, а успела ли ты уже побывать в Лондоне? Мне кажется, я никогда там не окажусь. Честно говоря, я и не знаю, хотела бы я туда или нет. Впрочем, я вообще не знаю, куда я хочу. Может ведь такое быть, что я и вовсе никуда не хочу?

Я сидела на веранде, и смотрела, что там происходит на улице. Все как обычно, но знаешь, я вот только сейчас поняла, что была очень странная деталь. На веранде был день, обычный летний день, хотя уже и клонящийся к закату, может быть. Свет немного отдавал оранжевым. Все эти наши цветы вокруг, плетеное кресло, родная пыль.

Я смотрела в окно, а там была кристально звонкая и прозрачная городская ночь. Вот я сижу на веранде, и одновременно вижу и себя со стороны, и то, что видят мои глаза за стеклом. Я сижу на уютной теплой веранде в летний предзакатный час, а за стеклом – огромный город со всеми его шумами – машины, сигнализации, ветер дует и хлещет дождь. Хлещет своими косыми длинными плетьми. На асфальте лужи, и в них отражается небо с Луной, и дома, и фонари с машинами. Все такое подвижное, холодное, и прозрачное.

Наша веранда стоит у самой дороги, и я вижу, двух девушек по ту сторону улицы. Они ютятся под одним зонтом, льнут друг к другу, на них лишь легкие сарафанчики и балетные туфли, все насквозь мокрое, дорога пуста, но светофор горит красным. Они останавливаются у края дороги в нерешительности. Стоять и мокнуть перед красным светофором, когда вокруг ни одной машины кажется странным, но они все равно не решаются. Дождь хлещет по ним, ветер треплет их зонтик, а сами они морщатся от холода и дождя, но все же смеются и все льнут друг к другу. Счастливые.

Мне становится интересно, как они поступят, и я сосредоточиваю на них все внимание. Теперь я могу как следует их разглядеть. У девушки слева синий сарафанчик с тонкими бретельками, длинные чернющие от воды густые волосы, крупные черты лица, стройная фигура, но во всем ее теле чувствуется такая, знаешь, некая сельская стать – крупные плечи, налитая, но не сказать, чтоб большая грудь. Я вдруг понимаю, что это ты и вторая девушка меня теперь почти не интересует.

Я лишь отмечаю, что она какая-то обычная, может быть слегка полновата, обычные русые волосы, и какой-то уж слишком обычный сарафан. Я бы может и рада, но ничто в ней не позволяет зацепиться взгляду, она теперь почти теряется среди плетей дождя

Во мне просыпается и растет беспокойство. Мне хочется, чтобы ты скорее перешла эту чертову дорогу. Мне хочется, чтобы ты не мерзла под этим ливнем. Мне хочется, чтобы ты увидела меня. Мне хочется, чтобы у тебя не было подруг, с которыми можно быть настолько счастливой и беззаботной под таким дождем в самом центре города.

Все же вы начинаете переходить дорогу, ее покрывают глубокие холодные лужи, и в какой-то момент вы обе, не сговариваясь, решаетесь побежать, воркуя по-прежнему и хохоча. Вы возвращаетесь с занятий, у тебя в руках ваши тетради, с зацепленными на их обложки ручками, а та, вторая, держит этот несчастный зонтик, поэтому у тебя в руке две тетради, потому что по одной руке у вас заняты друг другом.

Вот ты уже заносишь ногу над разделительной полосой, чтобы метнуться вперед, таща за собой ту девчонку, и вдруг поворачиваешь голову влево-вверх, словно к светофору, но вместо этого видишь меня. Мы встречаемся с тобой глазами. Почему-то наша веранда возвышается над дорогой, и при этом не преграждает вам путь, вы бы пробежали мимо двери в ее торце, если бы ты меня не увидела.

Но ты увидела, и теперь резко остановилась, прямо там, на разделительной полосе. Мы смотрим друг на друга. Внутри веранды теперь тоже ночь, но дождя нет. Ты больше не смеешься, а эта девчонка стоит позади тебя, все держа за руку, и тоже смотрит на меня. Жаль, этот сон не показал мне заодно, как меня видит каждая из вас. Я готова поклясться, что твоя подруга видит меня глупым чудовищем, а ты… Ты… Вообще-то, у меня нет предположений на этот счет. Я была бы счастлива узнать их.

Во сне я смотрю на тебя, смотрю с легкой завистью. Я понимаю, насколько ты далека, и что совершенно случайно забрела сюда. Вряд ли ты нарочно потащила бы эту девку в такой ливень, чтобы только показать ей нашу веранду и меня, уродину, внутри. Тем не менее, оно оказывается действительно так. Вы гуляли после занятий, и ты предложила ей посмотреть на это. Может быть, что она сама донимала тебя расспросами, а тебе было проще показать, чем объяснять что-то. Еще может быть, что ни то, ни другое. Может быть, она просто потребовала показать ей.

Я рада тебя видеть, несмотря ни на что. Мне совсем чуть-чуть обидно, что ты пришла под действием обстоятельств, а не ведомая тоской по мне. Тем не менее, я так рада видеть тебя, что это просто детали, которые снижают радость встречи. Да, теперь эта встреча не идеальна, пятерку такой встрече уже не поставишь, но это по-прежнему добротная, хорошая, долгожданная встреча.

Так вот мы смотрим друг на друга, ты теперь не улыбаешься. Ты, кажется, жалеешь, что оказалась здесь. Жалеешь, потому что тебе стыдно. Кто захочет по доброй воле испытать стыд? Я чувствую твой стыд и мне хочется поддаться искушению осуждения, но я наслаждаюсь каждым мгновением, что мы смотрим друг на друга, и не хочу это терять, сколько бы это ни длилось – что минуту, что год, я жадничаю и не хочу терять ни секундочки.

Эта одергивает твою руку, она хочет отвлечь тебя, она хочет перейти дорогу скорее, увести тебя, забрать, и потом уж ни за что, даже по чистой случайности, не допустить тебя к этому месту вновь. Мне так страшно от того, что мне нечем тебя удержать. Я хочу кричать тебе, но я знаю, что ты меня не услышишь, а тебя подгоняют ветер с дождем и эта бессовестная дрянь. Страшно, мне страшно каждую секунду, но ты стоишь и не двигаешься, и все вокруг дергает тебя и торопит.

Ты в центре города, у тебя ливень и бесчисленные отражения, огни фонарей, свет окон и Луна, а на моей веранде теперь тоже ночь, но ее нечем подсветить. Я вижу, как сижу, прилипнув лбом к стеклу, едва различая в темноте свой силуэт. На нашей веранде темнее, чем у тебя. Ты стоишь, ты мерзнешь, ты мокнешь, ты смотришь на меня и тебе стыдно. Я не злорадствую, и не радуюсь, что тебе плохо. Я просто чувствую тебя, я понимаю твои эмоции и принимаю как данность.

Больше ничего не было.

Я проснулась с чувством горького сожаления. Почему же сны позволяют себе обрываться вот так? Разве не должны они помочь разобраться во всем, дать ответ, успокоить? Почему даже во сне я не могу побыть с тобой рядом, почему не могу поговорить? Почему я должна смотреть как ты счастлива с этой бесцветной и безвкусной? Все утро я не могла думать ни о чем другом, и даже позавтракать не смогла.