Фридрих Незнанский - Кровные братья

— Холст действительно девятнадцатого века, — начал тот.

— А краски? — Турецкий выказывал явное знакомство с предметом.

— А вот тут любопытное, — улыбнулся полковник. — Часть красок тоже девятнадцатого века, а часть — современные.

— Что означает…

— Что кто-то взял оригинальное произведение соответствующей эпохи, но, по-видимому, малоизвестного художника, а потом «загримировал» его под Азовского. Притом этот «кто-то» неплохо разбирается в стилях. И вообще, доложу я вам, талантливый мастер!

— Понятно. — Александр Борисович помолчал с полминуты. — Давайте выработаем план следственных мероприятий. Поскольку меня с вами не будет целых полсуток…

— А что такое? — спросил генерал Яковлев-старший.

— В полночь «Красной стрелой» я уезжаю в Санкт-Петербург. Завтра утром у меня там встреча со скрипачом Геральдом Райцером — это единственная возможность застать его до отъезда из России. А на нас, как вы все помните, висит еще одно дело — кража скрипки Страдивари.

— Когда вы возвращаетесь, Александр Борисович? — задала вопрос Галя Романова.

— Завтра днем, самолетом. Итак, распределим обязанности. Полковник Шаров со своими ребятами занимается Выхиным: родственники, друзья, враги, все, что можно разузнать.

— Есть, — четко рапортовал Шаров.

— Далее — рынок, предназначенный на снос. Кто за ним стоит, кто его «крышует», кому он так выгоден? Этим я попрошу заняться Департамент по борьбе с оргпреступностью в лице майора Грачкина.

— Ясно, Александр Борисович, — отреагировал майор.

— Полковник Мальков разузнает нам все про загадочного господина Вишневского и его деятельность в области изящных искусств…

Мальков молча кивнул.

— Но, — подчеркнул Турецкий, — не встречаться лично. Это я попрошу сделать нашего уважаемого Вячеслава Ивановича Грязнова, — Турецкий неодобрительно покосился на циферблат часов, — который куда-то запропастился.

— А я, Александр Борисыч?

— А ты, Галочка, встретишься еще раз с господином Владимирским. И, пустив в ход все свое женское обаяние, выведаешь у него все-все-все, что можно.

— А в каком направлении? Мы в чем-то его подозреваем?

— Нет, мы его, конечно, не подозреваем. Но я интуитивно чувствую, что ему есть что рассказать, хотя не представляю, что это может быть.

В этот момент дверь кабинета распахнулась и на пороге возник Вячеслав Иванович Грязнов собственной персоной. Вид у него был всклокоченный, глаза горели задором. По всему было видно, что его распирает какая-то новость.

— Извините, что я без стука.

— Что случилось? — нарочито равнодушно спросил Турецкий. — У тебя такой безумный вид.

— Ну вы тут уже все обсудили, как я смотрю. — Слава обвел глазами присутствующих. — А теперь я вам расскажу свежие новости. Думаю, они сильно спутают вам карты.

— Ну валяй, — Александр Борисович весь аж напружинился, но старался выглядеть скучающим.

— Убить хотели не Выхина. Убить хотели бизнесмена Орликова. Полчаса назад на него было совершено второе покушение.

Генеральный директор ОАО «Мировые инвестиции» Анатолий Николаевич Орликов захлопнул лежавшую перед ним папку и встал, возвышаясь над дубовым столом заседаний:

— Закончили. Всем спасибо, все свободны.

Кивком отметив свое прощание с членами директората, он повернулся к сидевшему справа от него бывшему заместителю директора, представлявшему на этом заседании интересы совета акционеров:

— Штирлиц… А вас я попрошу…

— …остаться, — осклабился Олег Сергеевич Лисицын.

— Ну что? У тебя уже были? — спросил Олег вялым тоном, ослабляя галстук и переходя таким образом из официального состояния в дружески-непринужденное.

— Ко мне приходил следователь. — Анатолий задумчиво расхаживал по кабинету, разглядывая развалившегося в кресле Лисицына. — Да не кто-нибудь там, а лично сам помощник генпрокурора, господин Турецкий А. Б.

— А ко мне приперся какой-то генерал. Э-э-э… Генерал Грязнов. Ничего, занятный такой дядька. Все про картину меня спрашивал.

— Вот! Это-то меня и волнует, — нахмурился Орликов. — Господин Турецкий Александр Борисович тоже явно больше всего интересовался картиной, но весьма умело это скрывал. Чертова картина… Да, конечно, что ни говори, а подставил нас этот твой мудак Ростислав.

— Что значит мой?! — возмутился Лисицын. — Тоже мне «моего» нашел! Между прочим, ты тоже там был со мной. И решение принимали мы вместе. «Мой»!.. Блин!

— Ладно, ладно, Олежек, не кипятись. Никто тебя ни в чем не обвиняет.

Лисицын посмотрел на Орликова исподлобья:

— Ничего, я этому генералу дал телефончик Ростика. Пусть теперь сам выпутывается.

— Надеюсь, что у него хватит ума, — пробормотал Анатолий Николаевич. — Может, его предупредить?

— Обойдется, педрила. Сам не маленький.

— Ну смотри, — пожал плечами Орликов. — А вообще… Нехорошо все это. Ладно, пора по домам.

— Я еще посижу, если не возражаешь.

— Не возражаю. Только запри тут все, когда будешь уходить.

Анатолий Николаевич легко сбежал по ступенькам и, на ходу запахивая пальто, вышел на крыльцо здания, которое занимала его фирма «Мировые инвестиции». На стоянке около входа стоял его синий спортивный «БМВ» — когда ситуация не требовала чего-то официально-представительского, Орликов не пользовался услугами шофера, а предпочитал возить себя сам.

Он подошел к машине и достал брелок с ключами, «пикнул» сигнализацией, но внезапно остановился, как человек, неожиданно вспомнивший что-то. Несколько секунд он стоял, нахмурив брови, а потом вернулся обратно в здание. В вестибюле сидел начальник его личной охраны, Егор Иванович Соколов, здоровенный неулыбчивый бугай с грубым лицом.

— Слушай, Егор, — обратился к нему Анатолий Николаевич. — Я тут забыл кое-что. Нужно одну штуку в Интернете проверить. Сделай-ка мне доброе дело, а?

— Конечно, шеф.

— Вот тебе ключи от моей машины. Сгоняй, пожалуйста, в ближайший цветочный магазин и купи букет роз. Какой-нибудь там… пошикарнее.

— Нет проблем, Анатолий Николаевич.

— Только готовый не бери, пусть при тебе специально составят. Денег не жалей, понял?

— Понял, понял, шеф.

— Вот тебе. — Орликов скользнул рукой во внутренний карман карденовского пиджака, достал портмоне крокодиловой кожи и вынул из него на глазок несколько тысячных купюр. — Не скупись. Возьми побольше.

— Будет сделано, — ответил Соколов, принимая деньги и ключи.

Генеральный директор вошел в скоростной лифт и уже спустя минуту снова переступил порог своего кабинета, недавно им оставленного. Его «кровный брат» стоял у окна и задумчиво смотрел куда-то вниз.