Фридрих Незнанский - Горький привкус победы

— Боишься? — Сам обеспокоенный снова навалившейся сонливостью, Артур решил завязать разговор. — Ладно, я сброшу чуток.

Он убавил скорость до сотни с небольшим. Медленнее такая машина ездить просто отказывалась. Даже инспектора дорожной службы не поняли бы.

— Ты прости, что я грубовато с тобой. Сама понимаешь — не до сюсюканий.

Вторая половина осталась безучастной.

— Нет, правда, очень обидно. Помнишь, на свадьбе меня про Кольку спрашивали? Я тогда сказал, что физически парень слабоват. А сегодня шестнадцатилетний пацан меня именно «физикой» сделал.

— Не помню, Арик.

— Ну как же? В зале с пингвинами. Когда еще про олигархов распинался этот… твоя бывшая пассия.

— Пашка? — Ариадна рассмеялась. — Да я же тогда еще школьницей была. А он в институте…

— Ты же говорила — одноклассник, — с подозрением в голосе вспомнил муж.

— Да? Не так. Одношкольник. — Ариадна уже улыбалась, заметив, что муж ревнует ее к прошлому. — Он старше был года на три или четыре. Да какая разница?

За окном мелькали огни Кутузовского проспекта. Час пик уже прошел, пробок на дорогах не было, и это позволяло надеяться, что супруги скоро будут дома. Ариадна успокоилась: муж отвлекся от мыслей о проигрыше, не несется сломя голову, да и ехать совсем немного оставалось. Вот уже и Рублевское шоссе. Справа — Крылатское: места, знакомые с детства. Совсем скоро будет поворот на улицу Лесной поселок, где в укромном уголке Серебряноборского лесничества пряталось от посторонних глаз небольшое уютное гнездышко молодоженов.

Женщина повернула голову направо, вглядываясь в глубь Осеннего бульвара, где мерцали огни ближайшей к ним станции метро, сложила руки на животе, и ее улыбка стала еще шире.

Ей повезло. Она умерла счастливой.

В ворота Турецкий въезжать не стал. Он недолюбливал здание, в котором было расположено его стационарное рабочее место, предпочитая более свободную обстановку. И старался лишь только для инструктажей своей группы да прочих официальных мероприятий появляться на Большой Дмитровке. А вызов к начальству, как ни крути, был мероприятием самым что ни на есть официальным.

Припарковался он, проехав по улице чуть дальше входного портика, остановив свой «Пежо» точно под знаком «Остановка запрещена». Когда много лет назад «важняк» сделал так впервые, его пытался оштрафовать автоинспектор, но Турецкий сумел, не предъявляя документов, уболтать сержанта, что он в такой ситуации нарушил правила только наполовину. На ту половину машины, которая стояла в зоне действия знака. Разрешенная зона парковки забита машинами, встать негде, вот, мол, он и нарушает вынужденно, но, как видите, старается уменьшить нарушение единственным доступным ему способом. И предложил оплатить половину штрафа за половину квитанции. Сержант развеселился и вовсе не стал штрафовать нарушителя. Потом вся патрульная служба узнала, кто именно паркуется под этим знаком, и оберегала синего «француза» от чрезмерно ретивых эвакуаторщиков.

Пройдя мимо традиционных пикетчиков, которые, казалось, и ночевали под дверью, на которой висела эмблема со щитом и перекрещенными мечами, Турецкий почувствовал себя на работе.

— Здорово, Саня! Проходи. Садись. Спасибо, что не забываешь старика.

— Тебя при всем желании невозможно забыть, Костя, потому что ты сам все время о себе напоминаешь, — улыбнулся Александр Борисович.

— Куда же я без вас? — рассмеялось в ответ вызвавшее Турецкого начальство, заместитель генерального прокурора по следствию государственный советник юстиции первого класса Константин Дмитриевич Меркулов.

