Фридрих Незнанский - Страшный зверь

— Хм… интересный получается разговор, — усмехнулся Краев и задумался. — А что в материалах есть такого, что представляет серьезный интерес для следствия?

Александр Борисович пожал плечами.

— Протоколы допросов свидетелей. Тут Герман преуспел, но они могут и не иметь ровным счетом никакого значения. Это если будут «обнаружены», вы понимаете, трупы исполнителей. Правда, эти материалы, пожалуй, в умелых руках выведут на заказчика. В умелых, я подчеркиваю. А здешние мои коллеги вряд ли поднимут такую проблему, я уже убедился после ряда бесед с ними. И Москва им, скорее всего, не поможет. Так что сами смотрите… Моя же миссия, если будут названы исполнители, на том и закончится. Так стоит ли нам с вами огород городить?

Турецкий понимал, какие материалы должны вызвать у Краева конкретный интерес. Это и упоминание о вдове Неделина, и нотариуса Шевлакова, который знает гораздо больше, чем ему положено, и показания женщин, ну, и некоторые наметки по поводу дальнейшего расследования. Но подставлять всех этих людей Турецкий не собирался. А вот если трупы обнаружат, — это даже необразованному в юридическом отношении человеку понятно, — дело будет прекращено в связи со смертью исполнителей обоих «заказов».

Александр Борисович сейчас размышлял об этом холодно и бесстрастно, так как понимал, что слово у Краева с делом не расходится, и трупы киллеров-неудачников наверняка уже лежат где-то «готовенькие», потому и думать о них нечего. Одним словом, решил Турецкий, этот Краев способен понять, на что способен опытный следователь, если его не остановить, неважно чем: взяткой или пулей. Предпочтительнее, первое. Так и он сам будет уверен, что избежал опасности: собственное спокойствие, даже временное, иной раз дорогого стоит…

Краев медлил, принимая решение. Потом поднялся и, ни слова не говоря, лишь махнув рукой адвокату, удалился с ним в соседнюю комнату, прикрыв дверь. Турецкому ничего не осталось, как попытаться, наконец, осмотреть помещение — большую комнату, почти зал, с антресолями по окружности второго этажа. Дворец, да и только. Но — неуютно, вот она, печальная судьба всех нуворишей. Скучно господам, потому и развлекаются, сходят с ума от «размаха» разве что во всяких там Куршевелях, дома — скучно, никакие девки не скрасят одиночества. А с огромными деньгами человек всегда одинок. Никому не верит. Всего боится, хотя бояться вроде и нечего. Ничего не хочет, ибо любое желание немедленно исполняется, а это уже неинтересно, вот так…

— Захотят проверить и поискать, ну что ж? Пусть. Одна-то ведь попытка у них вчера вечером провалилась… М-да, ну, ладно…

Филя должен был услышать.

Хозяин не задержал гостя надолго, скоро появился с небольшим портфелем. За ним шел адвокат. Сели, и жестом хозяин предложил присесть и Турецкому, который осматривал большую картину на стене: явно украденную в каком-то музее, судя даже по старинной раме.

Александр Борисович подошел к своему стулу и сел, очевидно, ожидался впечатляющий финал.

— Я много знаю о вас, Александр Борисович, — почти по-домашнему начал Краев.

— Не могу похвастаться тем же, Корней Петрович, — учтиво отозвался Турецкий.

— И хорошо, значит, можем договориться. Какими бы материалы ни были, они все равно представляют определенный интерес для прокуратуры, возбуждать который мне совершенно ни к чему. Я готов поверить вам, но хочу быть уверенным, что вы не водите меня за нос.

— Сделайте одолжение, — равнодушно ответил Турецкий. — Но как вы собираетесь проверять? Снова пришлете в гостиницу своих молодцов для проведения обыска? А если их гостиничная охрана не пустит? Как вчера, — тут он засмеялся и посмотрел на адвоката, заметив, как тот нахмурился. Может, это его и не пустила несговорчивая и заботливая хозяйка гостиницы в номер «Владимира Афанасьевича»?

— Не волнуйтесь, в вашем присутствии, Владимир Афанасьевич, — Краев словно прочитал его мысли и насмешливо хмыкнул: — никто их не задержит. А я должен убедиться в том, что лично вы больше не будете фигурировать в расследовании, которое, надеюсь, на этом акте и закончится. И ваше присутствие в городе, видимо, в этой же связи станет совсем необязательным. Полагаю, что уже сегодня, максимум завтра, вы можете спокойно вылететь в Москву, прихватив с собой и вдову, которая будет вам за это только благодарна. Она ведь уже получила свою долю, верно? И не сильно протестовала. Очевидно, это вы ее убедили не делать глупостей, и правильно. Молчание еще никому не вредило, так, я слышал, говорили древние мудрецы.

— Не совсем точно. Это сказал генерал ордена иезуитов Игнацио Лойола. «Ничто, о чем я промолчу, мне не повредит». Он не древний, но достаточно старый. И умный, — Турецкий ухмыльнулся.

— Сами, что ль, читали?

— Да.

— Ну, что ж, пусть так. Спасибо за подсказку. А поедете вы вот с этим господином. Как вы проницательно догадались, он действительно мой адвокат. И в его портфеле деньги. Как вы понимаете, хорошие. Дома сами посчитаете. Согласны?

— А что мне еще остается?

— Это правильно. Мы живем в коммерческий век, некоторые, привычные прежде понятия сместились, на первый план вышел индивидуальный человеческий фактор. Это приходится учитывать. А то, что вы — частный сыщик, а не государственный, делает вам честь. Мне приятно, что мы поняли друг друга. И надеюсь, что следующая наша встреча, если она состоится, пройдет в иных условиях и с другим настроением. Портфель мой помощник передаст вам в гостинице, и — счастливого полета. Не забывайте, Александр Борисович, главного фактора: благополучие семьи, родных и близких, да и просто любимых женщин, к примеру, сейчас — самое важное в нашей с вами жизни.

— Именно эти обстоятельства и заставили меня принять ваше предложение.

— От которого вам трудно было отказаться, — с «юморком» вставил адвокат.

Турецкий холодно посмотрел на него, как умел это делать при встречах с матерыми преступниками, и ничего не ответил. Краев руки не протянул, гость, естественно, тоже. Так и расстались, кивнув друг другу.

Александр Борисович ехал в город снова в той же машине. Но думал сейчас лишь об одном: как быстро среагируют ребятки? Он дал им подсказку, теперь была важна их своевременная реакция.

— Сумма-то хоть приличная для следователя моего уровня? — небрежно спросил он у адвоката.

— Вполне, — холодно ответил тот.

— Не знаю, — с сомнением протянул Александр Борисович, — какой интерес у Краева к этим материалам? Там же фактически нет ничего достойного его внимания. Все в основном по убийству Неделина. Свидетели, врачи… Это же все известно… Да, послушайте, я надеюсь, что сам факт передачи мне денег не будет фиксироваться документально? В противном случае, я отказываюсь от сделки подобного рода, мне собственная честь, знаете ли, дороже, да и с сыскной практикой завязывать я вовсе не собираюсь…