Фридрих Незнанский - Золотой архипелаг

— А ты вызывай врачей, вызывай, — одобрил Максименко, сноровисто открывая багажник. — А мы пока посмотрим, из-за чего это он так гнал…

Абдулову всегда было трудно устоять перед искушением. Искушениям, перед которыми невозможно устоять, он предпочитал поддаваться, чтобы не жалеть впоследствии о несбывшихся возможностях. А потому, для очистки совести вызвав по рации «скорую помощь», живенько присоединился к Максименко, который уже извлек из багажника увесистый белый целлофановый пакет и шарил в нем фонариком, исследуя содержимое. Содержимое казалось легким и солидно шуршало.

— Пусти! — отстранил Абдулов Максименко, запуская нос в пакет.

Максименко осклабился:

— Ну, смотри, смотри. Любуйся. Миллион… Нет, ну если не миллион, — сбавил запросы Максименко, — то тысяч сто американских «гринов» как минимум. Так, по-скромненькому. Гульнем! Эх, что бы ты без меня делал?

Со стороны пострадавшего донесся неясный скрежет. Абдулов увидел, что мотоциклист смотрит на них глазами, полными боли и ненависти. И даже… неужели пытается встать? Абдулову сделалось не по себе.

— Ты чего? Ты в своем уме или что? Он на нас смотрит! Он все видит! Вот выздоровеет и придет с нас свои деньги требовать, что тогда?

— Заглохни! Ничего он не вспомнит: у него сейчас вместо мозгов манная каша. Вряд ли он вообще выживет. Ты посмотри на него: готовый жмур!

Чтобы проверить предыдущие впечатления, Абдулов, следуя совету, бросил на пострадавшего еще один взгляд. И убедился, что неудачливый мотоциклист быстро продвигается к состоянию покойника. Глаза его погасли и закрылись, тело больше не совершало никаких попыток движения. Вследствие этого лейтенант Абдулов, переглотнув страх, продолжил изучение содержимого багажника.

К его разочарованию, ничего, равного по силе воздействия целлофановому мешку с долларами, в багажнике больше не нашлось. Нашелся мобильник — вопиюще необычный: глянцевито-алый, блестящий, с корпусом, в форме которого угадывались губы, сложенные для поцелуя. Мобильник Абдулов изымать не стал: где с таким покажешься? Он ведь не баба… Мысль о том, что нарочито-женственные очертания мобильника как-то не слишком сочетаются и с внешним видом могучего, облаченного в камуфляж мотоциклиста, пронеслась по периферии сознания, чтобы тут же угаснуть. Лейтенант Абдулов не обладал способностями к сыскной работе. Ни к чему ему была эта морока.

Прибывшая в рекордно короткие сроки — через пятнадцать минут — медбригада установила, что пострадавший получил тяжкие повреждения головного мозга. И когда он, вопреки интенсивным реанимационным мероприятиям, скончался по пути в ближайшую больницу в машине «скорой помощи», это никого удивить не могло. Осмотр трупа проводился уже в морге больницы. При этом в камуфляжной одежде нашли документы на имя Владимира Ларионова, сотрудника ЧОПа «Викинг».

А целлофановый пакет, набитый долларами, продолжал свои приключения.

На самом деле денег там было меньше, чем первоначально увиделось разгоревшимся на чужое добро глазам дежурных ГИБДД: и не миллион, и даже не сто тысяч, а всего лишь пятьдесят тысяч долларов. Однако и такое «всего» для лейтенантов дорожной службы означало небо в алмазах. Ко времени прибытия «скорой» решение Максименко и Абдулова прикарманить и разделить обнаруженную сумму окончательно вызрело и сомнениям не подлежало. А то, что из-за отсутствия этой важной находки информация о мотоциклисте, который, возможно, совершил преступление, будет неполной, их ничуть не тревожило. Тревожило другое: как бы кто из сослуживцев не подметил, что вернулись они не порожняком.

— Если кто-то заметит — поделимся, — предложил Абдулов.

— Вот еще делать нечего — со всякими делиться! — В характере Максименко жадность преобладала над осторожностью. — Кто плывет, того и лодка, кто нашел, того находка. Тут на двоих в обрез. Допер?

Абдулов лишь вздохнул, надеясь, что пронесет. Что до него, то в абдуловском характере осторожность преобладала над жадностью, особенно в критические моменты.

Прямо у входа в отделение случился критический момент: они столкнулись с дежурным Самохваловым. Обладатель классического профиля и кристально-ясных голубых глаз, Самохвалов имел среди своих славу корыстной сволочи, — еще хуже Максименко. Взгляд его нордических очей недвусмысленно заерзал по оттопыренной в области живота и груди куртке Абдулова. У Абдулова подкосились ноги, и ему настоятельно потребовалось в туалет.

— А это мы пожрать купили, — беззастенчиво и спокойно соврал Максименко. — Колбасы там, колы, пиццу…

— Я сейчас, я быстро, — бормотнул Абдулов, скрываясь за белой дверцей, откуда тянуло хлоркой и отработанными продуктами человеческой жизнедеятельности.

Самохваловский взгляд стал тяжелым, как у гранитной статуи.

— Что это с ним? — обратился Самохвалов к Максименко.

— Пицца несвежая, — стоял на своем Максименко. Вот, в общем, и вся предыстория того, почему история о погибшем мотоциклисте, имевшем при себе крупную сумму и подозрительный мобильный телефон, дошла до сведения милицейского начальства на несколько дней позже. Могла бы не дойти совсем… К счастью, некий доброжелатель не смог перенести незаконного обогащения двух сотрудников ГИБДД. И доброжелатель (нетрудно догадаться, что это был не принятый в долю Самохвалов) донес по начальству о злоупотреблениях лейтенантов Максименко и Абдулова.

Происшествием заинтересовался следователь Мособлпрокуратуры Власов, расследующий дело Каревой. Он, в свою очередь, донес информацию до ушей Александра Турецкого, а тот ввел в курс событий милицейского генерала Грязнова.

Грязнов и Турецкий подъехали в Мособлпрокуратуру и вместе с Власовым расчистили криминальный эпизод. Именно они установили, что погибший мотоциклист Владимир Ларионов был не только сотрудником ЧОПа «Викинг», но и по договору обслуживал фирму «Подмосковье-агро» и, в частности, был одним из телохранителей госпожи Ганичевой, президента фирмы «Подмосковье-агро».

Это событие уже пахло керосином для госпожи Ганичевой.

Тем временем вдова Лейкина Марина Воронина, несколько придя в себя после гибели мужа, позвонила в приемную Меркулова и договорилась о встрече. Доктор юридических наук, заведующая сектором в Институте прокуратуры, Воронина была знакома и с Меркуловым, и с Турецким. Много воды утекло с тех пор, однако служебные воспоминания не ржавеют — точно также, как старая дружба. Меркулов попросил Турецкого присутствовать при этой встрече, предполагая, что они вдвоем услышат от такого матерого юриста, как Марина Воронина, немало интересных сведений.