— Как сам? Как Леля? — Турецкий знал, что Костя любит внешние проявления заботы, и при встречах не забывал доставить другу удовольствие.

— Спасибо. Сам, как видишь, вот он — жив и здоров. А половина моя приболела недавно, но оклемалась уже, тьфу-тьфу! Сам-то как? Семейство в порядке?

— В норме. Чего с ним сделается? — улыбнулся Турецкий. — А я недавно с курорта. Не ты ли меня на него посылал?

— Ага. Отдохнул, значит. Это хорошо.

— Отдохнул, ага, — согласился Александр Борисович. — Я, похоже, только и делаю, что отдыхаю. Скажем, Строганов за решеткой сидеть должен, а он в Госдуме заседает. И что, спрашивается, я наработал?

— Ты опять? — Меркулов нахмурился. — А Орехова с его бандой тебе мало? И Строганова достанем. Я же тебе прокурорское представление подписал? Никуда голубчик не денется. [5] См. роман Ф. Незнанского «Засекреченный свидетель».

— Ладно, прости, минутная слабость. Ты меня поболтать вызвал? Или по поводу того дела, о котором вчера по телефону говорил?

— Угадал, Саня. Сыщик, одно слово, — заулыбался начальник и друг. — Ты ознакомился с ним уже?

— Запросил вчера справку в Мосгорпрокуратуре. Должны сегодня доставить нарочным. Я уже и анонимку очередную по этому поводу получил, — вспомнил Турецкий, нащупав в кармане завалявшийся патрон. И подумал: «Не забыть бы закинуть на экспертизу…»

— Ого! Не уверен, что оно связано с этим происшествием. По крайней мере, нет видимых оснований. Сам посмотришь: на первый взгляд обычное ДТП. Собственно, я и позвал тебя, чтоб быстренько ввести в курс дела и доложить о том, отчего оно оказалось у нас. Ты с Ландыревым никогда не сталкивался?

— Нет. Фамилия мелькала где-то. А кто это?

— Следователь окружной прокуратуры. Вел это дело. Свяжешься с ним.

— Угу. Из новых?

— Не так чтобы очень. Нов громких делах не засвечен. Впрочем, какая разница?

— Действительно…

В течение десяти минут Костя поведал Турецкому следующее.

Третьего дня к нему на прием записались два известных в Москве бизнесмена. Причем, судя по всему, пробились через секретариат быстро, явно воспользовавшись имеющимися знакомствами в верхних эшелонах власти — вообще, и непосредственно в Генпрокуратуре — в частности. По крайней мере, еще две недели назад, просматривая заявки очередников на личную встречу, их фамилий он в списке не встречал.

Господа посетители оказались родителями погибших месяц назад в автокатастрофе известных спортсменов Артура и Ариадны Асафьевых…

— Да, — заметил Турецкий. — Имена громкие. До сих пор в газетах нет-нет да и проскользнет информация об их трагической гибели. А дело тривиальное…

— То-то и оно… — продолжал Константин Дмитриевич.

Выглядело так, будто Артур Асафьев то ли заснул за рулем своего авто, то ли просто отвлекся от дороги. И на какую-то долю секунды потерял контроль над управлением своей автомашиной.

На скорости более ста километров в час водитель спортивного «Порша» на незначительном повороте трассы по причине, которую теперь не узнать, не рассчитал траекторию движения автомобиля и врезался в фонарный столб. Передок болида был смят и расколот надвое. Остов повалившегося бетонного столба оказался фактически в середине салона: разбросав на сотни метров вперед мелкие детали, автомобиль всей металлической массой словно оплел в смертельном объятии встреченного друга. Сработали и ремни, и подушки безопасности, но, несмотря на это, и водитель, и его пассажирка, известная гимнастка Ариадна Галаева, недавно вышедшая замуж за Артура, от полученных повреждений скончались на месте происшествия фактически мгновенно. Их изломанные, превращенные в тряпичные куклы, тела пришлось из искореженной груды металла извлекать автогеном.