Фридрих Незнанский - Засекреченный свидетель

«Неплохо, — мелькнула мысль, — иметь это все в самом начале семейной жизни. Впрочем, даже это не гарантирует счастья…»

— Любовь Юрьевна, простите за беспокойство, но я вынужден задать вам несколько вопросов.

— Конечно же, — кивнула бывшая мадам Кригер, уже успевшая по настоянию отца вернуть себе девичью фамилию.

— В деле об убийстве вашего супруга вскрылись новые обстоятельства, в связи с которыми расследование причин его гибели возобновлено.

— Да что вы? — протянула Люба. — А мне сказали, что все там ясно и виновник ждет суда.

— Кто вам сообщил об этом?

— Не помню. Папа, наверное, — она кокетливо произнесла «папа» с ударением на последнем слоге, будто бы по-французски. — Или Серж.

— Кто это?

— Это папин подчиненный, подполковник Белобрагин. Они были с Ариком приятелями. И вообще, мы дружили.

Поремский оценивающе взглянул на Любашу и вопроса о том, состояла ли она в связи с Сержем, решил не задавать. Наверняка. Но вряд ли комитетчик стал бы организовывать убийство соперника из-за такого сокровища.

Хозяйка тем временем предложила гостю стул, а сама расплылась по креслу. И стала пялиться на него светлыми, почти заплывшими глазками.

— А что вам еще рассказывали об этом случае?

— Что его убил гомик, к которому Арик стал приставать.

— То есть вы знали о гомосексуальных пристрастиях Аркадия Исаевича?

— Ну да. Он, когда это началось, ко мне охладел. — Голос дивы стал капризным. — А потом и меня хотел… Ну, вы понимаете. Но я не позволила, вы не думайте, я женщина порядочная, традиционная.

Она уже говорила томно и нежно, будто решив соблазнить и Поремского к традиционному сексу. Володя старался изо всех сил сохранять серьезный, деловой вид.

— Любовь Юрьевна, а перед последней своей командировкой ваш супруг не говорил вам, что конкретно он намерен разузнать? В городе Сочи? Или, может быть, в Красной Поляне?

— Нет, что вы. — Безутешная вдова сладко потянулась, отчего халат на груди почти распахнулся. Кажется, она не собиралась оставлять своих попыток. — Он мне никогда и ни о чем не рассказывал. Только от Вальки Аристова и слышала, что на какой-то саммит — или как его? — полетел. Ничего интересного.

— А не писал ли он в последнее время на темы, связанные со спортом?

— Ну, не зна-а-аю, — протянула она. — Я никогда не читала, что он пишет. Зачем?

«И действительно, — подумал Володя. — Зачем выпускнице факультета журналистики читать статьи собственного мужа? Когда у нее и так все есть».

— А кто может знать?

— Так Серж, наверное. И Валька, — и, предвосхищая вопрос, пояснила: — Это наш университетский друг еще. Однокашник. В «Комсомолке» сейчас, хотя и для других изданий пишет.

— А родители ваши?

— Нет, нет, что вы? Мы очень редко встречались.

— Вы мне можете дать телефоны Белобрагина и Аристова?

— Да, конечно. На тумбочке у телефона лежит записная книжка. Подайте мне ее, пожалуйста…

Вырвавшись из обиталища душной дамы с облегчением, Поремский из ближайшего кафе позвонил по номеру «гэбиста». Представившись, попросил помочь. Получив согласие, объяснил, что интересуется темами, которыми занимался в последнее время Кригер. Писал ли тот что-нибудь конкретное о спорте? В ответ на это услышал, что о спорте журналист не писал ничего, Белобрагин знает это точно, поскольку материалы для статей Кригер в основном у него и получал. Если это необходимо, подполковник подвезет тематику работ Кригера за последние полгода в любое удобное следователю время. Договорились о встрече.

Созвонился и с «комсомольцем». Тот выразил готовность подъехать в Генпрокуратуру немедленно. Поремский помчался в свой «офис» выписывать журналисту пропуск.

Валентин оказался ценнейшим свидетелем. Он, едва ли не единственный из людей, был в курсе почти всех проблем Аркадия Кригера. В их дружеском тандеме Валя был «слушателем», которому Аркаша доверял самые сокровенные тайны, не боясь, что Аристов проболтается. Очень многое знал Валентин и о творческих планах Кригера. Он сообщил, что Аркадий планировал писать большую статью об «оборотнях в погонах», а также рассказать о злоупотреблении своим положением высокопоставленных милицейских работников в телевизионном шоу Дмитрия Кондаурова «Минута откровения». Аркадий Кригер должен был выступить с сенсационным заявлением, посвященным преступным махинациям вокруг будущей Олимпиады в Сочи. Откуда Кригер достал свои громкие разоблачения, не знал даже лучший друг. Эти секреты Кригер хранил пуще зеницы ока и унес с собой в могилу. Однако Валентин Аристов знал о самой сути материала, которая состояла в следующем.

На Матвеевском посту Центральной таможни в городе Одинцово в начале весны были задержаны два грузовика, два огромных фургона со спортивным оборудованием и снаряжением для зимних видов спорта. Товары, как потом выяснилось, были закуплены на ежегодной выставке «Испо винтер» в Мюнхене, но в Москву ввозились через Петербург, забросанные сверху коробками с польской обувью фирмы «Демар». В общем, груз скромный и непримечательный. Так его и оформили. И трудно было предположить, что таможенники станут особенно копаться в сапогах и ботинках. Однако контрабандистам не повезло, таможенник попался опытный, он сразу сообразил, что сильно просевшие, очевидно тяжелые грузовики не могут быть наполнены только обувью — она ж легкая! Под коробками с дешевой обувью дотошными работниками, которым было обидно за державу, были обнаружены запасные кресла и тросы для горнолыжных подъемников, несколько современных станков для ухода за лыжами, разобранные тренажеры для саночников, новейшее горнолыжное и сноубордическое снаряжение известных мировых брендов: Rossignol, Salomon, Elan, Fischer, Atomic, Madshus, Red Fox, Swix и прочих. В результате обе машины были задержаны.

Через несколько дней на таможенный пост прибыли трое работников милиции со служебными удостоверениями — все чин по чину — и предъявили поддельное, как потом оказалось, письмо за поддельной же подписью следователя из следственного отдела Центрального РУВД, в котором сообщалось, что в отношении руководителя фирмы-отправителя задержанного груза возбуждено уголовное дело. Оба грузовика, сообщалось далее в этом письме, проходят по делу как вещественные доказательства, из чего следует, что их необходимо выдать предъявителям означенного послания.

Работники таможни почувствовали, что здесь что-то не совсем так или даже совсем не так, и доложили об этом своему шефу — начальнику Матвеевского таможенного поста Ивану Васильевичу Скобелеву. После тщательного изучения упомянутого письма Иван Васильевич распорядился отдать грузовики не вызвавшим у него никаких сомнений работникам милиции.