Татьяна Крылова - Детективные рассказы

Стерев с папки пыль, я устроился в горизонтальном положении на диване.

Следствием было установлено, что причиной самоубийства стала неразделенная любовь. Яна несколько лет была влюблена в Дмитрия Рогова – сокурсника своей сестры. Они даже встречались некоторое время. Но потом Дмитрий внезапно сделал предложение Дарье. Молодые люди подали заявление в ЗАГС. Однако за неделю до свадьбы Дмитрий Рогов погиб в автомобильной аварии, случившейся во дворе дома невесты. Экспертиза подтвердила, что автомобиль занесло на скользком участке дороги, водитель не справился с управлением и врезался в фонарный столб. В смерти Рогова Яна винила себя. Утверждала, что перед этим между ними состоялся неприятный разговор и за руль Дмитрий сел весьма возбужденным.

После смерти жениха и сестры, Дарья Подорожная прожила в городе недолго. Приняв предложение немецкого гражданина Генриха Баума, девушка после свадьбы покинула родину. Насколько знали местные сплетники, Дарья Баум через пару месяцев после свадьбы родила сына. Из этого следовал логичный вывод, что отцом ребенка был Дмитрий Рогов.

Через пару часов я проснулся на том же диване, в той же комнате, с той же папкой в обнимку. Однако мысли мои уже шли совсем в ином направлении. Ни к чему было мне прозябать целую неделю без дела, теша рассказами о столичной жизни родителей и всех их любознательных знакомых. Куда полезнее было заняться небольшим расследованием, чтобы раз и навсегда расставить для себя все точки над «i». К тому же мой скромный журналистский опыт подсказывал, что из этого обширного куска прошлого мог получиться неплохой трамплин для моей будущей карьеры.

Часов в десять на следующий день я стоял возле входа в полицейский архив, вооруженный хорошим настроением и коробкой конфет «Ассорти». Расследование надо было с чего-то начать. И я решил начать его с ознакомления с материалами дела о самоубийстве Яны Подорожной. Конечно, без определенной кипы бумаг почитать документы мне никто не даст. Даже с учетом статуса «почти журналист». Но ведь можно и не идти официальным путем. Можно же просто забежать на чай к бывшей однокласснице Ленке Сибиряковой, с которой отсидели мы за одной партой последние два школьных года.

– Пашка? Вот так сюрприз! – круглолицая девчушка с конопушками на щеках и курносом носике заметила меня сразу, стоило только поднять руку и помахать коробкой конфет.

Ленка никогда не выглядела на свой возраст. Рыжеволосая, веселая, приятно пышная барышня, она, должно быть, договорилась со Временем о том, что навсегда останется в своих пятнадцати годах. Злые языки говорили, что после родов юность Сибиряковой точно пройдет. Но нет! Даже став матерью двоих непосед, Ленка ничуть не изменилась.

– Привет! А я вот тут к родителям приехал. Подумал, что и с друзьями встретиться надо.

Ленка кинулась меня обнимать. Потом выхватила коробку конфет и, конечно же, предложила зайти к ней на чай.

– У меня все равно никого сегодня. Светик заболела, а Валентина Григорьевна на совещание в Главк укатила.

– Ну, отлично! – отозвался я, думая, что мне, в самом деле, сказочно повезло.

Пока чай остывал, Ленка быстро пересказала последние новости из жизни наших одноклассников. Кто женился, кто из армии вернулся, кто детей родил, кто новый автомобиль купил, а кто квартиру в ипотеку – в какой-то момент мне начало казаться, что кроме как в жизни моих бывших одноклассников, в городе событий не происходит! В именах я тоже очень скоро запутался, так что стал заметно скучать.

– Ой, ладно, – отмахнулась Ленка от собственных мыслей. – Что я время у тебя отнимаю? Давай, выкладывай, зачем пожаловал.

Чаем я, конечно, поперхнулся. Прокашлялся.

– Так заметно, что по делу? – спросил с надеждой на обратное.

– А то! – усмехнулась Ленка. – Я вашу журналистскую братию за пять лет хорошо изучить успела. Если с коробкой конфет или хотя бы шоколадкой – точно не по душам поболтать.

Пришлось наврать Ленке, что я стажером устроился в одну столичную газету. Что после диплома меня в штат обещали принять, если пару интересных статей принесу. Вот и решил я одну из статей самоубийству Яны Подорожной посветить.

– Неужели в столице такое может кого-нибудь заинтересовать? – удивилась Лена.

– Ну, это зависит от того, как подать материал. Мне кажется, что там не все так просто.

Ленка многозначительно протянула «а-а-а», после чего положила руку на стол раскрытой ладонью вверх.

– Кхм… Видишь ли, Ленчик, в этом как раз и проблема, – пристально разглядывая пухлые, но ухоженные пальцы, промямлил я. – Документов у меня нет. Я так, по старой дружбе…

Моя собеседница недовольно поджала уголки губ. Скрестив руки на груди, откинулась на спинку стула и с минуту молча разглядывала меня.

– А в десятом классе я тебе окружную контрольную дал списать, – напомнил я.

Ленка не выдержала и рассмеялась. Заявив, что проблемы ей не нужны, отобрала у меня смартфон, после чего велела следовать за ней. Еще минут через пять девушка сняла с полки пыльную картонную папку и кивнула мне на маленький столик в углу комнаты.

– Читай. Если что-то пропадет… – она погрозила пальцем.

– Ленка, я честный журналист! – обиженно ответил я.

Отмахнувшись от меня, девушка поспешила вернуться на рабочее место, где как раз зазвонил телефон. О такой удаче я и мечтать не смел! Не теряя ни секунды, выхватил из кармана второй мобильник и принялся фотографировать материалы дела. Подряд все страницы – кто знает, что могло оказаться действительно важным?

Минут через десять скрипнула дверь и из-за стеллажей послышались Ленкины шаги. Спрятав телефон, я сделал вид, что внимательно изучаю бумаги. Под руку подвернулся протокол вскрытия, и сам не заметив того, я вчитался в документ. Кое-что было понятно, большая часть – нет. И все же главное я уловил: никаких сомнений в том, что это было самоубийство, у эксперта не было.

Придя домой, я распечатал материалы. Часть бумаг тут же отправил в черновики. Но кое-что сунул в отдельную папку, чтобы были под рукой во время моих изысканий: протокол вскрытия, распечатку звонков Дарьи Подорожной в ночь самоубийства ее сестры – Яна звонила ей перед смертью, протокол допроса участкового психиатра. Психиатр сообщал, что девушка не состояла на учете, но об отсутствии проблем – например, той же депрессии – это, разумеется, не говорило.

Изучив все и освежив в памяти старые материалы, во второй половине дня я отправился в городской морг. Я решил, что разговор с сотрудником этого учреждения в любом случае не будет лишним. Если мне не скажут ничего про смерть Яны Подорожной, то хотя бы объяснят некоторые термины из протокола. Что, в свою очередь, станет частью моего журналистского опыта.