Джефф Линдсей - Дремлющий демон Декстера

– А-ха, – сказал Винс со своим ужасно фальшивым смешком. – А-ха-ха-ха. Увидимся, – подмигнул он. – Не забудь мой пончик.

И двинулся по залу в сторону своего микроскопа.

– Так что же ты все-таки выяснил, Декс? – спросила Деб.

Деб считает, что меня постоянно посещают всплески интуиции. У нее есть на то основания. Обычно мои вдохновленные догадки касались жестоких подонков, которые каждые несколько недель от нечего делать нападали на бестолковых растяп. Несколько раз Дебора оказывалась свидетелем того, как мне удавалось раскопать то, что больше никому не приходило в голову. Она никогда ничего не говорила по этому поводу, но моя сестра – чертовски хороший коп, так что она довольно долго в чем-то меня подозревает. Деб не знает, в чем именно, но чувствует, что здесь что-то не так, и это ее страшно беспокоит, ведь она, как ни крути, все-таки любит меня. Она последнее живое существо, которое любит меня. Это не жалость к самому себе, это самое холодное и самое чистое самопознание.

Я не вызываю симпатии. Следуя плану Гарри, я пытался завязать отношения с другими людьми, даже – случались и такие глупые моменты – любовь. Ничего не срабатывало. Что-то во мне сломано или напрочь отсутствует, поэтому рано или поздно кто-то замечает мое актерство, а то наступает одна из тех ночей.

Я даже не могу завести какого-нибудь зверя, они ненавидят меня. Как-то я купил собаку. В безостановочной и безумной ярости она два дня выла и лаяла на меня, пока я не избавился от нее. Я попробовал черепаху. Всего раз дотронулся до нее, и она так больше и не высунулась из своего панциря – умерла через несколько дней. Чтобы не видеть меня и чтобы я ее не трогал, она предпочла умереть.

Никто больше меня не любит и не полюбит. Причем не «даже», а «именно» меня. Я знаю, кто я есть и что я не тот, кого можно любить. Я один в этом мире, совсем один, если бы не Дебора. Да того самого Нечто внутри меня, которое не так уж часто выходит наружу, чтобы поиграть. Впрочем, на самом деле оно играет не со мной, ему всегда нужен кто-то еще.

И насколько я способен, я забочусь о ней, о моей дорогой Деборе. Возможно, это и не любовь, но я бы хотел видеть ее счастливой.

И вот она сидит передо мной, моя дорогая Дебора, и выглядит несчастной. Моя семья. Смотрит на меня, не зная, что сказать, но с каждым разом она все ближе и ближе к тому, чтобы произнести это.

– Ну, – говорю я. – На самом деле…

– Я знала! У тебя что-то есть .

– Не мешай моему трансу, Дебора. Я в контакте с царством духов.

– Давай говори! – Ей не терпится.

– Он не до конца расчленил левую ногу, Деб…

– То есть?

– Лагуэрта считает, что убийцу обнаружили. Тот занервничал и не закончил дело.

Дебора кивнула:

– Она велела мне расспросить проституток, не видели ли они чего-нибудь прошлой ночью. Кто-то ведь должен был что-то видеть.

– И ты туда же! Думай, Дебора. Если его прервали… испугали и он не закончил дело…

– Мешки! – выпалила она. – Он все равно затратил много времени на упаковку трупа в мешки, на уборку. – Дебора удивилась. – Черт! После того как его прервали?

Я похлопал в ладоши и одобрительно посмотрел на нее:

– Браво, мисс Марпл!

– Тогда в этом нет никакого смысла.

– Au contraire [13] Напротив, наоборот (фр.). . Если времени полно, но ритуал не завершен должным образом – и запомни, Деб, ритуал – это почти все! – в чем тогда дело?

– Ради бога, почему ты не можешь просто сказать? – отрывисто произнесла она.

– Так неинтересно.

Тяжелый вздох.

– Черт побери! Хорошо, Декс. Если его не прервали, но он и не закончил, черт!.. Упаковать важнее, чем расчленить?

Я посмотрел на нее с жалостью:

– Нет, Деб. Думай. Это уже пятый такой случай. Четыре левые ноги разрезаны безукоризненно. И вот – номер пять… – Я пожал плечами и поднял бровь.

– А, черт, Декстер! Откуда мне знать? Может, ему и нужно было всего четыре ноги. Может… Не знаю, клянусь Богом! Что?

Я улыбнулся и покачал головой. Для меня все было так понятно.

– Кайф сломался, Деб. Что-то пошло не так. Не сработало. Какого-то изначально магического фрагмента, от которого все зависит, не оказалось на месте.

– И я должна была до этого додуматься?

– Кто-то ведь должен додуматься?.. И вот он кое-как доводит дело до конца в расчете на вдохновение, а его нет!

Она нахмурилась:

– То есть он остановился. И больше не будет этого делать?

– О боже, Деб! – рассмеялся я. – Как раз наоборот. Если ты священник и искренне веришь в Бога, но не можешь найти нужный способ служить ему, что ты сделаешь?

– Буду стараться, – ответила она, глядя на меня. – Пока не узнаю, как надо… Иисусе! Ты это имеешь в виду? Скоро он снова?..

– Всего лишь подозрение, – сдержанно ответил я. – Я могу и ошибаться.

Но я-то уверен, что не ошибаюсь.

– Мы должны так устроить, чтобы поймать его по горячим следам. А не искать несуществующего свидетеля. – Деб встала и направилась к двери. – Я позвоню позже. Пока.

Я заглянул в белый бумажный пакет. Внутри было пусто. Прямо как я: чистый и свежий снаружи и пустой внутри.

Я сложил пакет и бросил его в корзину для бумаг. Нынче мне предстояла работа, настоящая официальная работа полицейского эксперта. Нужно было напечатать длинный отчет, рассортировать сопровождающие его фотографии, систематизировать улики. Рутинное дело, двойное убийство, которое, скорее всего, так никогда и не дойдет до суда. Но я люблю, чтобы все, чего бы я ни касался, было хорошо организовано.

К тому же дело интересное. Очень трудно было разобраться со следами крови: брызги артериальной – от двух жертв, которые перед смертью, несомненно, двигались, веера красных капель, отброшенных электропилой; отличить поврежденное место от неповрежденного практически невозможно. Мне пришлось извести две бутылки люминола, который помогает обнаружить мельчайшие следы крови, страшно дорогого – по двенадцать долларов за бутылку.

На самом деле, чтобы определить углы разлета брызг крови, мне пришлось натянуть по комнате нитки – древняя техника, сегодня уже воспринимается как алхимия. Брызги крови были поразительно отчетливыми: яркие, дикие и смертельные, они покрывали стены, мебель, телевизор, полотенца, простыни, занавески – жуткий апофеоз летящей крови. Думаю, даже в Майами кто-то должен был это слышать. Двух человек живьем кромсают электропилой в элегантном и дорогом номере отеля, а соседи только прибавляют звук в телевизорах.

Вы можете сказать, что дорогой наш усердный Декстер слишком увлекается своей работой, но я люблю основательность, я хочу знать, где прячется самая последняя капля крови. Профессиональные основания для этого очевидны, однако они не так важны, как личные. Быть может, однажды психиатр из государственной исправительной системы поможет мне выяснить, почему именно.