Валентин Колесников - Любой ценой. Сборник историй

Акбар не на шутку разозлился. Взял однажды находку и принялся, остервенело рвать и мять упругие пластинки. Но измятые листки на глазах приобретали исходную форму и не только не рвались, но и не сминались, затем аккуратно, сами по себе, складывались в аккуратную пачку, напоминающую глиняный кирпич. Акбар схватил этот кирпич и забросил в длинный угол лачуги…

Прошло немного времени. В селении новые события заняли любопытство односельчан. Акбар обрел покой, а за ним пришло уважение, как к лучшему чабану. Но вот однажды:

– Эй, Акбар! – окликнул его зычный мужской голос. Чабан вышел из лачуги. На дворе его ожидал мулла.

_ Салам алей кум! – поздоровался гость.

– Алей кум ас салам! – ответил Акбар.

– Говорят, ты нашел узоры? – на Акбара смотрели щелки хитрых глаз муллы. Лишь уважение к сану священнослужителя сдержало, прилив негодования чабана, и он спокойно ответил:

– Да, это было прошлым летом.

– Не мог бы ты их продать?

Акбар подумал бы, что над ним смеются, если бы предложение исходило от простого односельчанина или от постороннего простого человека. Но, когда говорит о покупке столь уважаемый человек – это совсем другое дело. И это уважение к духовному лицу взяло верх, и он решил поторговаться.

– А, сколько вы мне дадите? – спросил Акбар, заранее зная, что находка и ломаного гроша не стоит.

– Ну, скажем, золотой.

Акбар разинул рот от удивления и захлопал глазами: «Золотой, целое состояние!» – алчно подумалось ему, и не веря своему счастью, сказал:

– Ну, за такие листы, можно и два золотых заплатить.

Мулла, спрятал улыбку в ладонь, гладившую бороду. Мудрый и глубокоуважаемый человек в селении, делавший проповеди в мечети по воскресеньям хорошо знавший нравы жителей селения и слухи все бродившие там. А золотой для чабана конечно же целое состояние, на который он мог приобрести много полезных товаров пригодных в хозяйстве, поэтому ответил:

– Так если ты согласен за золотой, то вот он у меня, держи! – и он достал из кошелька, привязанного на шнурке к поясу золотую монету. Акбар машинально протянул ладонь и взял золотой. Блеск золота заиграл в его глазах искристой радостью. Но подлая алчность, подступала к сердцу чабана, сдавливая змеиными кольцами сердце. Он протянул Мулле золотой, со словами:

– Нет, уважаемый, за два я еще согласен, а вот за один, нет.

– Ну, что же Акбар, не хочешь за золотой, так и даром у тебя никто не возьмет. – И священник ушел. Весть о торговле мгновенно разнеслась селением. Никто не верил Акбару, что его диковинная находка стоит целых два золотых. И даже то, что ему, сам мулла, давал золотой, а он отказался.

Стать посмешищем среди односельчан, что может быть больнее и обиднее. Дети показывали на него пальцем и кричали в след: – Размечтался голодранец золотой за два продать.

Проходили дни. Акбар старался не ходить селением без нужды и к своему дому никого не подпускал.

Однажды снова окликнул его священник.

– Эй, Акбар, ну как ты решил, уступишь мне листы за золотой?!

Акбар на сей раз обрадовался гостю. Пригласил его в дом, велел жене приготовить чай, а сам принес листы с чудными узорами. Мулла взял листы у него, достал из кошелька золотой и поблагодарив хозяев за угощение вышел из дома. На глазах у соседей Акбар провожал уважаемого гостя и, громко, чтобы слышали все соседи, благодарил за золотой. Вертя монетой в руках, чтобы и видели все, что он теперь богач.

Не знал бедный Акбар, что найденные им свитки с клинописным текстом, на мировом рынке аукционов были оценены в три миллиона золотых монет. В них содержалось описание энергетические источников концентрированной энергии Земли, которые сфокусированы на разломах тектонических плит. Описание воздействия на энергетическое поле человека, способствующее перемещению в параллельные миры, в прошлое и будущее, и управление течением времени.

Жил был Поэт. Он жил в старой, полуразвалившейся хижине на краю деревни у Большой дороги. Его огород никогда не возделывался и весь был заросшим бурьяном и кустарниками перекати-поле. В его хижине давно прогнила крыша, и часто капало с потолка во время дождя.

Он никогда ничего не делал по хозяйству, и от этого его дом, огород и все хозяйство, доставшееся ему от родителей, пришло в упадок. Поэт женится, не хотел, боялся, что надо будет вести хозяйство, вообще был не от мира сего. Он писал стихи.

Люди смеялись над бедным Поэтом потому, что он не ремонтировал дом, потому что он не хотел чинить забор, потому, что он не обрабатывал огород, потому, что он не женился, он только писал стихи.

Поэт любил широкое поле, весеннею зелень трав, шум листвы в лесах, запах дикого меда, журчание ручейка и все увиденное он излагал в стихах.

Он писал стихи и о людях, которые смеялись над ним потому, что он не ремонтировал дом, не чинил забор, не обрабатывал огород, не женился, а только писал стихи.

В стране, где жил Поэт, был жестокий и властный король. Король узнал, что в его королевстве живет странный Поэт, который пишет стихи о людях, которые смеются над ним потому, что он не ремонтирует своего дома, не чинит забор, не обрабатывает огород и не жениться.

– Доставить сюда Поэта! – приказал жестокий и властный король своим слугам.

Слуги привели бедного Поэта к жестокому и властному королю.

– Ты напишешь стихи о Нашем Величестве, о Нашей силе, о Нашем могуществе! – приказал жестокий и властный король.

– Хорошо, я напишу стихи о королевстве, о силе и могуществе. – Ответил Поэт жестокому и властному королю.

– Дать ему палаты! Напоить и накормить его лучшими яствами, и пусть он напишет стихи о нашем королевстве, о нашей силе, о нашем могуществе! – приказал жестокий и властный король.

Поэту отвели лучшие палаты дворца. Накрыли стол лучшими яствами, наполнили кубки лучшими винами королевства.

Поэт никогда не пил и не ел таких вкусных сладостей, не пил таких ароматных и тонких вин

– Кто приготовил это пирожное? – спросил Поэт слугу.

– Повар, – ответил слуга.

– Кто приготовил это вино? – спросил Поэт слугу.

– Винодел, – ответил слуга.

– Кто взрастил этот виноград? – спросил Поэт слугу.

– Народ. – Ответил слуга.

– Я буду писать стихи. – Сказал Поэт, и сел за письменный стол, на котором лежала бумага, ручка, заправленная золотым пером, и приготовленные чернила. Он обмакнул перо в чернила и принялся писать. Он писал ночь. Он писал день. И наконец, закончил поздним вечером следующего дня.

Когда слуга короля вошел в палаты Поэта, чтобы узнать, не закончил ли он писать стихи. Слуга увидел спящего за столом Поэта и законченные стихи, написанные на бумаге. Слуга собрал исписанные листы и вышел. Он шел полутемным коридором, а мысли его были только о стихах, о том, что же написано в них. И слуга не устоял от соблазна прочитать. Слуга остановился возле светильника и стал читать. Он читал так увлеченно, что не заметил, что рядом появилась служанка, которая готовила постель королевы ко сну, и стражник, который спешил на смену караула, да так и застыл заколдованный стихами Поэта, потому, что слуга, не замечая ничего, вокруг читал стихи вслух.