Фридрих Незнанский - Месть в конверте

Ранним утром Турецкому позвонила Галя Романова, сотрудница Грязнова.

— Александр Борисыч, извините, что рано. Не могла дозвониться Вячеславу Ивановичу, решила сразу к вам, — торопливо выдохнула она в трубку. — Чрезвычайные новости.

— Да, Галочка, что стряслось?

— Мне позвонила Наталья Самохвалова. Ну подруга…

— Раскололась? — перебил Турецкий.

— Да! Она сейчас со мной, и я думаю, вам срочно нужно с ней поговорить.

— Выезжаю. Где вы с ней находитесь?

— Метро «Щукинская».

— Ждите.

— И еще, Александр Борисович. Наташа говорит, что Виктор рано исчез из дома и ничего ей не объяснил. Раньше он всегда говорил ей, куда идет и когда будет.

— И что же?

— Она боится, что он затеял что-то очень скверное.

Вячеслав Грязнов торопливыми глотками пил утренний кофе у себя в кабинете, готовясь приступить к очередному совещанию с сотрудниками, когда прибежал всклокоченный дежурный.

— Вячеслав Иванович, чепэ! Вооруженный террорист захватил здание Центрального московского музея. Оттуда только что звонили, там есть заложники.

— О-о-о… — Грязнов хрипло застонал, но через пару секунд взял себя в руки.

— Проклятие! Дежурную бригаду на выезд! ОМОН по тревоге! Оцепить здание! Я выезжаю через минуту. Машину мне! Руководить операцией буду сам, лично.

Он схватил мобильный телефон и набрал номер Саши Турецкого.

Телефонный звонок отвлек Галю Романову от сбивчивых рассказов плачущей Наташи.

— Да, Александр Борисыч, вы уже подъехали?

— Нет, Галя, у нас произошли непредвиденные обстоятельства. В связи с этим план резко меняется.

— Что случилось?

— Общая тревога по Москве. Вооруженный террорист с «поясом шахида» ворвался в здание Центрального московского музея.

— О, черт возьми, она была права!

Наташа резко перестала плакать и вцепилась в Галин рукав.

— Что с ним? Где он? Сейчас же скажите мне, где он?!

А невидимый Турецкий в трубке продолжал говорить:

— Да, вероятнее всего, это именно наш друг Виктор. Я сейчас еду прямо туда, а вы берите такси и подъезжайте тоже. Поняла, Галочка?

— Есть, Александр Борисович. Выезжаем.

Командир «отряда быстрого реагирования» майор Виктор Соколов смотрел в дежурке повторение вчерашнего футбольного матча и прихлебывал чай, так как кофе он не признавал. Срочный вызов не поразил его: постоянные встряски были частью привычной работы их команды, ласково прозванной в народе «маски-шоу». Через несколько секунд он и его парни уже мчались, завывая сиренами, в своем микроавтобусе к месту происшествия, а Соколов между тем продолжал раздавать по радиотелефону привычные указания:

— Срочно достать подробную карту здания. Связаться с мэрией, притащить кого-нибудь из городских архитекторов. Нужна схема городской канализации. Планы соседних зданий — тоже. Найти кого-нибудь из работников музея, кто может быть консультантом.

— Товарищ майор, вас генерал Грязнов, — вклинился его помощник.

— Слушаю, товарищ генерал.

— Когда будете на месте, Соколов?

— Через минуту, Вячеслав Иванович.

— Отлично. Оцепить здание, всех посторонних прочь. Ну, как обычно, не мне вас учить. Попытайтесь наладить визуальное наблюдение. Но очень осторожно. И никаких резких движений.

— Понял вас, товарищ генерал.

— Я буду через пять минут. Без меня ничего не предпринимать. Операцией буду командовать я.

— Есть.

— Ты ее ранил, долбаный придурок! — закричал прикованный наручником к батарее Артур-Арутюн.

— Заткнись!

— Сам заткнись, козел, ей срочно нужен врач. Не знаю, чего ты добиваешься, но, если она истечет сейчас кровью, тебе это вряд ли поможет.

— Витюша! — вступила в разговор Инга Вацлавовна. — Отпусти ее, так будет лучше.

— Без вас разберусь.

— Если ты меня отстегнешь, — вступила в разговор молчавшая до сих пор тетя Тася, — я сделаю ей перевязку.

— А вы умеете, тетя Тася? — удивилась Инга.

— Я, деточка, четыре года на фронте медсестрой была…

Грабовская посмотрела на старуху с удивлением.

— Малча-а-ать!! — заорал «шахид». — Ни одна сука не двигается с места! Никаких перевязок и никаких соплей. Или кто-то из вас хочет отправиться за ней? — Он махнул пистолетом в сторону Ларисы.

— Внимание!! — перебил его металлический голос, пришедший откуда-то извне. — Внимание! Виктор Жаворонков, с вами говорит генерал МВД Вячеслав Грязнов. Я руковожу операцией по освобождению заложников. Мы готовы выслушать ваши условия. Через десять секунд мы позвоним вам на тот номер, с которого поступил сигнал в милицию. Просим вас подойти к телефону. Повторяю: Виктор, прошу вас подойти к телефону, я — генерал Грязнов — хочу лично поговорить с вами и узнать ваши условия.

Слава Грязнов отключил громкоговоритель, иначе говоря — «матюгальник», и кивнул одному из своих помощников:

— Соединяй.

Здание Центрального московского музея было оцеплено плотным кольцом. Командир группы захвата Виктор Соколов разложил на капоте грязновской «Волги» план здания и сосредоточенно изучал его, выясняя, как можно ворваться в здание, не подвергая риску заложников.

«Полевой» телефон в руке Грязнова затрещал, и в нем раздался голос того самого человека, за которым они охотились все последние дни:

— Да!

— Здравствуйте, Виктор, — прохрипел Грязнов.

— К черту любезности. Слушайте мои условия. Во-первых, здесь есть раненая.

— Его мать! — бросил Грязнов через плечо. — Срочно «скорую»! Там раненая.

— Что вы говорите?

— Это не вам, продолжайте.

— Никаких грязных трюков, генерал!

— Конечно, Виктор, не волнуйтесь. Мы играем по-честному.

Сквозь кольцо окружения пробилась Галя Романова, таща за собой плачущую Наташу.

— Что с ним? Я хочу его видеть! Скажите ему, что я здесь. Нет, лучше дайте мне поговорить с ним.

— Наташенька! — сказала вдруг Галя таким строгим тоном, какого та от нее еще ни разу не слышала. — Шутки кончились. Сядь сейчас тихо в сторонке и никому не мешай. А если возникнет такая ситуация, что понадобится твоя помощь, — я тебе скажу. Ты поняла меня? — переспросила Галя, очень серьезно и пристально глядя Наташе в глаза.

— Поняла, — кротко ответила она.

Турецкий прибыл к месту событий одним из последних. Привычная картина: оцепленное здание, милицейский кордон оттесняет любопытных зевак, внутри кольца суетится командование, нервно курит руководитель операции, а по углам залег ОМОН, не спускающий глаз со своего командира, готовый по первому движению его пальца бежать, драться, стрелять, вцепляться в горло и душить, душить ненавистных преступников.

«Театр уж полон, ложи блещут, — подумал он. — Что же это вы так припозднились, Александр Борисыч? Без вас не начинаем спектакль. А где ваш фрак и лорнет?»