Фридрих Незнанский - Воронежские страдания

Садились порознь, чтоб не задерживать на себе внимание проводницы. Вагон был обыкновенный, плацкартный. Народу ехало немного. Ночью люди предпочитают спать. Курить Влад выходил в тамбур, противоположный тому, где находилось купе проводницы, толстой сердитой тетки. Она все бурчала, шастая по вагону и злясь, что пассажиры отказываются брать ее серое постельное белье, а ложатся прямо на полосатые матрасы, не снимая сапог и ботинок. Но на нее никто не обращал внимания. Как и на тоскливый, застоявшийся запах несвежего белья и потной обуви. Из-за этого, собственно, Влад и выходил в тамбур.

Серому вонь, похоже было, совсем не мешала, а вот Влад, привыкший дома к чистоте, морщился, ловя на себе ехидные взгляды Серого. И чего ему надо? Вопрос висел безотвязно, вызывая все нараставшее беспокойство…

Посреди ночи поезд раскочегарился, колеса усиливали и убыстряли свое дробное звучание. Не спалось. Влад думал о матери, которой пришлось соврать, естественно, что у них сформировалась строительная бригада, куда зачислили и его, и он должен срочно выехать в Грязи на строительство новой фермы для какого-то богатенького фермера. Обещали хорошо заплатить за толковую, а главное, быструю работу. Мать поверила. Или сделала вид. И теперь неизвестно, сколько придется «строить» — до осени, пока все не уляжется, или до будущего года. Но ведь на что-то и жить надо. Тетка одинокая, ей здоровенный племянничек — только обуза. Но, может, сумеет приспособить к чему-нибудь. Вот и вся пока надежда…

Влад лежал на пустой верхней полке, так ему казалось все же почище. Серый улегся внизу, на раскатанном несвежем матрасе, и лицом — на серой, ватной подушке без наволочки. И как он может?!

— Слышь, пойдем покурим, что ли? — Серый снизу тронул Влада. И Владу показалось, что его ударило током, даже дернулся, вызвав недоуменный вопрос Серого: — Ты чего?

— Током от тебя ширяет, — усмехнулся Влад, спуская с полки ноги. — Ну пошли, все равно не спится…

Они вышли в «свой» тамбур. Серый оглянулся в вагонный коридор и зачем-то закрыл дверь «тройником».

— Чего это ты? — слегка удивился Влад, почему-то напрягаясь внутренне. — Кто мешает?

Серый небрежно отмахнулся и прошел к боковой двери, не видной из коридора. Тем же «тройником» открыл наружную дверь и распахнул ее. Потом отошел внутрь тамбура.

— Хоть подышать по-человечески, — сказал он, вытаскивая из кармана сигареты. — Вон, подходи, дыши, сколько хошь! — он словно бы приглашал Влада придвинуться поближе к распахнутой настежь двери.

А поезд шел быстро, будто торопливо наверстывал время, упущенное на многочисленных стоянках.

Влад и хотел уже было подойти и встать у открытого проема. Но его вдруг словно ужалил короткий, косой взгляд Серого, как бы нечаянно брошенный им на него. И этот взгляд — острый и хищный — словно торопил Влада: ну, давай же, давай!..

Нет, не зря он занимался спортом, отрабатывая быстроту реакции. И за это поначалу, как он запомнил, его и ценил Василь Савельич, с которым довелось познакомиться еще в школьном спортивном зале, задолго до армейской службы. Тогда же и сложились их первые, добрые отношения. В дружбу они не переросли, но, вернувшись из армии, Влад легко нашел давнего знакомого, пожаловался на отсутствие нормальной работы, и тот предложил свою помощь. Правда, реальность оказалась не совсем такой, о которой думалось. С трудом привыкал к непонятной своей миссии, о которой без конца распространялся Денягин. Но после нескольких испытаний, когда нужно было уже и самому доставать для дела то «перо», то пистолет с глушителем, защищая кровные интересы поруганной всякой сволотой матушки-России, спорить с Денягиным о методах убеждения всех несогласных с твоим мнением стало фактически невозможно. Как и бросить все, чтобы отойти в сторону. Повязан, стало быть, вот и деваться некуда…

А теперь они, значит, решили переиграть и с ним вопрос? Исчезнуть с глаз? Так это у Василь Савельича называется? Ну хорошо, посмотрим, решил Влад, прикидывая, что делать дальше, чего ожидать от привязчивого сопровождающего.

Ясно было одно: с голыми руками Серый на него не кинется, силенки у сопляка не те, злости много — недаром же завидовал, а умения не нажил. И пистолета — тоже нет, иначе бы давно выстрелил. А чего есть? Нож? Ну, этим уголовники, даже и малолетки, владеют нормально. И сейчас он закурит, потом сунет пачку обратно в карман, отвлекая внимание, а вынет руку уже с ножом.

Влад чуть прикрыл глаза, вроде задумался, и Серый плавно опустил пачку в карман. Рука задержалась. Вот он напрягся… Ах, ты, говнюк поганый… Значит, точно. «Что ж ты, Вася?..» — мелькнуло в голове. И Влад решительно качнулся вперед, показывая, что он шагнет сейчас к открытой двери, чтобы выкинуть окурок, шагнет, повернувшись спиной к Серому.

Движение было скорее провоцирующим, но Серый «клюнул» и, вырвав из кармана кулак с блеснувшим в нем лезвием, прыгнул на Влада. Но наткнулся на выкинутый ему навстречу тяжелый армейский ботинок. Резкий удар длинной ноги Влада опрокинул парня на спину и на миг оглушил.

Однако Серый, зараза, был живуч. Пытаясь отползти к противоположной двери, он подтянул ноги и оперся обеими руками, пытаясь подняться для нового броска, но тут уж и Влад не стал медлить. В прыжке он каблуком ботинка достал-таки подбородок Серого. Вторая нога опустилась на его живот. У парня резко откинулась назад голова, стукнувшись об пол, и сам он дернулся и замер.

«Готов?» — испуганно метнулась догадка в голове у Влада. Серый не шевелился. Если и просто отрубился, то все равно надолго.

Влад посмотрел через стекло запертой двери в коридор вагона, там никого не было, только притемнено светили над арками проемов между купе тусклые, немытые лампы. Нигде никакого движения. Никто не видел и, наверняка, не слышал короткой возни в тамбуре. Да и громкий стук колес из открытой двери заглушал все остальные звуки. На свою голову открыл Серый эту дверь.

Влад наклонился над Серым, обшарил его карманы, достал кошелек с деньгами, паспорт, из боковых карманов — сигареты, зажигалку, ключи-«тройник», мобильный телефон, вынул и нож из судорожно сжатых пальцев. Больше в карманах ничего не было. Ну вот, а теперь пусть поищут…

Он потянул Серого за ноги, проволочил по полу, приподнял, коротким ударом ноги откинул его тело вперед, в дверной проем, и толкнул. Тело бесшумно исчезло в темноте. И ни единого огонька вокруг. Такие ночи, вспомнил Влад, — то ли мама рассказывала, то ли какую-то сказку в детстве читал, — называют волчьими.

Затем он закрыл и аккуратно запер дверь, носовым платком протер ее в тех местах, где трогал пальцами, подумал, что грязный носовой платок он выбросит потом, и удивился, что действует фактически бездумно, но так ловко, будто всю жизнь только этим и занимался. А годков-то всего двадцать третий…