Фридрих Незнанский - Последнее слово

— Оправдывается, похоже, ему там хороший втык делают. Было, да?

— Никитина нашего задействовали, — со смешком ответил Грязнов.

— Нашли кого! — без всякого уважения ухмыльнулся майор…

Галя решила все-таки не сильно себя разоблачать перед соседями, которые ее уже видели, правда, в несколько ином «формате». Сейчас это была строгая милицейская дама, в которой от размалеванной рыночной хохлушки не осталось ровным счетом ничего. Ее даже сердобольная соседка так и не признала. Но о случае со вскрытием квартиры, когда прибегала наниматься одна девица, рассказала. Конечно, ей и в голову не могло прийти, этой простой женщине, то, что в жизни случаются подобные метаморфозы.

Она же, эта соседка, и стала одной из понятых во время производимого обыска.

Николай Анисимович, как увидела Галя, был далеко не прост, ничего компрометирующего после своего ухода не оставил, так что и искать здесь практически было нечего. Но польза уже оказалась в том, что была соблюдена формальность.

Быстро завершив дело и составив протокол, Галя, между делом, проверила установленную здесь после ее «посещения» сигнализацию, все действовало, и, стало быть, пора было менять объект.

Небольшая группа с Галей во главе отправилась в Перловку, где находилась бывшая дача семьи Савиных.

Новая хозяйка удивилась. Ведь относительно недавно сюда приезжал бывший хозяин, он искал тут, в сарайчике, какие-то бумаги, нашел их, они были в черной папке, и увез с собой.

Этих сведений хватило для того, чтобы разгрести на земле указанный хозяйкой угол, обнаружить железную крышку ящика и наконец понять, что именно здесь хранил Савин все добытые сведения. Он в течение многих лет работы еще в КГБ собирал нужные ему документы. О них, собственно, и шла речь на суде, хотя тот факт, что они действительно были у Савина, доказать следствию так и не удалось. Судили, по существу, за косвенные улики. И осудили. А он, зная, чья кошка мясо съела, затаил тем не менее в душе подлость. И решил в конце концов отомстить столь бесчеловечным способом.

Юра Гордеев, адвокат, как уже слышала Галя от Грязнова, говорил, что Савин точно неадекватен. Теперь Галя увидела, что все речи о несправедливом обвинении, похоже, строились на песке. Было за что его обвинять, просто не нашли. Но это уже другое дело. А обвинили предателя правильно. Доказательств не хватило, вот и казалось, что голословно. Но Бог шельму метит. И если Савин свихнулся, то туда ему и дорога.

Галя судила со всей решительностью и максимализмом молодости. Впрочем, позже эту ее точку зрения разделили и Грязнов, и Турецкий, и остальные члены бригады. Но пока надо было поймать преступника. А документы его никуда не денутся, их обязательно найдут, где бы этот ненормальный их ни перепрятывал…

Две бригады, в одной старшим был Яковлев, в другой Кашкин, одновременно производили обыски в квартирах Злобина и Базанова. Злобина Яковлев уступил следователю — его было дело, вот пусть и доводит до конца. А сам отправился в семью Базановых. Там, как он и предполагал, его приходу, да еще с командой, были совсем не рады.

Отец и мать — пожилые люди — смотрели вообще враждебно. Не радовал особой почтительностью к старшим, как полагал себя Яковлев, и младший Базанов, белобрысый, видимо, юнец, если судить не по прическе, которой не было, а имелся голый розовый череп, но по бровям — белесым и почти невидным на веснушчатом остроносом лице.

Как и предполагал Владимир, ничего компрометирующего Олег дома держать не стал бы. Но, копаясь в кладовке, где стояли ящики со всевозможным инструментом — оружие искали, что ж еще? — дошлый оперативник обнаружил длинные металлические цилиндрики и другие стальные заготовки, которые только опытный глаз эксперта-криминалиста, которого немедленно позвал оперативник, определил как заготовки для производства огнестрельного оружия. Это уже стало интересно. И Яковлев взялся за младшего Базанова — Стаса.

Тот божился, что к найденному «железу» никакого отношения не имеет, но Владимир заставил парня признаться, что работает он слесарем в механических мастерских Казанского вокзала. Как говорится, оба-на!

Обыск завершили, заготовки на всякий случай изъяли, протокол подробный составили, и Яковлев предложил Стасу одеваться. Родители испугались — то старший пропал неизвестно куда, то теперь милиция младшего без всякого к тому основания забирает. Но Володя постарался успокоить, сказал, что сейчас просто съездят в Москву, на Казанский вокзал, и парень покажет им свое рабочее место. После чего, если к нему не возникнут вопросы, вернется домой. В его интересах провернуть это дело как можно скорее. Немного успокоил — но родителей, а Стас явно забеспокоился. Стал ныть и просить перенести на завтра, но Яковлев, словно гончий пес, почуявший дичь, был неумолим. Пришлось Стасу очень неохотно подчиниться.

По дороге в Москву Яковлев продолжал размышлять, почему это у него возникло вдруг такое желание? И сообразил, что подсказку дали заготовки.

Ну да, он с самого начала обратил внимание на руки парня — они были темными, с несмываемыми следами металла и смазки у ногтей. Такие руки встречаются у мастеровых, имеющих дело с металлом, причем постоянно. То, что Олег занят работой «тонкой» — электрооборудованием, да и то, наверное, время от времени, а в основном руководящей деятельностью среди своих юных отморозков, к числу которых наверняка принадлежит и Стас, глядевший на милиционеров волчонком, было известно. У него руки такими быть не могли. А Стас, по сути, работяга. Значит, и заготовки, скорее всего, имеют прямое отношение именно к нему. Вот и возникло неожиданное решение. И Яковлев уже чувствовал по беспокойному поведению младшего Базанова, что напал на след.

Володя не ошибся. Он предупредил двоих сопровождавших его оперативников, чтоб они с парня глаз не спускали — удерет. Угадал, Стас сделал такую попытку, когда, предъявив служебные удостоверения, группа вошла в тесное и старое помещение мастерских. Выбрав момент, когда внимание сопровождающих было отвлечено, он метнулся в сторону, между тесно уставленными станками. Но не успел. Оперативник ловко подставил ногу, и Стас растянулся на полу, покрытом металлическими листами. Естественно, разбил себе физиономию до крови. Не очень удачно получилось, он конечно же попытается перевалить вину на милицию, которая обошлась с ним столь жестоко, но рядом был один из рабочих, который видел попытку побега. Вот ему и пришлось, хоть он всячески отказывался, не хотел влезать в чужие разборки, подписаться под протоколом, который тут же составил Яковлев. Упоминалась попытка побега, необходимость задержания и, как результат, неосторожное падение на пол. С этой шпаной, заявил Владимир, пряча протокол в свою папку, иначе нельзя.