Люттоли - К.Т.О.-2

– Я уже заплатил! – Дабсон одним движением выхватил у неё пакет и направился к выходу.

– Если она здесь снова появится, я её своими руками задушу! Так и передай! – вслед ему понёсся злой крик.

Дабсон не стал отвечать миссис Сошу. Он лучше всех понимал её чувства. Она права… тысячу раз права… и зачем я купил эти булочки? Откуда это вообще взялось? – задавая себе эти вопросы Дабсон поехал в больницу.

Когда он приехал туда часы показывали девять вечера. Тори к тому времени пришла в сознание, но была ещё слишком слаба и не могла подняться с постели. Её койка находилась где-то посередине целого ряда кроватей с больными, возле которых сновали две медсестры.

Не обращая ни на кого внимания, Дабсон подошёл прямо к Тори и сделав усилие посмотрел ей в глаза. Она встретила его появление молчаливым взглядом, в котором отчётливо читался один единственный вопрос:

– Я знаю, знаю… каково тебе сейчас… знаю, но ничего не могу с собой поделать. Я ненавижу тебя за то, что ты сделала с Анной и никак не могу избавиться от этого чувства, – Дабсон положил пакет с булочками на белую прикроватную тумбочку, и устремил на Тори жёсткий взгляд. – Этой ночью ко мне во сне пришла Анна. Она просила позаботиться… о тебе. Поэтому, я буду рядом с тобой пока ты не поправишься. Если снова перестанешь есть… я накормлю тебе силой. Я сделаю всё, слышишь? Я сделаю всё для тебя… ради моей Анны… и ты примешь это… ради своей матери…

В глазах Тори так и стояли слёзы. Она ничего не могла сказать. Да он и не ждал ответа. Просто достал из пакета одну булочку и вложил ей в руку. А потом повернулся и ушёл.

Спустя три дня Тори оправилась настолько, что её выписали из больницы. Дабсон заехал за ней, а потом отвёз на кладбище к могиле матери. Там он оставил Тори одну и ушёл, чтобы она смогла спокойно поговорить с ней наедине.

Тори подошла спустя час. Она выглядела очень… тихой, но спокойной. Дабсон отвёз её домой, а затем вернулся к себе. Ему необходимо было приступить к выполнению нового заказа.

Ближе к вечеру он купил продукты и снова поехал домой к Тори. Он застал её лежащей на постели. Дабсон приготовил ужин, накрыл на стол, а потом позвал Тори. Она даже не пошевельнулась. Тогда он просто поднял её с постели, взял за руку, повёл к столу и усадил перед тарелкой супа. Потом вложил в руку ложку и коротко пояснил чего её стоит ждать:

– Или ты сама поешь или я накормлю тебя силой. Выбор за тобой!

Тори шевельнулась. Ложка пришла в движение. Она медленно стала есть. Очень медленно. За время ужина она несколько раз порывалась встать, но Дабсон ей не позволил. И лишь когда она всё съела, он отвёл её в спальню, уложил на кровать и накрыл одеялом. Ну а потом молча вышел, закрыл входную дверь на ключ и поехал домой.

На следующее утро всё повторилось в точности. Дабсон приехал. Тори лежала на постели. Он приготовил еду и снова заставил её есть. Потом уехал работать и вернулся только вечером, чтобы приготовить для неё ужин.

Дни проходили один за другим, но ничего вообще не менялось. Тори абсолютно ко всему оставалось безучастной. Ей постоянно кто-то звонил, но она не отвечала. Ей постоянно угрожал кто-то из соседей, а она оставалась к этим угрозам равнодушной. Из Лондона приехал Пополус, но она и с ним не стала разговаривать.

Дабсон всему был свидетелем. Он не мешал и вмешался лишь раз вечером, когда под её окнами появилась миссис Сошу и вперемежку с проклятиями пригрозила убить Тори. Она тогда просто поднялась и открыла окно. Потом снова легла. А Дабсону пришлось в тот день остаться на ночь, поскольку миссис Сошу была настроена весьма воинственно. Наутро он с ней побеседовал и пригрозил открыть на неё уголовное дело в случае, если она не перестанет преследовать Тори.

Так они и жили: отчасти в ненависти, отчасти в равнодушие, среди отчуждения и постоянных угроз. По мере того, как Тори восстанавливалась физически Дабсон начал подумывать о том, чтобы перевезти её в другой город. Здесь, после того что случилось с Пьером и Анной люди её ненавидели.

Хоум-офис проводил в Скотланд-Ярде расширенное заседание с участием представителей министерства юстиции, прокураторы и полиции. В центре стола лежали свежие номера крупных газет с кричащими заголовками: «Кто убийца Роберта Вудвилла», «Полиция ослепла», «Можем ли мы доверять Скотланд-Ярду», «Общество требует найти убийцу Роберта Вудвилла», «Молчание Тори Мадлен» и ещё десяток подобных заголовков, которые дословно и выразительно перечислил Джон Конвей представитель Хоум-офиса. Одним перечислением он не ограничился.

– Ситуация крайне неприятная для всех нас, и она имеет склонность ухудшаться, – говорил он, обращаясь ко всем своим коллегам одновременно. – Мы все здесь сегодня собрались, чтобы обсудить создавшееся положение и выработать решения, которые способны как-то сдвинуть с места наше самое главное расследование на данный момент. Общество требует результатов по делу Роберта Вудвилла. А у нас ничего нет. Или есть? Детектив Кулевски. Просветите нас по этому поводу.

Конвей сделал приглашающий жест. Кулевски не вставая заговорил с места. Заговорил тяжело, роняя каждое словно глыбу.

– У нас ничего нет. Вообще ничего. Мы топчемся на месте. Проведены сотни допросов, в том числе и перекрёстные, проверена каждая деталь, мы по минутам воспроизвели обстановку в доме с момента прибытия свидетелей и до убийства Вудвилла, но зацепиться не за что. Единственно, сомнение вызывает Эмили Лобер. Несколько минут она находилась вне поле зрения остальных свидетелей. К тому же она первая увидела мёртвого Вудвилла. У нас есть основание предъявить ей обвинение, но…

– Нет никаких шансов выиграть дело в суде! – подхватил Конвей и тут же энергично затряс головой. – Ни в коем случае детектив. Если мы сейчас, когда вся общественность ждёт от нас конкретных шагов, выйдем со слабым обвинением… положение ухудшится в разы. Рисковать нельзя.

Кулевски в ответ развёл руками.

– Мы работаем. Ищем ответы. Перетряхиваем всех, но пока не нашли ни одной стоящей зацепки. Проблема состоит в том, что детективы, первоначально расследующие убийство не провели полный комплекс мер по прибытию на место. У нас фактически одиннадцать обвиняемых и теоретически каждый из них мог убить. Их наверняка можно было уличить по горячим следам. А теперь… время упущено. Всё стало гораздо сложнее. Гораздо. Одно дело, когда ты сам начинаешь, проводишь следственные действия на месте, а другое дело, когда принимаешь дело… нам понадобится время. Возможно, много времени.

– А что с письмами? Ведь на месте убийства ещё письма нашли?! – спросил представитель министерства юстиции.