Валерий Ильичев - Приметы времени

Спурт в зале правосудия

Татьяна истерично выкрикивала упреки. Подавив желание дать жене пощечину, Конев сцепил пальцы рук: «Вот дура: вздумала ревновать. Не понимает, что ради ее роскошной жизни мне приходится вкалывать на своей фирме до поздней ночи».

А Татьяна распалялась все больше:

– Ты меня не считай за наивную дурочку. Я тоже дома по вечерам не сижу, и у меня есть свои увлечения на стороне. Так что особенно не крути рогами.

От ревности у Конева помутилось сознание. Он бросился к письменному столу и достал браунинг. Но Татьяна не унималась:

– Плевать я хотела на твой пистолет. Ты только с ним себя мужиком и чувствуешь. Да и девицы с тобой ложатся лишь из-за денег. Но я тоже не промах! Если уж на то пошло, то я и сама не знаю, от тебя ли Аньку родила!

Это уж было слишком. Конев и сам не помнил, как нажал на курок. Грохот выстрела заглушил вопль выбежавшей из соседней комнаты тещи. И Конев выстрелил в непрошеного свидетеля. И тут же осознал случившееся:

«Что я натворил?! За этих двух подлых баб в тюрьму упрячут надолго. Должен же быть какой-то выход. Прежде всего, надо обеспечить алиби».

Внезапно ему показалось, что он знает как спастись. Подняв с пола гильзы, Конев кинулся к выходу: «Надо успеть до прихода Аньки из школы. В свои двенадцать лет она не должна видеть эти окровавленные трупы».

Коневу повезло: ни на лестнице, ни на улице возле подъезда никого не было. За углом он приподнял дождевую решетку и сбросил вниз браунинг и стреляные гильзы. Он спешил обеспечить себе алиби.

Встав за деревом, Конев стал ждать удобного момента. Ему повезло. Буквально через минуту к подъезду подошла его соседка по этажу. Конев догнал известную сплетницу и небрежно сообщил:

– Привет, тётя Даша. Вот выбрался домой пообедать. Мою супругу не видели? Она обещала сегодня уху сварить. У меня уже слюнки текут.

– Нет, не встречала. Сама только за хлебом на полчасика выбралась.

Конев, опережая соседку, быстро вышел из лифта, открыл дверь в свою квартиру и тут же выбежал назад на площадку:

– Беда, тетя Даша! В квартире грабители побывали. Танюшку и тещу убили. Звоните в полицию и вызывайте «скорую помощь».

Дальше все завертелось, как в калейдоскопе. Изображая горе и отчаяние, Конев сидел на табурете, исподтишка наблюдая за действиями сотрудников полиции и прокуратуры: «Пустые хлопоты, ребята. От гильз и браунинга я избавился, а больше здесь ловить нечего».

Но Конев просчитался. Баллистическая экспертиза пуль, извлеченных из тел жертв, показала, что они убиты из «браунинга». И неожиданно для Конева дочка Анька дала показания, что, роясь в столе у отца, видела незадолго до убийства пистолет, похожий на тот, что ей показали в полиции. Не ожидавший такого поворота событий Конев пытался отрицать незаконное хранение оружия. Однако, следователь признал алиби, подтвержденное тетей Дашей неубедительным: подозреваемый вполне мог разыграть сцену случайного обнаружения трупов. И Конева арестовали.

Приглашенный для защиты Конева в суде адвокат Борин сиял оптимизмом:

– Ты, молодец, что в сознанку не пошел. Есть на чем строить защиту. Тем более, что менты не нашли браунинг, из которого убили ваших близких. А против показаний Аньки мы еще поборемся. Ребенок мог нафантазировать и ошибиться. Я сам в ментовке с десяток лет протрубил: все их «примочки» знаю. Думаю, здесь они могли проколоться.

Расчет адвоката оказался верен. Когда в зал заседаний суда вошла заплаканная Анька, адвокат тут же начал задавать ей вопросы:

– Скажи, девочка, почему ты все время про папу говоришь «он» и утверждаешь, что он убийца? Кто тебе это сказал?

– Следователь, дядя Сережа. Вон он сидит.

И девочка указала пальцем на находившегося в зале следователя Сизова.

– Нет, Анечка пока это утверждать нельзя. Мы здесь собрались, чтобы установить, виновен твой папа или нет. И следователь дядя Сережа не должен был настраивать тебя против отца до решения суда.

По залу пробежал одобрительный шумок и Борин с удовлетворением отметил: «Первый раунд выигран, и теперь перейду к главному».

– Давай, деточка, еще раз посмотрим на оружие, которое ты видела у папы. Вон там на столе лежат несколько пистолетов. Какой из них показался тебе знакомым при опознании у следователя.

Девочка решительно показала на «браунинг». И Борин как можно безразличнее спросил:

– А когда ты первый раз видела пистолет, похожий на этот?

– У папы в столе. Незадолго до гибели мамы.

– Это понятно. А во второй раз где?

– В кабинете у следователя дяди Сережи.

– А дядя Сережа тебе его показал среди других пистолетов или отдельно от других?

– Только этот пистолет. Он его вынул из сейфа. А среди других пистолетов, я увидела браунинг уже в третий раз при официальном опознании.

Борин торжествующе усмехнулся: «Как и предполагалось, следователь перестраховался и предварительно показал ребенку браунинг, чтобы потом она не ошиблась. Теперь опознание провалено, и обвинение пошатнулось».

Так оно и случилось. Но с учетом показаний девочки об имевшемся у отца пистолете, суд решил продлить арест, направив дело на доследование. Борин пребывал в уверенности, что его подзащитного должны скоро отпустить. И вдруг через три дня до него дошло известие о том, что Конев полностью сознался в преступлении и указал место, куда сбросил оружие.

Адвокат поспешил в СИЗО. Оказалось, Конев решил действовать на свой страх и риск, не посоветовавшись с адвокатом. Его неотступно терзала мысль, как объяснить увиденное дочерью в его столе оружие. И тут его осенило: «Старший брат Петр может мне помочь. Только надо дать ему знать на волю о моей задумке».

И он воспользовался подвернувшимся случаем. Из его камеры освобождался задержанный за мелкую кражу мужик. И Конев уговорил его за вознаграждение передать на волю записку следующего содержания: «Петя! Изготовь через своих рабочих на заводе зажигалку в форме браунинга. Вот и будет объяснение показаниям Аньки. Прилагаю рисунок».

Мужичок, согласившийся за вознаграждение переправить маляву на волю, спрятал послание в резинку трусов. Но педантичная охрана, как положено при освобождении, обыскала курьера и изъяла записку. Увидев свое послание в руках у следователя, Конев пал духом и написал явку с повинной. На все упреки адвоката в написании изобличающей его записки безнадежно отмахивался:

– Мне хотелось опровергнуть показания Аньки.

Адвокат с досадой мотнул головой:

– Все-таки переиграли нас менты! Но не все еще потеряно. Попробуем переквалифицировать убийство из ревности в преступление в состоянии аффекта, и тебе больше пяти лет не дадут. С учетом положительных характеристик и до трех сбить можно. Если, конечно, правильно линию защиты поведем. Давай начнем подготовку. Когда ты оружие приобрел?